Из тени к свету. Баллада о демонах и драконах

I. детство, превращённое в пепел.

Тёмная лунная ночь окутала небольшое поселение на отшибе высокой горы. Здесь было куда холоднее, чем там, внизу, где под ногами могучей горы большим ковром расстилалось княжество, принадлежащее каким-то особенно важным людям, которые никак не интересовали местных жителей. Они привыкли жить, не зная своих правителей.

Еженедельно каждому человеку, будь он один или с целой семьёй, приходилось отдавать дань, дабы задобрить князей, которые в последние годы будто выжили из ума. Платили, чем могли. Стоит сказать, что никто насильно ничего не забирал. В большинстве своём накапливалась мизерная доля того, что можно было бы отдать правителям. В общем, к такой размеренной жизни все уже давно привыкли, а оттого даже не жаловались, предпочитая молчать, чтобы сохранить тишину и мир.

Луна медленно выплыла на небо, покрытое чёрной пеленой, и в некоторых частях освещала землю, которая начинала поблёскивать от нарастающего на ней инея, вызванного лёгким морозом. Где-то вдалеке из труб приграничных хат столбом валил сизый дым, пока в воздухе пахло чем-то ещё, помимо дыма и мороза. Чем-то более сладким, больше похожим на запах пирожков с вареньем, которыми любили полакомиться детишки. Вода в реке, ещё не успев замёрзнуть, еле переливалась при свете бледной луны. Всё вокруг было настолько спокойным, что казалось, будто здесь никого и нет. Даже пьяницы, обычно бродившие ночами по улице, сегодня засели у кого-то в хате, попивая из рюмок жгучую водку. Все сидели у себя, в тепле, не высовывая носа за двери. Они наверняка понимали: сегодня не день для гуляний. Молодежь и та не появлялась во дворах или в местной распивочной — одном-единственном в поселении заведении, и без того работавшем как ему хотелось. Сегодня же все решили остаться в хатах, отдав предпочтение редким семейным или дружеским посиделкам с тёплыми, а иногда и пьяными разговорами.

Голову — а вместе с ней и еле выпирающие из светлой, практически белой копны волос небольшие рога — осторожно покрывал капюшон чёрной накидки, висевшей на плечах и абсолютно никак не греющей промёрзшее тело. Снег после второго часа ночи начал идти с ещё большей силой. Пока под ногами хрустела земля, парень размеренным шагом пересекал двор за двором, желая как можно быстрее оказаться в своей хате, являющейся самой удалённой во всём поселении. Жители часто поговаривали, что в этой хате обжился чёрт, потому что слишком уж хозяин скрытничал, выбирая ни с кем лишний раз не пересекаться, точно боялся кого. Те, кто хаживал к нему в дом — а ходили туда многие, потому что владелец был лекарем, причём единственным в поселении — болтали, мол, черепа животных на стенах висят, да травами магическими у него пахнет так, что голова кругом идёт, словно околдовал чёрт. Посему и слухи эти пошли, отчего каждый прохожий, завидя лекаря из этой хаты, шарахался, прячась чуть ли не в кусты, лишь бы, не дай бог, не прокляли. А многие-то верующие здесь были, но почему-то верили брехне всякой, которую злые языки до ушей доносили. Сам же лекарь внимания на слухи не обращал, оставаясь верным своей привычной жизни. На испуганные глаза, а порой и крики, с которыми бабы от него убегали, он только смотрел безразлично, будто бы даже не задевало его это. Из-за таких вот сцен молодого человека — а то был пацан лет так шестнадцати иль семнадцати с виду — ещё больше считали чёртом, изо дня в день принося к его хате банки со святой водой, которую специально освящали в церкви. Стоит же сказать, что все эти дела являлись больше обычной присказкой. Местные старики да бабки пугали внучат своих или проезжих, чтобы те лишний раз не путали мысли девок, которых, кстати, эти самые проезжие любили увозить с собой.