Мутизм ( 18+ )

Часть 14

Очнулся он уже в комнате, на кровати от резкого, низкого рыка.

- Ты почему покинул комнату без разрешения? - зверь нависал над ним, чуть ли не капая ядовитой слюной на него.

Ликс испепелял ненавистным взглядом своего мученика.
- Что ты сделал с моим отцом?

Минхо крепко обхватывает тонкую шею.
- Отвечай на мой вопрос. Громче!

- Ненавижу тебя. - сипло, ещё слышно выдавливает из себя омега, не сдерживая всхлипа.

Ликс ужасаясь, видит как лицо альфы разрезает больная улыбка, как тот откровенно упивается его голосом, каждым звуком исходящим из него, дрожью, слезами. Пьянеет от одного вида и блаженствует от собственной власти над ним.

- Громче! - орет альфа, и хлесткий удар опускается на лицо омеги.

Тот лишь в омерзении морщит лицо и крепче стискивает зубы.

- Ты язык проглотил?

Феликс крупно дрожал... он уже давно боится своего голоса, боится каждого звука что исходит из него, боится своих всхлипов, слёзной мольбы, каждого движения, которые провоцируют зверя на чудовищные действия.

Он не сам решил что не произнесёт больше ни звука, но он и не хотел доставлять больше удовольствия этому чудовищу.

Дышать становилось трудно, вдох был необходим, и он беззвучно открывает рот, в надежде на глоток воздуха. Лицо краснеет, искажает гримасу боли, судорожные беззвучные рыдания сотрясали всё его маленькое тело, а хаотичные движения руками искали помощи. Глаза краснеют, наполняются слезами, и когда он уже на грани потери сознания, Хо ослабляет хватку.

Феликс делает вдох, за ним ещё и ещё. Закашливается и пятится назад, ближе к изголовью кровати, держась за посиневшее от удушья шею. Его глаза расширяются когда он видит как брюки альфы грациозно летят в воздухе.

Минхо подходит ближе.
- Я уже знаю как тебя разговорить, мой мальчик.

Хватает его за щиколотку и тянет вниз. Омега не сопротивляется, лишь до боли сжимает зубы, чтобы не сорваться на жалобный скулеж. Не сопротивляется, и не издает ни звука, когда тот лишает его одежды, когда пристраивается ко входу, и даже когда входит в сухой проход.

Хо засаживает как можно резче, чтобы сделать ещё больнее. Но едва ли у него получается. Омега нем как рыба. Дырочка сухая, и тугая, член входит и выходит с трудом, но на лице у омеги ни слезинки.

"... он вообще что нибудь чувствует?" проносится в голове альфы.

Он вгоняет член глубже, без толку пытаясь сделать ещё больнее чем есть. Входит во всю длину, яростно толкается со всей силы, так что голова омеги бьётся о железное изголовье кровати, но всё бестолку, омега никак не реагирует, лежит как тряпичная кукла, изредка хлопая пустыми глазами. Он понурый, кожа серая, нет прежней красоты, он будто неживой, даже не зажимается, и не вырывается.

Возбуждение альфы схлынивает, но он всё равно продолжает пустые фрикции, надеясь хоть на один звук, но ничего, ни всхлипа, ни болезненного стона, ни капли слезинки.

Член альфы сдувается как шарик.

Он встаёт, поднимает омегу за волосы, и смотрит в лицо, не узнавая предмет своих самых грязных фантазий и мыслей. Наносит удар по лицу, следом ещё, только сильнее, но тот лишь болтается как неживой.

Ликс всё чувствует. Невыносимую боль и жжение в проходе, от которых искры из глаз. Чувствует как кровь наполняет рот, чувствует отвращение, злость и ненависть, чувствует боль потери единственного, родного человека, но не издает ни звука. Он скорее умрёт в этих муках, чем даст извращенному зверю полакомиться.

Минхо откидывает его на пол, и злобно рыча, пулей вылетает из комнаты.

Избитое, некогда прекрасное лицо, трогает лёгкая улыбка, улыбка от собственной маленькой победы.
Он вспоминает отца, неужели это правда? его больше нет? Дыхание прерывается, с глаз скатываются непрошенные, большие слезы, но Ликс быстро их смахивает.

- Я не плачу, отец... не плачу. Я выдержу, я смогу. - беззвучно, одними губами шепчет омега.