Мутизм ( 18+ )

Часть 25

Никакого освобождающего удара, никакой боли рассекающей сознание, только крепкая горячая грудь, что прилипла к его щеке. Сильные руки обхватили его голову, а бархатный голос и до боли приятный феромон завибрировали вокруг заложенных от эмоций, рецепторов.

- Феликс, ты чего? - не громко спросил Хван Хёнджин, крепко стискивая его в объятиях.

Эмоции не нашедшие выхода, с невыносимой силой надавили на него изнутри. Ему хотелось бежать подальше от истинного, хотелось лопнуть, взорваться чтобы не захлебнуться своими чувствами.

Но тело расслабляется, и омега теряет сознание.

*

Хван же, как только принял холст с рук Ли Минхо, отвлекся на звонок из офиса.
Проблемы в компании требовали его срочного присутствия, и он торопливо попрощавшись с альфой, покинул здание.

Его глаза то и дело возвращались к снимку, который лежал на переднем сидении, и решив наглядно посмотреть на завораживающее место, что изображено на снимке, к офису он поехал по мосту Мапо.

Но подъезжая ближе, он увидел самоубийцу, что стоял за ограждением. И пришел в бо́льший ужас, когда узнал в нём автора выставки, и мужа своего партнёра.

Промокший и промёрзший до костей, с синими губами омега, был без пальто... в сильный ледяной ливень... на мосту смерти, в свою первую выставку... Хвану это показалось более чем ненормальным. Омега ещё на самой выставке вел себя странно, возможно он психически не здоров и ему нужна сейчас помощь.

В голове путаются мысли, бьются о черепную коробку, бьются друг о друга и Хван пытается поймать хоть одну, но всё тщетно.

Нужно сначало его привести в чувства, а потом уже решать что делать. Позвонив помощнику чтобы тот разобрался с пробелами в офисе, он везёт Феликса к себе домой.

*

Придя в себя, Ликс обнаружил, что лежит на белоснежной постели в просторной комнате. Из приоткрытого окна доносился шум улиц, а собственная рука грелась в чужой. Он повернул голову, и увидел сидящего рядом с собой Хвана. Омега сделал короткий вдох прежде чем, болезненно присесть, и почуял феромон истинного, что вблизи сверкал ещё великолепнее. Он стал мягче, чище, ни с чем не смешанным.