Хищница

8

Дыхание — это первое, что нужно восстановить. Совладать с лёгкими, впустить крохотную долю кислорода, чтобы понять, что ещё жив и можешь бороться дальше. Это меньшее, что ты должен сделать. Почувствовать, как онемевшее тело превращается в желе, позволяя тебе вылепить то, что нужно. И если поднять голову ты не можешь, то хотя бы открыть глаза должен. Узнать мир, который по праву не принадлежит тебе. Увидеть тех, кто хотел отобрать твою жизнь. Уже в который раз даже не понятно. Наверное, у меня сотни жизней, раз я всё ещё могу мыслить и чувствовать запах.

Я приподнимаю голову и только после этого открываю свои глаза. Что-то тёплое и тягучее, словно горячий шоколад, отталкивается от затылка и движется к лобной части. Что-то лопнуло и теперь распространяется по всему мозгу?

Я трясу головой, в надежде, что это просто мне мерещится, но от этого становится только хуже, словно липкую жижу пытаются распространить по всей площади сковороды равномерно. Вот бы знать, что это и насколько критично для меня?

Мои глаза фокусируются на впереди лежащем предмете. Это машина. Та самая в которой мы и не проехали десяти минут. Она перевёрнута. Крыша касается асфальта, а вместо четырёх колёс у неё осталось лишь два.

Как я могла вылететь от туда и остаться живой? Живой, но вот невредимой ли?

Я подтягиваю руки к туловищу и понимаю, что кости одной руки раздроблены, буквально. Белые острые «шпицы» торчат в разные стороны под неестественным углом, а кровь, что прежде сочилась из раны, остановила свой ход. Но то ли это шок, то ли я просто привыкла к мучительной боли — мне гораздо легче справиться с этим.

Мне нужно подняться. Понять, что ещё сломано или отсутствует.

С невероятным усилием я сжимаю свои зубы и протяжно мычу, пока поднимаю свою верхнюю часть тела и по крайне мере занимаю сидячее положение. Правая рука соображает быстрее, чем мозг и чтобы не дать своей паре утонуть, она рискует и резко сгибает свою подругу в локте, чтобы та прижалась к груди.

Я вновь поднимаю голову и на этот раз вижу ещё больше.

Машина не просто лежит верх тормашками, её передняя часть, где находится двигатель — горит.

— Что за…

У меня не получается договорить, потому что, я вижу два скрючившихся тела, что до сих пор находятся в этой машине. Они не двигаются и с такого расстояния невозможно понять, дышат ли они вообще.