В погоне за собственной тенью

Часть 16. Искренность в глазах смотрящего.

Расследование встало и никуда не хотело двигаться, а у парней самих не получалось его передвигать. Улики были незначительные, да и ведущие в тупик, подозреваемый под «арестом» в виде психоневрологического диспансера, убийств нет, чему всё отделение радовалось, но всё оказалось бесполезным. Антон мало того, что чувствовал беспомощность на работе, так ещё и в квартире. Вот уже полторы недели он помечал дни в телефоне, когда стабильно просыпался из-за напарника по ночам. Статистика была такой: две ночи он просыпался от шуршания куртки в коридоре, четыре ночи от криков и всхлипываний, а оставшиеся дни им двоим видимо удалось поспать нормально. Если по началу Арсений раздражал своими кошмарами и криками, потому что Антон являлся обладателем тонкого слуха и чуткого сна, то сейчас его было искренне жаль. Однажды он, в который раз, проснулся ночью и, крадучись, чтобы не спугнуть Арсения, заглянул за стенку на кухню. Луна освещала половину помещения, попадая на изнеможённое лицо напарника. Тот сложил руки на столе, и, положив голову на них, скорее всего, наполовину спал с закрытыми глазами и глубоко дышал, шумно выдыхая через нос. У Антона и мысли не было, что он будет отвечать на вопросы: «А что ты тут стоит? Зачем? Как ты объяснишь, что проснулся в четыре часа утра, зная, что вставать в девять?» Он не придумал ответов на эти вопросы, а просто встал, как вкопанный. Лицо бледное, со слегка взлохмаченными волосы и совсем другой усталостью. Не как после работы или после тяжёлых физических нагрузок, а от такой жизни. Парень тут же сделал вывод, что Арсений очень давно с этим недугом живёт, но видимо сам не знает, что с ним делать и как лечить.

«Если бы знал, наверное, давно бы вылечил» — подумал Шастун, сделав шаг к спящему, но передумал подходить.

Что его с каждым днем начинало раздражать, так это то, что тот на следующее утро громко его приветствует, стараясь подействовать на нервы своим «Доброе утро, товарищ следователь!», а парню так и хотелось сказать: «Ну я же слышу, Арс! Я слышу и вижу, как тебе плохо по ночам. Зачем? Неужели легче делать вид, что ничего не происходит?», но из раза в раз не хватало смелости об этом заговорить. Да и мысли, имеет ли он право так говорить и предъявлять парню, тоже были. Он ему никто, просто человек, ставший случайным свидетелем такого, даже не врач, не друг и не знает чем может помочь.

Сейчас, сидя в офисе, ударившись лбом о стол, Антон размышлял так:

«Вот я ему скажу: «Ты не спишь по ночам. Я это знаю, что случилось?» И что? Он же меня, если нахуй не пошлёт, то скажет «всё нормально» или «не твое дело». Нет, так-то, если мразь включить, он мне спать мешает.»