Мистер Хосслер послушно взял печенье. Попробовал бы он этого не сделать! Я, между прочим, из-за этого печенья рисковала собственной шеей. Более того – репутацией! До сих пор страшно подумать, что было бы, если бы Бетти проснулась.
Под моим пристальным взглядом он откусил кусочек… И сразу стало ясно, что что-то не так.
– Что, печенье от чистого сердца вам не очень зашло? – издевательски-сочувственно спросила я. – Понимаю, вы не привыкли к такой демократичной еде. Но, как говорится, чем богаты. А ведь я предлагала…
Но он не дал мне договорить. Поискал что-то глазами, подозреваю – урну, чтобы выплюнуть, но не нашел. Проглотил печенье, поморщился.
– Нет, к демократичной еде я отношусь вполне… демократично, – мистер Хосслер перевернул пачку и стал вглядываться в надпись, – а вот к просроченной – не очень.
Хм… К этому я была не готова.
– Что, правда просроченное?
Я тоже потянулась к пачке, рассмотрела… обнаружила заветные цифры и почувствовала, что щеки мои загораются. Просроченное – это не то слово. Срок годности этого печенья истек полтора года назад!
Мда… Вот это я понимаю, угостила от всей души. Нехорошо вышло.
– Простите, но я здесь совсем недавно работаю, я не знала, – залепетала я, извиняясь.
Любой приличный человек постарался бы сгладить неловкость, принялся бы заверять проштрафившегося, что ничего ужасного не случилось. Любой. Но не мистер Хосслер.
– Наверное, зря я сюда явился. В любом другом месте меня бы не пытались отравить. Полтора года! Может быть, мы осквернили какую-нибудь местную реликвию? Может быть, это вообще памятник?
Ну да. Он с удовольствием издевался надо мной, даже когда для этого не было никакого повода. А тут повод был. Да еще какой! Так что нужно приготовиться к новой порции сарказма.
– Не знаю, меня в местные обычаи и ритуалы пока еще не посвящали, – извиняться сразу расхотелось.
Мистер Хосслер покачал головой:
– Ну нет, эту гадость определенно нужно чем-то закусить.
Он встал и направился к автоматам:
– Какой вы шоколад предпочитаете, белый или черный? О, здесь еще есть с начинкой! – мистер Хосслер в роли официанта был, во-первых, неубедительным, а во-вторых, очень громким.
