Угрюмый

8.

Придурок. Единственное, что приходит в голову Чонгука, когда он снова размышляет над своим сегодняшним поступком. Самый что есть на свете настоящий придурок, который границ не имеет, когда злится.

- Йеджи, пожалуйста, открой уже, - говорит в который раз и стучится в дверь комнаты сестры, в которой она заперлась уже как несколько часов и даже на ужин не спустилась. И он, всё-таки, не выдержал и первым захотел с ней поговорить, набрался уверенности прощение попросить, только вот, Йеджи совсем не позволяет. Даже голос не подает. - Я тут уже переживать начинаю, - выдыхает он шумно и волосы взъерошивает, знает, как Йеджи бывает неуравновешенной, если она расстроена или зла. Её психика и моральная слабость напоминают хрупкую вазу, которая может из-за любого прикосновение дать трещину. Прямо как ребенок, о котором Чонгук всегда заботился. Но сегодня сам же сломал эту вазу из-за Лисы, из-за своей проклятой одержимости этой девушкой и когда Чонгук уже теряет всякую надежду на разговор с сестрой сегодня или вообще в ближайшую неделю, то дверь перед ним наконец открывается. Прикусив губы нервно, он видит Йеджи перед собой, у которой красные глаза и опухшее лицо от рыдания, но взгляд по-прежнему злой.

- Чего тебе? - спрашивает она, усталая от его часовой мольбы открыть дверь, и хмурится недовольно.

- Давай поговорим? - такой вид сестры давит на него, вынуждает возненавидеть себя ещё больше: он, обычно, всегда утешал её, когда она так плакала из-за матери. И он уж точно никогда не был причиной этих слёз. Немного обдумав, Йеджи за и против взвешивает. Забивает, и, коротко кивнув, в комнату проходит, оставляя дверь открытой. Понимает прекрасно, что он прощение попросить хочет а она простить его хочет, не привыкла так сильно на него обижаться.

- Можно я сяду? - спрашивает она у Чонгука, когда он в её комнату заходит, и сразу непонимающе уставляется на сестру, удивляясь такому странному вопросу. - Ну так, спрашиваю разрешение на всякий случай, чтобы ты опять не накричал, - пожимает она плечами, и плюхается на края своей кровати, пока Чонгук этому лишь глаза закатывает и к ней шагает.

- Не делай этого, - просит он, прекрасно знает о её таланте заставить людей чувствовать вину ещё больше, манипулировать. И у неё, на удивление, отлично получается. -Понимаешь, сегодня я… - тянет и рядом с ней оседает, смотря на неё виновато. Не знает даже, как оправдаться, все слова из головы вылетают, которые он тщательно готовил, пока к ней стучался. - У меня был завал на работе и трудный день, да еще и жара, как ты знаешь, раздражает меня, - глупо начинает он, и волосы нервно прочесывает, взгляд отводит. - Короче говоря, я жалею. Прости - а Йеджи на одну точку перед собой смотрит, рукой свой браслет перебивая. Молчит, обдумывая его слова, которые ни капли её не утешают.