у виолетты на потолке комнаты лепнина¹. даша видела такую только в музеях и дворцах культуры, не тронутых разрушительной реконструкцией. младенцы с цветами в руках, молодые девушки, сидевшие парами по углам, корзины фруктов, бесконечные лилии и вазы, перетекавшие в круглые натюрморты и обратно. над кроватью — балдахин из тончайшего тюля, на окнах кружевные занавески в пол, и бархатные шторы, прикроватные тумбочки, отделанные золотом, шкура медведя на полу, софа, журнальный столик и пустой стеллаж для вина.
даша жила много где: и в тесной хрущёвке, где нельзя развернуться, и в общежитие, где нельзя ни развернуться, ни малую нужду справить без чьего-то бубнежа под ухом, и на съёмной квартире-студии, где приходилось спать чуть ли не на полу. ночевала ещё в более непривлекательных местах: издержки молодости. и, имея столь большой опыт, она свято верила, что ко всему могла привыкнуть. но квартира на большой садовой всё никак не переставала удивлять.
размер был первым, с чем даша смирилась. две гостиные, столовая, четыре гостевые комнаты, библиотека, кабинет, прачечная, кухня, коморка для прислуги, где теперь хранился уборочный инвентарь, несколько гардеробных, восемь санузлов и, что было главной странностью при такой площади, только одна ванная. для чего, как и зачем всё это было построено, было неизвестно — все, кто в проектировании и возведении непосредственное участие принимали давно почили, а те, кто знали, объяснять смысла не видели.
— у причуд свои богатые, — ответила как-то виолетта. даша лишь хмыкнула и забила. «хмыкнуть и забить» стало неотъемлемой частью жизни тут.
к интерьерам привыкалось дольше. всё время казалось, что каждая деталь — музейный экспонат, стоит кучу денег или нашлёт проклятие при малейшем неровном вдохе рядом. когда даша в сентябре по неосторожности разбила какую-то вазу из китайского фарфора, она действительно поверила в бога, теребя кольцо «спаси и сохрани», лишь бы никакой дух императора цинь (в лице разъярённой виолетты) не пришёл по её бренную душу.
но всё обошлось. виолетта лишь хмыкнула, спросив, какую конкретно вазу она разбила, а потом прыснула в ладонь.
— таких вообще две было. первую я в день переезда задела чемоданом и тоже разъебала. не везёт нам с китайскими вазами. значит, как в картах, — повезёт в любви.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
московский андергрдаунд | виларья
Фанфику даши вся жизнь идёт под откос. когда вырываешься из вонючей провинции в долгожданную столицу, думаешь, что можешь всё. а на деле тебя размазывают по асфальту тонкой кровавой корочкой, по которой ездят депутатско-олигархские «бэ-мэ-вэ», а ты и возр...
