С полной искренностью

Часть 16

Гермиона, просыпаясь, чуть хмурится и зевает, садясь на постели. Потягивается, пару раз наклонив голову в разные стороны, и смотрит в ту сторону, откуда слышался шорох.

— Уже уходишь?— интересуется девушка, обнимая колени, боком кладет голову на них, наблюдая за мужчиной.

Северус поворачивается к ней, опираясь бедром на спинку кресла, и пожимает плечами, улыбаясь ее сонному виду.

— Осмотрю город, и хочу попробовать еще раз пройти в Мэнор,— вздыхает он, откладывая не надетую мантию, подходя к постели.

Садится на краешек кровати, протягивая руки ладонями вверх: Грейнджер вкладывает свои руки в его, улыбаясь уголком губ. Они легли всего четыре часа назад, а Снейп уже на ногах.

— Думаешь, сможешь?— уточняет она, двигаясь ближе, пальцем чертит узор на его ладони.

— Я постараюсь,— почти сквозь зубы проговаривает профессор, злясь на всю эту ситуацию с затворничеством.— И потом превращу рожу Люциуса в кровавую кашу.

Гермиона смеется, отняв свои руки, тоже садится на край, игриво тыкнув его пальцем под ребра. Укладывает ему голову на плечо, утешающе поглаживая мужчину по бедру, вздохнув.

— Пожалуйста, не перенапрягайся, хорошо?— просит девушка, сжав ткань его брюк в пальцах.— Ты и так делаешь более, чем достаточно, Северус. Я волнуюсь за тебя.

Если Драко и правда в руках бывших Пожирателей, то Северус — последний человек, который должен в это влезать; иначе может стать на одну жертву мстительных психов больше.
На самом деле Гермиона разрывалась на части. Она переживала за обоих. Конечно, девушка очень хотела, чтобы они смогли найти Драко как можно быстрее, и, по возможности, живого. Но так же не могла смотреть, как сильно Снейп упахивается, игнорируя приемы пищи, здоровый сон, вероятную опасность этих поисков и прочие факторы. К тому же, он все так же вел по шесть-семь уроков в день, а все свободное время бросал на поиски крестника.

Гермионе было стыдно. Стыдно перед Драко. Стыдно перед Северусом. Стыдно перед Гарри, превратившимся в подобие ходячего мертвеца. И перед собой тоже было стыдно.
За свою мелочность, за этот эгоизм. Становилось тошно каждый раз, когда, на ее просьбу не гонять себя так, Снейп только успокаивающе улыбался, сводя брови. Тошно было и когда она смотрела на Гарри, ее милого любимого Гарри, который сейчас будто потерял все краски в жизни, если не сам ее смысл. Гермиону воротило от самой себя, когда она видела, как ребята с ног сбиваются, постоянно обыскивая все новые и новые места, а она только и делает, что занимается проведением уроков.