Антигерой

Лихорадка.

Писатель метался на простынях, охваченный огнём лихорадки. Белый кот, его единственный компаньон, куда-то исчез, оставив его наедине с болезнью. За окном барабанил дождь, отстукивая ритм его учащенного пульса. Никто не заглядывал к нему, даже Дилюк, освободив его от работы, словно опасаясь заразы. Тишина комнаты давила, а с каждым вздохом казалось, что легкие горят.

Внезапно, сквозь пелену жара и бреда, до слуха Панталоне донесся стук входной двери трактира и приглушенные голоса. Затем послышались шаги, приближающиеся к его комнате, и звук, который заставил его сердце пропустить удар - стук, с просьбой войти.
Дверь отворилась, и в комнату вошел высокий силуэт, закутанный в темный плащ. На лице его была надета странная маска с длинным, изогнутым клювом, напоминающая те, что носили чумные доктора в старину. За фигурой доктора, словно тень, скользил Альбинос, а его глаза светились в полумраке комнаты.
Девятый попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь сухой хрип. Доктор подошел к кровати, его движения были плавными и бесшумными. Он присел на край постели, и Лоне почувствовал на своем запястье холодные пальцы, проверяющие пульс.

—Захворал, птенчик? — прозвучал из-под маски голос, который Писатель узнал бы из тысячи. Насмешливый, с нотками ехидства, этот голос мог принадлежать только одному человеку.
Панталоне приоткрыл тяжелые веки и с трудом сфокусировал взгляд на фигуре в маске. Гнев, словно волна, прокатился по его ослабевшему телу, заставив забыть о боли и лихорадке.
—Пошел к черту, Дотторе, —  прохрипел он, вкладывая в эти слова всю свою ненависть.
—Я то пойду, —  безразлично пожал плечами Дотт, —  а кто лечить тебя будет?
—Хватит, —  прошептал девятый, чувствуя, как слабость вновь овладевает им. —  Мы друг для друга – никто. Мы познакомились случайно и так же случайно разошлись.
—Но это не отменяет факта того, что никто тебе, кроме меня, не поможет, —  продолжал Маг, его голос стал серьезнее. —  Думаешь, врачам тут можно доверять? 

Регратор молчал, не в силах отрицать правдивость его слов. Городок был полн тайн и опасностей, и доверять кому-то здесь было верхом безрассудства.
Измученный болезнью и спором, Лоне не заметил, как провалился в тяжелый сон, пока Дотторе оказывал ему поддержку. Когда ученый закончил, за окном уже начало смеркаться. Лениво открывая глаза, Регратор тихо приподнялся на локтях, прикладывая к этому всю свою оставшуюся силу. Маг уже стоял в дверном проеме.

—Побудь, —  прошептал он, его голос был слаб и хрипл. — Побудь со мной еще.
—Ох, кто-то перестал строить из себя...
—Заткнись, —  оборвал его Панталоне, и в его голосе, несмотря на слабость, прозвучала стальная нотка.

Комната, погруженная в полумрак, была наполнена тишиной, нарушаемой лишь тихим потрескиванием камина снизу и слабым дыханием девятого. Дотторе послушно подошел к его кровати и, сняв маску, присел рядом.
Иль сидел на краю кровати, его лицо было необычно мягким, а в глазах читалась неприкрытая тревога. Он осторожно убрал с влажного лба регратора прядь волос и провел рукой по его щеке, ощущая жар, исходящий от разгоряченной кожи. Он аккуратно положил его обратно, плотно укрывая одеялом.
Регратор, несмотря на слабость, чувствовал каждое его прикосновение. Сердце его бешено колотилось в груди, а мысли путались. Он не хотел признавать, что тосковал.

—Я скучал, —  тихо признался Доктор, глядя на бледное лицо парня, продолжая поглаживания.
Панталоне молчал, не зная, что ответить.