Поцелованная Солнцем

9.

Примерно в квартале от моего дома Том останавливается.

- Ты чего?

- Ты говорила, твой отец чутко спит.

Мне не хочется, чтобы этот чудесный вечер заканчивался, и я пытаюсь растянуть разговор:

- Когда ты выходишь на яхте в море и начинаешь думать, тебе удается придумать что-нибудь хорошее на будущий год? Я имею в виду: чем ты займешься, если не поедешь в Беркли?

Том кивает и расплывается в улыбке:

- Все по порядку. Сначала я куплю новый грузовик.

Я хмурюсь: вместо того чтобы ехать куда-нибудь волонтером, учиться в муниципальном колледже или поступать в какую-нибудь фирму стажером, Том Каулитц собрался покупать грузовик. Грузовик - это ведь не план на будущее, это просто вещь.

- А чем тебе твой нынешний не нравится?

- Новый будет гораздо круче! - Глаза Тома загораются. - Полуторная кабина с лифт-комплектами, хромированные колесные диски, матирование...

- Звучит классно. И дорого, - отвечаю я, а про себя думаю: «Мечтать о грузовике - не твой уровень. Ты должен стремиться выше. У тебя же такой потенциал!»

- Как я уже говорил, ты не одна бываешь днем занята. Я ношусь как электровеник, и к концу лета деньги на грузовик должны появиться. А относительно того, что будет потом, определенного плана нет. Может, поеду колесить по стране. Я ведь всю жизнь из бассейна не вылезал и поэтому очень многого не видел.

Я киваю. Знакомая ситуация. Сама я вообще ничего не видела за пределами штата Вашингтон.

- А что ты собираешься делать...

Я прерываю Тома, чтобы он не успел спросить о чем-либо конкретном. Не хочу врать или недоговаривать. Ведь он был со мной откровенен.

- Я? Ничего. То есть никуда не еду, - тараторю я и как будто бегаю по кругу, но надеюсь, что Том этого не заметит, - буду учиться онлайн по университетской программе, но уезжать не собираюсь...
Том смеется:

- Это хорошо, но вообще-то я спрашивал о твоих планах на завтра.

Я выбираю самый простой ответ:

- А... Ну... днем я занята, а вечером свободна.

- Тогда буду ждать тебя здесь.

Я поднимаюсь на цыпочки и быстро целую его в щеку. Потом разворачиваюсь и бегу к дому, но далеко убежать не успеваю: что-то меня беспокоит. Может, совесть; может, ангел на плече, - как ни назови это «что-то», оно мне твердит: «Том заслуживает того, чтобы знать правду!»

Я возвращаюсь. Том стоит на том же месте. Делаю глубокий вдох и начинаю:

- Мне нужно тебе кое-что сказать...

На этот раз я настроена решительно, и название моей болезни почти слетает у меня с языка. Честное слово. Но у Тома такое искреннее, открытое лицо, он смотрит на меня и видит ту, кем я очень хотела бы быть, - совершенно нормальную девушку. И я опять не могу заставить себя признаться.

- Кота у меня никогда не было, - говорю я.

Том заливается смехом:

- Да ты что? Офигеть!