Юлия
Когда Милохин произнес слово «корпоратив», я вообразила себе скучную условно-неформальную вечеринку заработавшихся офисных трудоголиков. Видела подобное мельком в Сонькиных сериалах.
Первые же сомнения в правильности своих представлений испытываю, когда за пять часов до мероприятия, с ворохом вечерних нарядов и батареей саквояжей прибывает группа стилистов.
Не хочу подвести Даню, поэтому сопротивления не оказываю. Позволяю этим феерическим женщинам сотворить образ, который они сами считают подходящим. К счастью, макияж мне делают достаточно сдержанный. С четким акцентом на глаза, но без излишков. Волосы мастера решают оставить распущенными, накрутив крупными локонами. Чтобы все это смотрелось элегантнее, собирают от правого виска в косую визуально-свободную косичку. С перламутровыми каплями каких-то бусинок получается нежно и очень красиво.
Вторые сомнения меня накрывают, когда я вижу наряд.
– Ох… – выдыхаю восторженно. – Это красиво!
Полупрозрачный верх с мерцающим орнаментом нежного золотистого кружева и в тон ему широкая атласная юбка, спадающая мягкими вертикальными складками до самого пола.
Что происходит?
– Это точно уместно? – смущенно обращаюсь к одной из женщин. – По-моему, для обычного корпоратива слишком шикарно.
– Ничего не слишком. Все идеально, – подмигивает мастер. – Поверь, мы знаем уровень. Не первый год с Милохиными работаем.
Ее слова должны были меня успокоить, но вместо этого мое беспокойство растет.
Что все-таки происходит?
Когда команда фей с чувством выполненного долга и пожеланиями приятного вечера удаляется, меня отчетливо трясти начинает. К волнению, связанному с непривычным для меня появлением в обществе, прибавляется нервное предвкушение скорой встречи с самим Милохиным.
Понравлюсь ли я ему? Вдруг ему тоже покажется, что я выгляжу неуместно? Скажет ли он? Скажет хоть что-нибудь? Собирается ли сегодня со мной разговаривать?
«Ты – моя жизнь...»
Это ведь очень весомое заявление. Грандиозное признание. Ошеломляющее и поворотное.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ты все ещё моя D&J
Historical Fiction- Если есть какие-то правила, озвучивай сейчас, - выдвигает Милохин предупреждающе. И меня, будто током пробивает. Когда он стал таким жестким? Неужели из-за меня? - Молчишь? Молчание я приму, как вседозволенность. Моя жизнь принадлежала исключитель...