твой личный ангел

глава 7

Валя проходит через тесное пространство.
Здесь темно, как в пещере, и она почти ничего не видит. Грязь стекает с потолка прямо перед ней; ощущение такое, что воздуха не хватает. Валя идет вперёд, стараясь не вдыхать спёртый воздух — и вдруг тропинка перед ней заканчивается маленькой, тесной комнатой. Почти похоже на какую-то секретную базу. Лампочка над головой заливает комнату тёплым оранжевым светом, который, кажется, пробивается сквозь неприятный холод, который явно чувствуется.
"Комната для строительства могил...?"
В центре комнаты — большой рабочий стол, где небрежно лежат различные предметы, такие как каталог надгробий и бумаги с рисунками могил.
"Что это?"
На столе лежит какая-то синяя записная книжка. "В записной книжке может быть информация о здании..." С этой мыслью Валя вглядывается в страницу, на которой книга была оставлена открытой. Детский почерк выдает странное послание.
«Сегодня я впервые узнал о ней. Я долго интересовался ею. Но никогда по-настоящему не знал её!
Я хочу встретиться с ней, но он мешает. У неё действительно красивый голос!
Она определённо, определённо замечательная девочка! У меня нет никаких сомнений на этот счёт!
В конце концов, я влюбился в неё с первого взгляда. Ах, это плохо... Я должен сделать для неё особый подарок!
И вот наконец, я это сделал — только для неё — место, где она сможет спать вечно».
С сомнением она читает странную записку.
"Чей-то дневник...? Чья это комната?"
Дальше находится ещё одна дверь. Медленно приближаясь к ней, Валя кладет руку на ручку и поворачивает. Но дверь не поддаётся.
"Она заперта... как открыть?"
Её взгляд останавливается на разбросанных чертежах могил.
"Здесь могут быть какие-то подсказки..."
Как только эта мысль приходит в голову, она слышит ужасный шум, доносящийся с места, где её ждет Егор — с «Первого кладбища».
"Как шумно! Что он делает?"
***
Оставшись один на кладбище, Егор понимает, что здесь становится ещё более жутко. Он чувствует себя так, словно его бросили.
— Тут одни могилы, мать их...
"И эти могилы серьезно раздражают".
Егор тихо ворчит себе под нос, глядя на грубо обтёсанный камень, вероятно, предназначенный для его надгробия.
"Хочу разбить его..."
Однако даже он знает, что Валя права — если он попытается разбить камень, лезвие косы сломается.
"Здесь больше ничего нет?"
Когда он оглядывается, его взгляд внезапно останавливается на кирке, прислонённой к одному из надгробий. Вероятно, его оставил тот, кто копал тут землю. Кирка... Егор ухмыляется и поднимает инструмент. Поскольку это не его собственное оружие, он без колебаний может его сломать.
— Разломаю к чёрту этот хренов камень!
Решив это, он начинает смеяться. И дело не в том, что ему весело, просто противно, что ему кто-то сделал могилу, пока он ещё жив.
"Я пока не планирую умирать!"
Громкий лязг эхом разносится по комнате, когда Егор ударяет киркой по камню. Но он не рассыпается. Он не сломается от такого удара. Лезвие кирки теперь немного зазубрено.
Он задаётся вопросом, почему... Есть эмоции, которые он никогда раньше не испытывал, поднимающиеся из глубин его сердца. Он никогда не чувствовал себя так, когда был просто хозяином своего этажа и гонялся за жертвами. Его голос становится резким, как будто он выражает свою ненависть к тому, кто сделал эту могилу, и он снова и снова ударяет по ней киркой.
Как будто где-то щёлкнул выключатель. Но Егор не остановится. Он не может остановиться. Он снова и снова долбит по своему уродливому надгробию. И в какой-то момент оно превращается просто в груду камней, разбросанных по полу. Сам факт разрушения кажется Егору чем-то чертовски приятным.
Не прошло и минуты, а камень уже потерял свою форму.
— Я сделал это!
Но по какой-то причине он всё ещё чувствует раздражение. Егор оглядывает комнату, прищелкивая языком. Куда бы он ни посмотрел, видит только могилы — что должно быть очевидно, ведь эта комната называется кладбищем. Под могилами, конечно, лежат тела. Всё это не приносит ему радости.
— Дерьмо! Я их все переломаю...!
В любом случае, копать могилы — это жуть. Бессмысленно это делать. Независимо от того, сколько ты молишься, они всё равно мертвы; люди не возвращаются к жизни. Трупы — это отвратительно, вот и всё.
— А-а-ха-ха-ха!
Он ничуть не колеблется. Когда Егор думает об этом, безумный смех вырывается из его горла.
"А-а-а... я разобью их всех до единого!"
Глаза парня блестят. Высоко подняв кирку, он начинает рубить надгробие за надгробием, выплескивая свои разочарование и гнев, превращая каждую могилу в кучку из камней.