Сломанные крылья

41.

Это западня, я любила тебя всю жизнь. И разлюбила, за пол дня...
______________________________

Все дни, что я была у родителей, я не звонила Кире и не подавала виду, что все знаю. Но, как только, я попрощалась со всеми, села в свою машину, меня прорвало. Заводила автомобиль, я с дикими слезами. Выжав газ в пол, я понеслась вдоль дороги и лишь сейчас, рука потянулась к телефону и я, набрала её номер.

—Котенок, привет, как ты? – с радостью в голосе, говорила Кира, делая в сто раз больнее. – Когда ты домой? – контрольный удар..

—Я уже еду, – с комом в горле, произнесла я. – Ближе к вечеру, буду дома.

—Что с голосом?, – с беспокойством, словно издеваясь, спросила она. – Милая, кто тебя обидел?

—Девушка твоя, – выдавила я, а дыхание остановилось. – Лишь, на один вопрос ответь. Правда это, или, нет? Была измена, или она, соврала мне? – говоря это, я слышала, как мое сердце ломается на много, мелких кусочков. – Не молчи! Отвечай! – срываюсь я.

—Да, Софа, измена была. – отрешенно, ответила Кира. – Котенок, это была, лишь минутная слабость!

—Я поверила тебе, будь это, один раз. – говорила я, тормозя машину и повышая тон. – Только, это было не один раз, и, блять, даже не два! Так, почему же, ты говоришь мне, что это была слабость?

—Так и есть, – говорила она, а голос сухой и жестокий. – Я всегда, любила тебя, но, так получилось..

—Разве на видишь, мне больно? – слезы стекали, по моим щекам, а голос сорван. – Ты же, не слышишь, как я кричу! Сука, я не живая уже, я просто дышу. Кира, почему ты так жестоко поступила со мной? Кира, почему?...

—Прости, если сможешь. – шептала она, а мне больно. – Я дура. Хотела, быть другой. Пыталась быть твоей, измениться ради тебя. И ведь, все так и было. Я, помню твой шепот. – ее голос ломался. – И как-то странно, в душе лишь раны. Но, обманом ничего не исправить. Я не справилась, любимая, я не смогла.

—И, кто теперь, заменит твою улыбку? – шепчу я, сухим голосом. – Кто сможет, понять меня, так же, как ты?

—Мы просто люди, мы делаем ошибки. И, если раз обидела, то ты, сто раз прости. – она повышала тон. – Прости, слышишь, прости!?