Тайный сын миллиардера

16

Глава 16
даня
— Еще раз посигналь! — посоветовал я.
Дочка с удовольствием начала давить на клаксон, засветилась от радости. Бусинка была рада внезапному предложению поехать в гости.
— Так, все, хватит, Бусь. Ждем, когда выйдет юля.
— Тетя юля? — уточнила дочурка. .
— Юлия звучит лучше! А я ее знаю?
— Ты ее очень-очень близко знаешь, Бусь. Только не помнишь, наверное. Ты была совсем крохой, когда юля тебя воспитывала, ты даже ее мамой называла.
Дочка задумалась.
— А она красивая?
— Очень красивая! — подтвердил с жаром.
— Значит, у меня две мамы? — спросила она. — Разве так бывает?
— Так получилось. Адель просто была… эээ… не в состоянии за тобой смотреть, она немного болела, поэтому ты жила с тетей юлей и даже называла ее мамой.
— Но она не мама? Или мама, как мама Адель?
Ешкин кот! Мои мозги сейчас вскипят! Заварил кашу, называется. Завел детишек от двух родных сестриц… Причем, одна уже укатила и ни разу за время отсутствия не поинтересовалась, как поживает ее дочка. Кажется, Адель реально плевать на все, кроме своей карьеры и кошелька.
— Папа, папа, ты не ответил! — требовательно позвала меня дочка.
— Ты очень умная девочка, иногда кажется, что даже умнее меня. юля — твоя тетя. Она была бы самой чудесной мамой… Кстати, у нее есть сын. Твой брат.
— Мой брат? У меня есть брат? У него тоже две мамы?
— Нет. У Мирослава одна мама — юля.
— А папа?
Я, блин, его папа!
— Это она? — дернула за рукав Бусинка. — Папа, это она? Она тоже блондинка!
— Да, это она. Пошли здороваться?
— Пошли! — дочка собралась выйти, но потом вдруг села обратно. — Папа… — трагическим шепотом.
— Что случилось?
— Я забыла, как надо называть тетю.
— Юлия. Можешь называть ее просто юля.
Вылез из машины и помог выбраться дочурке, она побежала вперед меня, вприпрыжку. Я видел юлю и заметил, что она нервничала и не могла отвести взгляда от Бусинки, хотя крепко держала Мирослава за здоровую руку.
— Привет! — махнула рукой дочурка, остановившись рядом с Василисой, и внезапно обняла Мирослава. — Папа сказал, что ты мой брат!
Сердце подскочило куда-то вверх и осталось колотиться в районе горла.
— Я сказал, что ты — сестра Адель, и что у тебя есть сын! — сказал севшим голосом, пока юля не надумала себе чего-нибудь.
Василиса кивнула в ответ.
— Мир, это Агни, твоя сестричка.
— Почему у нее такое странное имя? — спросил Мирослав, немного смущенный.
— У тебя тоже имя странное, но я же ничего не говорю!
— Только что сказала. Мам, ты слышала?
— Ябеда! Пфф… — фыркнула Бусинка.
— Сама такая, а еще ты рыженькая немного! Как морковка!
— Сам ты рыжий, как морковка, а я как солнышко! Мой папа всегда говорит, что я — его солнышко! — выдала дочка с гордостью.
— Солнце — желтое!
— А вот и нет…
— А вот и да!
— Мир, хватит спорить! Мы же принимаем гостей, забыл? Нужно показать себя гостеприимным.
Мирослав кивнул с самым серьезным видом.
— Мама, она моя сестра?
— Да, Мир, Агни — твоя сестренка.
Мирослав заулыбался чуть более приветливо. юля потянулась к Бусинке и порывисто ее обняла.
— Ты выросла! — произнесла она изменившимся голосом и поцеловала ее в волосы.
— Папа сказал, что ты — красивая!
Мне осталось только развести руками и кивнуть. юля не обратила внимания на мои слова, казалось, она не могла оторваться от Буси, а мне стало стыдно! До самых кишок стыдобой проняло… Я только сейчас, пентюх, задумался о том, чего юли стоило уехать и оставить малышку.
— У меня много твоих фото, — юля смахнула слезинки с ресниц, немного отвернувшись в сторону. — Спорю, что у папы таких фото нет, а еще на этих фото есть твоя прабабушка, она тебя очень любила.
— Я хочу посмотреть! — попросила Бусинка.
— А мне можно? — поинтересовался Мирослав.
— Конечно, можно. Я твои фото тоже покажу Агни.
Дети заинтересованно переглянулись. Мои сладкие рыжики… Я любил их до безумия и с каждым мигом влюблялся все сильнее.
— Только меня не забудьте! — попросил, опомнившись, когда понял, что дружная компания направляется в дом. — Или останетесь без торта и мороженого! — пригрозил.
— Мир, покажи Агни дом, — попросила юля и задержалась на миг возле меня, пожурив:
— Ты просто самый ужасный шантажист в мире! Как тебе только совести хватило даже детей шантажировать.
— Я ничего дурного не имел в виду, я… — начал оправдываться и в самый последний миг понял, что юля едва сдерживала смех. — Шуточки! Ах ты, шутница! О, тебе всегда удавалось провести меня! Как со связыванием галстука, помнишь?
юля покраснела и отвела взгляд в сторону.
— Мне казалось, что чаще выигрывал ты.
— Но я проиграл в главном, — показал рукой на своих детей.
Мирослав взял Бусинку под руку и вел ее с важным видом, а я видел в нем себя и юлю, видел нас двоих, понимая, что я ни за что не оступлюсь. Да я, млин, костьми лягу, чтобы воссоединить семью и исправить ошибки прошлого.
— Я… — слова застряли в горле. — Да похер, скажу, как есть. Просрал я все, юль. Тупо просрал. Прости… Мирослав не знает, что я его отец, и в этом нет твоей вины. Только моя. Я не должен был поступать так по-скотски.
юля снова отвернулась от меня, подошла к кустам шиповника, разглядывай цветки нежно-розового оттенка. Чем ее так заинтересовали эти цветы? Они же самые обычные! Через минуту я понял, что юля просто плакала, ее худенькие плечи вздрагивали, и я был готов себе ногу отгрызть, и руку, лишь бы только она перестала плакать.
— юль…
— Все хорошо, — ответила она. — Иди к детям.
— А ты?
— Я сейчас… Все хорошо! — повторила настойчиво.
— Ну врешь же, — у меня самого сел голос, слишком хриплым стал и натянутым от эмоций.
Я слишком много от нее хотел, но сейчас пришлось утешиться лишь осторожным объятием и прижаться к волосам, вдыхая их аромат.
— Ты вкусная…
— дань, мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Не напирай!
— Не напираю.
— Да? А что тогда мне в попу упирается?
— Пульт, — соврал.
— От телека?
— От меня!
юля рассмеялась сквозь слезы.
— Ох уж этот пульт… У него, кажется, только один канал переключается.
— Скорее, не выключается! На тебе повернутый…
— Угу.
— Влюбленный, — добавил осторожно.
— И все эти годы он ни на кого не переключался? — хмыкнула с сомнением.
— Врать не буду, штормило и носило по верхам! Монахом я не был. Но и не было в этом ничего, что я чувствовал рядом с тобой. Я же себе об этом думать запретил, и только когда ты появилась, понял, чего был лишен. Самого ценного… — снова вздохнул, сместился и осторожно дотронулся губами до щеки, близко-близко к губам юли.
— Хватит… — смутилась. — Доставай свой торт и пошли к детям.
— Вась, я же не шучу. Я с тобой предельно откровенен.
— А если бы не встретил меня? — задала вопрос юля. — Что тогда?
— Вопрос риторический. Из параллельной реальности. В этой реальности нам суждено было встретиться снова!
— Ох, говорить красиво ты умеешь!
Я достал торт и еще несколько пакетов с едой и напитками.
— Там еще игрушки. На второй заход возьму. И кстати, я не только говорить умею красиво, я умею потрясающе целоваться и…
— Помню.
— Помнишь?
— Даже если хотела забыть, то ты мне недавно это напомнил.
— И?
— Что «и»?
— Тебе понравилось?
— Ты и сам знаешь! — отвертелась  и пошла вперед, забрав у меня один пакет.
Я был вынужден довольствоваться туманным ответом и видом удаляющейся точеной фигурки. Я догнал юлю в дверях дома.
— юль, не томи! Понравилось же!
— Очень! — шепнула она и посмотрела на меня пылко. — А теперь спрячь свой пульт куда подальше, в доме дети и больше я на эту тему говорить не намерена!
— А если за пределами дома? Поздним вечером? — спохватился за ниточку, как утопающий за соломинку.
— Я подумаю. Посмотрю на твое поведение.
— юль, пульт пожалей! Сейчас взорвется.
— Сам пожалей! — поддразнила меня. — Уверена, ты знаешь, как это делают взрослые люди…
* * *
День выдался чудесным. Несмотря на то, что Мир обжег руку с утра, несмотря на первоначальную неловкость в общении и острые темы, которых мы пытались избегать, но они все же всплывали.
Было сотни всяких «но», однако в итоге все сложилось как нельзя лучше. Давно я так не отдыхал — прежде всего, душой, не заботясь о делах и отключив свой телефон, чтобы никому не пришло в голову потревожить нашу идиллию. Хотелось бы мне верить, что и юля проводила время ничуть не хуже. Сердцем я чувствовал необыкновенное единение, вспомнил время, когда я жил в их квартирке после смерти бабушки.
И черт подери, поначалу было непривычно, но по итогу, мне хватало всего! И самое важное, самое дорогое всегда было рядом. Сейчас это чувство вернулось, возросло в несколько раз, и мне хотелось сохранить его, не упускать…
Я то и дело ловил на себе взгляды юли, полные интереса. В другой раз обязательно сделал все для того, чтобы выглядеть еще более выгодно, чтобы смотреться в самом лучшем ракурсе, но сейчас ничего делать не стал, и заметил, как взгляд юли загорелся еще ярче, чем до этого, а я… Ох, блин, чувствую, как штаны на мне горят и причиняют адские неудобства.
— Дети уже носом клюют, — заметил я, поцеловав в рыжую макушку дочурку.
Буська забралась ко мне на шезлонг, нырнула под руку, чтобы посидеть рядом, там и задремала. юля посмотрела на нас и улыбнулась:
— Из тебя вышел отличный отец. Я в этом не сомневалась еще тогда, но всегда приятно получить подтверждение.
— Мир, пошли мясо отнесем? — предложила Яся. — Много осталось.
— даня мяса пожарил, как на целую роту, — улыбнулась юля. — Я помогу.
— Сиди-сиди, я сама! У меня уже есть помощник! — успокоила Яся.
— Только никакого открытого огня, Мирослав! — строго сказала юля, заметив, как Мирослав пытался подкинуть щепки в догорающий костер.
Идея пикника на открытом воздухе возникла сама собой, мы пришли к ней синхронно. На заднем дворе дома было отличное место, мы почти целый день провели на улице, даже костер небольшой развели, было приятно сидеть у полыхающих дровишек. Искры последний раз взметнулись вверх, и через секунду на месте костра остались только тлеющие головешки.
юля сидела по ту сторону костра и смотрела на меня, клянусь, ее взгляд был небезобидным, полным желания.
— Как насчет того, чтобы провести время вместе? Есть момент, который мы не обсудили. Я бы зашел к тебе перед сном… — предложил.
— Давай обсудим сейчас?
— Не могу. При детишках не обсуждается.
— Ах, ты про такие обсуждения! — протянула юля. — Снова все свел к одной плоскости!
юля поднялась энергично и начала собирать оставшуюся посуду.
— Да. Скажи, будто тебе не хочется! — возмутился.
— Уложи дочку спать.
— А ты поможешь ее переодеть ко сну?
— Хитрюга.
— Она уже большая девочка.
— Кто обычно укладывает ее спать?
— С няней ко сну готовятся, я немного рассказываю ей сказки, придумываю, по большей части.
— О да, ты мастер придумывать.
— Ну хватит уже! — взмолился.
юля нагрузила поднос посудой и пошла вперед. Я поднял Бусинку на руки и понес в дом, держась позади юли.
— Так ты поможешь? Или мне Яську попросить, чтобы она помогла.
— Помогу, конечно! Сейчас только посуду на кухне оставлю и поднимусь наверх…
Я осторожно опустил дочку на кровать, залюбовался ее открытым и счастливым личиком. Когда я избавился от Адель, то не показывал, будто переживаю, что Буся будет по ней скучать, хотел казаться уверенным в своем решении. Но на деле оказалось, что дочка всего один или два раза про Адель спросила, кажется, не сильно скучала, просто привыкла к отсутствующей маме.
— Она красавица.
юля присела на кровать и начала осторожно расплетать волосы Агнесс, вытаскивая из них увядшие лепестки цветов. Я отошел и сел в кресло, наблюдая.
— Кажется, ты хотел уйти?
— Немного понаблюдаю, — в горле пересохло. — Хотелось бы увидеть тебя с младенцем.
Рука юли вздрогнула, она попыталась скрыть полыхающее лицо.
— С нашим малышом, — продолжил я. — Очень хочу от тебя ребенка! Чтобы без всей этой чехарды и маеты.
— О чем ты?
— О том, как сказать Мирославу, что я — его отец, — вздохнул сокрушенно.
— Папа?! — раздалось удивленное. — Ты мой папа?!
Я посмотрел в сторону двери, она была чуточку приоткрытой, а из-за нее выглядывала любопытная мордашка сына.
юля тоже вздрогнула и обернулась.
— Мирослав, — позвала она.
Дверь хлопнула, в коридоре раздался топот детских ножек.
— Вот и узнал, — сокрушенно вздохнула юля. — Черт, — выругалась себе под нос. — даня, твою же… Не могу подождать немного?! Я планировала сказать ему позднее!
— Когда позднее? — спросил я. — Когда ему восемнадцать стукнет? Почему не сказать именно сейчас! — возмутился.
— А ну-ка! — шикнула на меня юля. — Вышел отсюда! Пока не разбудил Бусинку, она совсем из сил выбилась. Проследи, чтобы Мирослав никуда не влез, пусть Яся за ним присмотрит, сам в диалог не вступай!
— Почему?! — воздел руки вверх.
— Потому что у Мира взрывной характер. Угадай, в кого он такой?! А теперь выметайся, дочка вот-вот проснется из-за этих разборок, придется еще и ей объяснять необъяснимое! Пшел вон! — добавила приказ, как нашкодившему щенку.
Я возмутился! Черт побери, я негодовал. Я взбунтовался. Особенно там, внизу, где господствовала жажда укрощения строптивой  девушки. Ну никак она мне не давалась, постоянно из рук ускользала. В самый неожиданный момент! В самый неподходящий, а счастье было так близко, возможность заняться сексом маячила буквально перед носом, дразнила смелыми обещаниями, фривольными намеками и острыми разговорчиками!
Если бы не Буська, я бы юлю прямо здесь на пол повалил, цветастый сарафанчик задрал и показал ей, что значит быть отлюбленной всюду и принадлежать мне целиком. бНо пришлось выйти. Выйти дыша часто и горячо, от давления пара у чайничка чуть крышку не срывало и носик свистел, нещадно!
— А где папа? — раздалось сонное бормотание Бусинки.
Я насторожился и был готов войти, если вдруг дочка захныкает.
— Папа внизу, помогает прибраться во дворе, — успокоила юля неожиданно мягким голосом, полным любви и тепла.
Млин… Я аж поплыл от таких резких колебаний температур наших разговоров. Внезапно понял, что именно она — та самая! Стержень нашей будущей семьи, и приструнит, и пожалеет, и полюбит. Меня бы полюбила… Ох как хочется!
Я не стал прислушиваться, о чем начали шушукаться между собой юля и Агнесс, девчачьи разговорчики, как ни крути! Надо было помочь убраться, между делом я хотел найти Мирослава. Пусть юля строго-настрого запретила, но я буду не я, если не попытаюсь! Далеко ходить не пришлось, я услышал звук чего-то, разбившегося и пошел в том направлении.
Мирослав сидел на лестнице. Сама судьба говорила мне: наладь общение с сыном.
— Мирослав!