Дочь пиратов

10

ВО ВТОРОЙ РАЗ Я ПРОСЫПАЮСЬ в объятиях Чонгука.

Он все еще спит. Мне нравится возможность смотреть на его лицо так долго, как захочу. Полные губы, прямой нос, шрам, переходящий в линию волос на левой стороне лица. Должно быть, кто-то сильно ударил его по голове. Интересно, сделал ли это его отец? Чонгук, кажется, совсем не хочет говорить о нем. Может быть, из-за того, как с ним обращался отец, а может, из-за того, что Чонгук убил его. Возможно, и то и другое.

Он шевелится. Я быстро опускаю взгляд на свои запястья, чтобы меня не застали за разглядыванием. Внезапно меня охватывает непреодолимое желание сорвать бинты.

Чонгук останавливает меня, схватившись за место прямо под раной на моем правом запястье.

– Пока нельзя. Не снимай повязки. Тебе нужно какое-то время держать свои раны в чистоте.

– Сильно чешется.

– Знаю, и будет только хуже, но ты не должна царапаться.

– Полагаю, тебе уже приходилось носить наручники?

– Всем на этом корабле посчастливилось испытать этот горький опыт.

– В одно и то же время? – уточняю я. Его ответ звучит необычно: полный горечи и сожаления.

– Да.

– Что случилось?

Его рука все еще лежит на моей. Он начинает поглаживать мою кожу кончиками пальцев. Я не останавливаю его, потому что от этого зуд утихает.

– Вот что я тебе скажу, Дженни. Предлагаю обменяться историями.

– Что ты хочешь знать?

– Расскажи мне о своих шрамах.

– Это не одна история, а сразу множество.

– Уверен, тебе есть что рассказать.

– Наверное, но сначала ты.

Чонгук на мгновение задумывается. Он подпирает голову свободной рукой, другая все еще скользит по моей коже.

– Хорошо. Я доверяю тебе, поэтому начну первым.

Он доверяет мне? Что это значит? Он что, дурак? Я не давала ему повода мне доверять. Скорее всего, он чувствует себя обязанным, учитывая вчерашние события, или что-то вроде того.

Есть много видов пиратов, но Чонгук – первый на моей памяти, кто испытывает угрызения совести за свое пиратство. Возможно, именно поэтому я нахожу его таким интересным. Он точно обращается со мной лучше, чем любой другой пират с пленником.