praada - m. yoongi

обманщик со шрамом.

a little death - the neighborhood

I.

Юнги стоит на носу корабля, его глаза устремлены на доки, приближающиеся к городу — к городу, что был его домом многие годы. Плаванье было долгим, плодородным: экипаж вернулся домой с полными карманами золота и собирался как следует потратиться. И Юнги не собирался отделяться от команды — он, в конце концов, капитан, вот и ему быть впереди шайки пиратов, желающих выпивки и женщин.

И всё было бы хорошо, если бы каждый раз, когда капитан «Мунсальвеша» думал о парочке заботливых куртизанок, готовых раскрыть любящие объятия за пару монет, перед глазами не возникал образ той, которая даже за все богатства мира объятия для него не раскроет. И теперь, когда они приближаются к знакомым берегам Праады, все его мысли поглощены одним. Ею.

Проклятая ведьма! Таких, как она, надо сжигать. Пиратов пусть вешают, а таких, как Шиён, сжигают. Желательно, на помосте рядом с виселицей Юнги — во всяком случае на данный момент это единственный способ для него быть рядом с ней. Поэтично раскачиваться в петле рядом с горящей ведьмой — что может быть лучше?

Главное, обязательно заплатить, чтобы такой акт жертвенной любви — он-то явно добровольно прыгнет в петлю, когда узнает, что есть шанс быть повешенным рядом с ней — точно остался в истории. Желательно так, чтобы их имена обязательно были написаны рядом.

Это, наверное, похоже на настоящее отчаяние.

Его нога не ступала на берег Праады уже год — Юнги нарочно бежал от Пиратской республики в попытках спасти собственную душу. Ему нужно было время подальше от неё, чтобы взять себя в руки и захватить это сокровище. Хотя Юнги знал, что ему это мало поможет: даже если он составит план по завоеванию, Шиён просто плюнет на этот план, потопчется по нему, а после выскользнет из его рук, как призрак, словно Юнги даже не удавалось коснуться её.

Этот год был адским, худшим на памяти пирата. Казалось бы, радоваться надо: столько хороших грабежей и разбоев, столько золота в трюмах, подтверждённая слава славного капитана, которая идет впереди него. А нет же! Всё не то, всё не так.

Потому что каждая его мысль была о Шиён.

Дни в плавании тянулись медленно, один перетекал в другой. Экипаж усердно работал, корабль плавно двигался по волнам, но мысли Юнги по-прежнему были сосредоточены на Шиён. Он пытался. Правда, пытался справиться с каждой своей мыслью о ней, но ничего, абсолютно ничего: она настолько глубоко, что вытравить её просто невозможно. Она… она казалась — и кажется — ему главным сокровищем. И Юнги не знал, как с ней бороться.