В объятиях гравитации

Глава 41. Выше.

Глава 41. Выше.
Небо постепенно темнело. В маленькой хижине в Сквомише все огни были погашены. Комната не запиралась — или, точнее, замка не было вовсе. Лян Муе поставил стул у двери и, притянув Чи Юя к себе на односпальную кровать, вместе с ним скрылся под одеялом. Было душно и липко, и в воздухе витало напряжение желания. Чи Юй давно ждал этого момента. Он, не колеблясь, опустился, чтобы сделать Лян Муе минет. Однако его умение оставляло желать лучшего, и спустя некоторое время Лян Муе, недовольный, поднял его за волосы.
— В другой раз научу тебя, как это делается, а сейчас я хочу тебя трахнуть.
За дверью доносились лишь звуки фильма. Чи Юй, не смея произнести ни слова, подчинился. Лян Муе, будто зная о его страхе, расширил пальцами его анус и, не спрашивая разрешения, ввёл свой твёрдый член. Чи Юй напрягся, его тело изящно изогнулось, а лицо пылало, прижавшись к холодному изголовью кровати.
Спальный мешок и туристический коврик были заброшены в угол. На односпальной кровати их тела тесно переплелись, двигаясь в унисон. Лян Муе одной рукой держал Чи Юя сзади, а другой схватил его за волосы, заставляя поднять голову выше. В такой позе он проникал в него очень глубоко. Чи Юй не смел издать ни звука, поэтому Лян Муе протянул ему свою руку чтобы тот её прикусил.
Свет был тусклым, но Лян Муе мог ясно видеть, как плотные ягодицы Чи Юя подрагивают от каждого толчка. Он полностью выходил, слышался влажный звук, и тогда Чи Юй слегка приподнимал бедра, инстинктивно подстраиваясь под его движения. И Лян Муе снова резко врывался внутрь. Так повторялось, пока дыхание Чи Юя не стало частым, наслаждение становилось слишком сильным и сконцентрированным, и он, боясь, что скоро сдастся, попросил:
— Слишком глубоко, давай сменим позу.
— Ни в коем случае, — ответил Лян Муе. Он не только не прекратил, но и стал ещё безжалостнее, проникая глубже, не оставляя Чи Юю шансов для отступления. Чи Юй вынужден был подчиняться, низко стонать, терпя боль и обливаясь потом.
Тусклый светильник едва освещал дешёвую кровать, которая скрипела и билась о стену от каждого толчка.
— Этот шум... — тихо сказал Чи Юй, чувствуя смущение.
— Я знаю, что сейчас по сюжету в фильме, — наклонился и прошептал Лян Муе. — Не беспокойся, кричи сколько хочешь.
Наконец, Чи Юй не выдержал и позвал его по имени. Лян Муе наклонился и начал целовать его, от губ к глазам и затем к левому уху. Его напряжённый член глубоко проникал внутрь, рукой в это время он касался каждой частички тела Чи Юя. Затем Лян Муе выходил почти полностью, немного задерживался, и снова погружался на всю длину.
— Тебе хорошо, когда я тебя трахаю? — спросил он.
Чи Юй молчал. Лян Муе снова вошёл в него, быстрее и сильнее, их дыхание смешалось, создавая хаотичный и распутный ритм.
— Тебе хорошо? — повторил он.
Простыня была зажата в длинной и сильной руке, кожа побелела от напряжения, вены вздулись. Но Чи Юй, стиснув зубы, продолжал молчать. Лян Муе схватил его за щиколотку и поднял левую ногу, отводя её в сторону, снова вонзив свой твёрдый член внутрь. Он мог чувствовать шрам на щиколотке Чи Юя, понимая, что такие шрамы остаются после серьёзных операций, когда случаются переломы с раздроблением костей. В таких случаях устанавливаются металлические штифты, человек прикован к постели на пол года, за этим следует восстановление подвижности, потом делают ещё одну операцию по удалению штифтов и опять необходимо восстановление...
Шрам был уродливым и глубоким, но он зажил. Казалось, судьба разбила его, и он сам собрал себя по кусочкам. В этот момент, на пике страсти, Лян Муе почувствовал жестокий порыв. Если кто-то должен был разрушить Чи Юя, то он хотел, чтобы это был он, только он.
Чи Юй ощущал, что его разрывают на части, член Лян Муе был слишком большим, его анус болел и горел от такого яростного проникновения, но Лян Муе всё ещё казалось этого мало, он попадал в самые чувствительные места, вызывая у Чи Юя мурашки по коже.
— Чи Юй, говори! — приказал Лян Муе.
Снаружи фильм внезапно затих. Лян Муе знал, что это за сцена. Чжун Яньюнь взбирался на последний участок верёвки. В те времена не было профессионального звукового оборудования, и его собственное дыхание тоже записалось.
Когда Лян Муе замер, Чи Юй приоткрыл рот и прошептал:
— Хорошо...
Снаружи ледоруб врезался в ледяную стену, натянулась статическая верёвка, и он вспомнил, как десять лет назад висел на стометровом ледопаде, а тающий лёд капал сверху.
А сейчас, внутренне полностью открытый и уязвимый, Лян Муе вонзал свой член в извивающееся тело Чи Юя. Пот капал так же, как тот тающий лёд, собираясь в ручейки. Нельзя было сказать, что было более диким.
Ледовые шипы скребли по льду, издавая специфичный звук. Воспользовавшись этим моментом, Лян Муе перевернул Чи Юя и снова вошёл в него, глядя ему в лицо. Ноги Чи Юя, такие сильные, теперь покорно принимали любую позу, все его мышцы напрягались, дрожа от каждого толчка. Одеяло было давно отброшено, они сами были полностью обнажены, сливаясь в диком и страстном сексе, как два утопающих, как будто завтра не существовало.
Лян Муе рукой помогал Чи Юю, сжимая его возбуждённый и горячий член, и наблюдал, как он закрывает глаза, переживая безмолвный и мощный оргазм, прикусывая свою руку. Лян Муе вытащил свой член, и, тяжело дыша, тоже кончил на напряжённый живот Чи Юя.
Затем наступила долгая тишина.
Чи Юй инстинктивно почувствовал, что эмоции человека рядом с ним на этот раз были на удивление нестабильными. В отличие от прошлой встречи, когда он был грубым и прямолинейным, теперь он держал Чи Юя крепко в своих объятиях, словно пытаясь ухватиться за что-то мимолётное.
На этот раз первым заговорил Чи Юй:
— Что случилось?
Лян Муе снова захотелось закурить, но он взял за запястье руку Чи Юя и прижал её к своим губам. Он хотел охладиться, но ладонь Чи Юя была горячей и покрытой тонким слоем пота.
Снаружи раздался резкий звук. Это был звук, когда ледоруб выдергивают из последней точки страховки на вершине. Лян Муе заговорил, но сменил тему:
— Чжун Яньюнь только что сделал редпойнт*.
* Редпойнт — термин, используемый в скалолазании для обозначения успешного, без падений, прохождения маршрута без использования страховки.
— Ты действительно помнишь каждую минуту фильма, — усмехнулся Чи Юй.
— Да, не могу забыть, — повернулся и сказал ему Лян Муе.
— Так что, собираешься снимать ещё один фильм? — Чи Юй слышал разговоры и знал, зачем Лян Муе снимал в Сквомише последние несколько недель.
Лян Муе вытер живот Чи Юя салфеткой и притянул его к себе в объятия. Только после этого он заговорил:
— Ты спрашивал меня раньше, смог ли я двигаться дальше.
— Да, — Чи Юй помнил, как спрашивал об этом, когда они сидели в баре после соревнований, и также помнил, что тогда Лян Муе не ответил.
— Я думаю, теперь я могу двигаться дальше, по крайней мере, по-своему. Я не хочу гнаться за рекордами скорости или высоты, стремиться к первопрохождению — или, как вы, райдеры, говорите, к первому спуску. Всё это пустое. Из-за этих амбиций я потерял лучшего друга. Поэтому на этот раз я хочу снять что-то другое.
Чи Юй слушал, не до конца понимая, и мог только кивнуть в растерянности. Лян Муе заметил это и перевёл разговор в понятное для него русло.
— А ты? Какие горы хочешь покорить?
— Швейцария, Вербье, — не задумываясь ответил Чи Юй.
Это место, естественно, не нуждалось в представлении, ведь там проходит Мировой тур по фрирайду.
— Ещё выше, — сказал Лян Муе.
— Франция, Шамони.
Это тоже известное место для всех фрирайдеров.
— Ещё выше.
— Аляска, So Far Gone, — ответил Чи Юй.
Эта гора находится возле прибрежного города Валдиз на Аляске. Ледник покрыт толстым слоем снега, что делает это место заветной мечтой каждого фрирайдера. Название «So Far Gone» придумали в кругах фрирайдеров из-за удалённости этого места и величественных, крутых склонов, получивших прозвище «Край света».
— Ещё выше.
Чи Юй повернулся к нему и неожиданно подумал о высокогорных вершинах.
— Эверест? Но для спуска он не подходит. На ступени Хиллари придётся снять сноуборд и спускаться на верёвке. Ты имеешь в виду... кулуар Лхоцзе?
Кулуар Лхоцзе — это естественный, почти вертикальный коридор на вершине Лхоцзе, соседней горы Эвереста, на высоте восемь тысяч метров, длиной шестьсот метров и с уклоном около пятидесяти градусов. Его называют «Мечтой фрирайдера».
— Выше этого нет, — сказал Лян Муе.
Чи Юй задумался на мгновение.
— На самом деле, я изучал это место, — ответил он. — Но там снег всегда замерзший и покрыт льдом. Даже на сноуборде придётся спускаться боком. Это не так уж интересно.
— Тогда куда ты хочешь поехать? — серьёзно спросил Лян Муе. — Какая гора тебя привлекает?
Чи Юй задумался на пару минут. Лян Муе почти подумал, что он снова заснул, но затем услышал его голос:
— Ты, наверное, посмеёшься. Но когда мне было двенадцать, отец подарил мне книгу под названием «Горнолыжный спорт для продвинутых». Это была книга на китайском языке. Гора на обложке была такая красивая! На самом деле, сноуборд на большинстве рельефов не так манёвренен, как лыжи, и не подходит для пересечённой местности и подъёмов. Но мы живём ради свежего снега в горах. И та гора была идеальной. Представь себе, как красиво рассекать её снежные гребни, делать heel-side powder turn*. Это просто... невероятно.
* Heel-side powder turn — это техника катания на сноуборде, которая используется при спуске по глубокому снегу (по пухляку). В процессе выполнения поворота сноубордист переносит вес на пятки, что позволяет выполнять поворот, сохраняя контроль и устойчивость на глубоком снеге.
— Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что подарок отца не был особо продуманным, а содержание книги было устаревшим. Но та гора осталась в моей памяти. Называть это мечтой — слишком сильно, это больше похоже на символ. В мире нет ничего, что давалось бы просто так — ни любви, ни идеальной горы.
Лян Муе не смеялся. Он обнимал Чи Юя, его левая рука лежала на его плече, и на мгновение он задумался. Затем Лян Муе взял Чи Юя за подбородок, заставив повернуть голову, и увидел его лицо, полное благоговения и стремления.
— Это лучше, чем секс? — с улыбкой спросил Лян Муе.
— Лучше, чем секс, — ответил Чи Юй, немного задумчиво. — Но это было десять лет назад. Эти горы — ледниковые, возможно, теперь они выглядят совсем иначе. С глобальным потеплением...
Лян Муе наконец отпустил его. Чи Юй думал, что человек с таким опытом высокогорных восхождений сейчас его утешит, но вместо этого Лян Муе сказал:
— Возможно, это был просто фотошоп.
Чи Юй рассмеялся в ответ. Он выпил немало во время ужина и чувствовал, что их сердца стали ещё ближе. Односпальная кровать была слишком узкой, левая рука Лян Муе всё ещё лежала на его плече. Лян Муе был смертельно уставшим после долгого дня, но, привыкший спать один, он не мог заснуть.
Чи Юй тоже не мог уснуть. В его голове вспыхнула подавляемая много раз мысль, которую он теперь не мог игнорировать. Под влиянием алкоголя и подходящего момента он внезапно спросил:
— Ты говорил, что твой брат тоже катался на горных лыжах...
Через мгновение он услышал голос Лян Муе:
— Да. Приехав сюда кататься, я увидел те же виды, что и он когда-то. Это было неплохо.
— Что тогда произошло?
— По пути на соревнования случилась авария.
— Это было...
— Полностью вина встречного водителя. Молодой парень, чуть за двадцать, выпивший, пытался обогнать по встречной.
Хватит. Достаточно. Не спрашивай больше. Мозг бил тревогу, но рот не подчинялся. Лян Муе обычно не показывал сильных эмоций, всегда был спокойным, не сердился и не переживал, как будто ничего не могло его тронуть. Но сегодня было иначе.
Чи Юй не понимал многого об эмоциях, но он чувствовал, что сегодня ночью этот человек раскрылся перед ним. Он был близок к правде и хотел подобраться ещё ближе.
— Твой брат был за рулём?
— Нет, — Лян Муе по-прежнему был откровенным. — У него не было прав. Это был другой человек.
— Ты знаешь... кто это был? Что с ним стало потом?
— Я не знаю. И не хочу знать, — ответил Лян Муе решительно, его голос был холодным и жёстким.
Сонливость Чи Юя как рукой сняло. Он скинул одеяло и встал с кровати. Глаза защипало от незаслуженной обиды. Мир несправедлив. Он был одинок, тогда как у Лян Ичуаня было много любящих его людей, но именно Чи Юй выжил. Всё вокруг было построено на лжи, на его собственном выборе, на его самообмане. Кроме слов «не хочу знать» он не заслуживал ничего больше.
— Я... пойду спать в спальник. Здесь слишком жарко, — сказал он, зная, что его оправдание слабое, но больше он не мог терпеть.
Лян Муе откинул одеяло и сел.
— Ты злишься?
— Нет, — ответил Чи Юй.
Лян Муе долго размышлял в тишине, и, вспоминая весь их разговор, предположил:
— Чи Юй, я не вижу в тебе брата. Не надо придумывать ерунду.
Чи Юй забрался в чёрный спальник, высунув только левую руку, чтобы застегнуть молнию. Молния застряла, и никак не удавалось её застегнуть. Атмосфера была напряжённой и неловкой. Он продолжал искать оправдания:
— Дверь не запирается. Нам лучше спать отдельно.
Этому человеку хватало смелости заниматься со мной сексом, но не спать рядом? Лян Муе не понимал его, поэтому продолжил убеждать:
— Возвращайся. Дверь закрыта, никто не посмеет войти.
Чи Юй не отвечал. Молния наконец поддалась с характерным звуком, и он закрылся в своём чёрном коконе.
— Кровать слишком мягкая, — спустя долгое время тихо сказал он. — У меня... травма спины, я предпочитаю спать на жёсткой поверхности.
Это оправдание было с натяжкой, но правдоподобно. Лян Муе вспомнил, как видел на его спине кинезиотейп, и понял, что Чи Юй говорит правду. Поэтому он больше не настаивал и, уставший, уснул один на односпальной кровати.