Ода вечной осени

София. Глава 1

Осень была в самом разгаре. Собственно, осень здесь была в разгаре уже целых двадцать с лишним лет — времена года давно слились в единую серую массу, и отличить лето от зимы чаще всего можно было лишь по календарю. Нотрэс, столица Апримо и самый крупный её город, дремал в утренней промозглой сырости. Старый замок правителей возвышался на холме в северной части города, в редкие солнечные дни укрывая его значительную часть огромной угловатой тенью. При взгляде на чёрные готические шпили и на высокие, местами в трещинах, стены здания трудно было представить, что в этом холодном и мрачном жилище может кто-то жить. Однако внутри было вполне уютно. Немногочисленные, но старательные слуги ежедневно поддерживали замок в идеальном состоянии: начищали до блеска паркетные полы, протирали от почти невидимой пыли старинные зеркала в тяжёлых рамах, разводили огонь в камине. Словом, комнаты были ухожены, весь домашний текстиль, от обивки кресел в гостиной, до простыней в спальнях был хоть не нов, но зато чист и свеж, а чай подавали ровно в одиннадцать часов — ни минутой позже. В день, когда начинается эта история, 16 марта 3162 года, всё шло привычным чередом. Разве что погода была по-особенному унылой. Стрелки часов показывали без двадцати одиннадцать, тусклый свет едва пробивался сквозь высокие окна, а снаружи накрапывал неприятный мелкий дождь. В тихой столовой, тепло освещаемой каминным огнём, находились двое: молодая хозяйка замка и её старенькая няня. Няня хлопотала у камина, а хозяйка сидела возле окна в небольшом кресле, спиной к ней. Это была черноволосая девушка, ещё совсем юная — худенькая, нескладная, с мягкими чертами лица и большими светлыми глазами, по виду не старше четырнадцати-пятнадцати лет. Одета она была в чёрное платье на корсете, со строгим глухим воротом, а руки, облачённые в белоснежные перчатки по локоть, покоились на коленях. Сидела она прямо, чинно, тело её было почти недвижимо — выправка, достойная особы королевских кровей. Случайный наблюдатель мог бы решить, что это не живая девушка, а кукла или скульптура, усаженная перед окном, дабы создать видимость того, что в замке кто-то есть. На самом деле, многие жители города, за исключением аристократии, всерьёз считали, что здание пустует. Обитатели замка нечасто выходили наружу и почти не принимали гостей, поэтому ни сам замок, ни тем более силуэт за окном, не привлекали к себе лишнего внимания. Взгляды горожан попросту скользили мимо, изредка задерживаясь на кованых завитках ограды, да на старых корявых деревьях, высаженных возле стен самыми первыми хозяевами этого мрачного дома. Садом почти не занимались. Там, где раньше были пышущие цветами клумбы, колыхалась полуживая из-за суровых погодных условий сорная трава, местами разросся вездесущий серый плющ. Кое-где из земли невинно торчали белоснежные шляпки поганок, прекрасно чувствующих себя в местной сырости. Только вымощенная камнем дорожка, извилисто ведущая к парадному входу, говорила о том, что это место отнюдь не безлюдно. Этот единственный ныне видимый с дороги путь к дому регулярно подметали, а траву, пытающуюся пробиться сквозь камни, беспощадно уничтожали. Тем не менее, горожане замок будто бы не замечали, а то и специально избегали бросить на него случайный взгляд — в народе слухи о нём ходили разные, из которых самые безобидные говорили о том, что в здании водятся привидения. Иные с полной серьёзностью заявляли, что некоторые деревья из сада живые и способны слопать человека целиком, а ночами они слоняются вокруг, ища кого бы утянуть под землю своими цепкими корнями. Другие крутили пальцем у виска на подобные заявления, но всё равно близко к замку подходить не спешили. Да и незачем было — здание находилось в стороне от главных дорог и для горожан являлось не более, чем тенью давно прошедших лет.