Танец двух рыцарей

Том 1. Глава 5. Стыд.

  Сознание вернулось к Николаю неожиданно. Его пробудил лёгкий холод, обвивавший его уставшее тело.
  Поняв, что он находится в горизонтальном положении, Николай захотел встать.
  Дёрнувшись, он вдруг с ужасом осознал, что прикреплён оковами к железному столу, на котором и лежал.
  Открыв глаза, Николая ослепил белый свет больничной лампы. Привыкнув к нему, он начал с судорожно осматриваться.
  Николай был облачён в белую простыню, крепившуюся на шее и более ни во что. Его запястья фиксировали железные колодки в угла стола и уровне спокойно лежащей руки. Вокруг был тёмный, врачебный кабинет. В полумраке, создававшимся включоной лампой, помещение казалось абсолютно серым.
  Хоть Николай всё ещё чувствовал неистовою усталость, он начал ёрзать и дёргаться, пытаясь освободиться. К несчастью, его попытки оказались четны.
  Прекратив отчаянные попытки, Николай отдышался и затих. Прислушавшись к гнетущей тишине, он услышал лёгкое клацанье, издававшееся от чего-то опять же железного. Однако пугало Николая не столько само наличие звука, сколько его приближение.
  Николай с новым приливом адреналина, начал дёргаться сильнее, делая тем самым лишь больше ненужных затрат своей энергии. Когда же он в конец выдохся, чувства страха и безисходности переполняли Николая, как две змеи.
  Со наворачивающимися слезами на глазах, Николай выдохнул с дрожью в голосе и смирился с ролью болванчика для опытов.
  К своему же удивлению, он заметил, что его тело сниспослало ему свою милость.
  Обмякши в безмолвной истерике, Николай расслабился до такой степени, что можно было почувствовать лёгкое шевеление в запястьях.
  Не теряя ни секунды, он медленно стал тащить руки вверх. Казалось, что его запястья вот-вот сломаются под натиском железа. Но в конце-концов, его руки, смогли освободиться. Вытащив их, Николай быстро поднялся и взяв с рядом стоящего стола костную пилу, разрезал замки на колодках, которые удерживали его ноги.
  Вскочив с операционного стола, Николай приземлился босыми ногами на холодный кафельный пол.
  Слегка шатаясь, он прильнул к двери и стал вслушиваться вновь. Клацанье становилось всё отчётливее. Единым тактом оно разносилось эхом по, как видимо, длинным коридорам больницы. Однако чем ближе и отчётливее становился звук, тем лучше Николай понимал его источник. Уже спустя какие-то секунды, он услышал, как клацающий звук приблизился к его двери, за которой столь уставший Николай, стоял, вцпевишись в хирургическую ножовку.
  Наводящий на рассудок Николая ужас звук, как оказалось, являлся ни че иным, как сапогами, плавающие по белой плитке своими каблуками.
  За толстым дверным стеклом показался силуэт солдата. Он застыл приблизившись к двери, будто носитель шума тоже заметил или услышал Николая.
  Видя, что силуэт никуда не двигается, но при этом и не смотрит прямо на дверь, Николай не поворачивая головы, кинул свой взгляд на петли и дверную щель. О чудо! Дверь открывалась наружу.
  Молниеносно взявшись за шарообразную ручку двери, Николай резко открыл её, чем повалил солдата с ног. Взяв его за ноги, он затощил серого мед.работника в палату и приставил пилу к его горлу.