«Поклонник» Анна Джейн

ГЛАВА 4

Когда мы, наболтавшись под шум фильма, ложимся спать - время на часах около трех, - у меня на сердце нет той тяжести, которая в последнее время всегда со мной.
Я ложусь на диван, уступив свою кровать гостье. И знаю, что эта ночь будет спокойной. Гроза приближается. Ветер яростно хлещет в окно, бьет по деревьям все с большей силой, словно хочет сломать их, и то успокаивается, то поднимается вновь, полный решимости уничтожить все на своем пути. Где-то вдалеке раздается голодный рев грома - словно зарычало чудовище, и по стеклу бьют первые капли дождя. На улице непогода, но я чувствую себя уютно, свернувшись под теплым одеялом калачиком. Мне нравится осознание того, что где-то бушует гроза, а я нахожусь дома, в тепле и безопасности.
«Ветер несет несчастья», - шепчет где-то далеко засыпающий вместе со мной демон. Едва я погружаюсь в тягучий, как пастила, сон, меня будит звонок в дверь. Я не сразу понимаю, что это за звук, и переворачиваюсь с бока на бок, а потом подскакиваю в кровати вдруг вижу в темном дверном проеме что-то белое. Что-то похожее на призрака. Меня сковывает ужас, и я зажимаю ладонью рот, чтобы не закричать, но почти сразу же выдыхаю - это Алиса в длинной белой ночной рубашке.
- Кто это? - почему-то шепотом спрашивает она.
У нее настороженный голос.
- Не знаю, - таким же шепотом отвечаю я. Может быть, ты снова решила подшутить надо мной?
- Да нет же, Ангелина! Теперь это точно не я!
- Тогда кто это?
- Без понятия! Может быть, соседи?
Домофон не унимается. В тандеме со стуком дождя и завыванием ветра его трель кажется зловещей. Алиса спешно включает свет, но едва она касается выключателя, как лампочка мигает и тускнеет. В это же мгновение за окном разрывается молния, освещая комнату. Ужас теперь не сковывает - бьет наотмашь.
- Черт! - подскакивает Алиса. - Это что?!
- У меня постоянно проблемы с люстрой, успокаиваю ее я, хотя сама порядком напугалась, и зажигаю ночник.
Домофон замолкает, но тут же снова начинает звонить. Подруга зябко ежится - ее наконец проняло. Да и мне не по себе.
- Что за придурок не успокаивается? - сердится Алиса. - Думаешь, это... он? Поклонник?
Я встаю с кровати, на всякий случай беру телефон и босиком иду в прихожую, попутно зажигая везде свет. Тьма - лучший друг страха, свет - его главный враг.
- Ты что, хочешь впустить его? - спешит за мной Алиса. - Не смей! Мало ли что у него в голове! Возьми нож! Телефон при тебе? Если что, вызываем полицию!
Я киваю и нерешительно поднимаю трубку домофона. Во мне еще слабо теплится надежда, что это кто-то из соседей или просто посторонний человек, который решил спрятаться от холода и дождя в подъезде.
- Да, - глухо говорю я.
Молчание.
- Кто это? - повышаю я голос, стараясь не выдать страха.
Мне кажется, что никто не ответит.
- Вы меня слышите?
- Открой дверь, - слышу я вдруг незнакомый мужской голос, безжизненный, но глубокий.
Если бы я рисовала его, то взяла бы ультрамарин, жженую умбру и каплю берлинской лазури. Если смешать их, получится черный. Черный голос.
- Кто вы? - спрашиваю я, глядя на свое отражение в прихожей.
Мое лицо бледно, зато глаза лихорадочно блестят. Отчего-то я точно уверена, что голос принадлежит ему, Поклоннику.
- Открой дверь, - снова слышу я в ответ.
А еще я слышу шум ветра.
Возможно, со мной и разговаривает сам ветер. Деревья за окном кухни гнутся с такой силой, что начинают хлестать по стеклу.
Алиса кусает губы, прислушиваясь к разговору, связь довольно громкая.
- Сначала скажите, кто вы и чего хотите.
- Ангелина, пожалуйста, открой, - повторяет голос, и я цепенею, слыша свое имя.
Он говорит это таким тоном, что ему хочется подчиниться.
- Это вы посылаете мне цветы? - спрашиваю я, взяв себя в руки.
- Тут холодно. Открой, я не зайду в квартиру. Только оставлю тебе кое-что.
По коже ползут мурашки. Он с ума сошел, что ли?
- Да пошел ты в задницу! - вырывает у меня трубку Алиса. Она зла. - Какого черта тебе надо, умник? Думаешь, это смешно - пугать девушек посреди ночи? Да ни фига это не смешно! Или ты в нее влюбился и признаться не можешь? Тогда поздравляю ты трус и просто ничтожество. Будешь донимать мою подругу, мы пойдем в полицию, понял!? Коз-з-зел!
Он ничего ей не говорит, просто обрывает звонок. А мы с Алисой стоим и смотрим друг на друга, ничего не понимая. Он что, окончательно спятил?
- Поклонник вышел на новый уровень? - хрипло спрашиваю я. И мне кажется, что ветер за окном смеется.
Его голос не выходит из моей головы. То, как он произносил мое имя.
- Скоро я выйду на новый уровень и реально обращусь в полицию! - зло говорит подруга. - Знаешь, мне до последнего казалось, что его дорогие цветочки - это мило. Но сегодня я точно поняла, что это просто псих! Да у него с головой не в порядке! И это действительно страшно. Боже, Ангелина, как ты живешь с этим? - Эмоциональная Алиса обнимает меня и гладит по волосам. Кажется, она в ярости.
- Все в порядке, - говорю я. - Я привыкла.
- К такому привыкать не стоит, - сердится подруга. - Позвонит еще раз - обратимся в полицию, слышишь?
- И что мы скажем? - устало усмехаюсь я.
- Что он тебя преследует. Наверняка есть какая-то статья за это.
- Не знаю. Он ведь ничего не делает, - пожимаю я плечами. - Даже не угрожает. Ты же знаешь, что меня просто пошлют куда подальше.
- А у нас так всегда, - с отвращением кривит губы подруга, - пока не случится что-то действительно страшное, никто и не почешется. Надо подумать, что делать. Может быть, чаю попьем? Холодно, а спать больше не хочется.
Я киваю и на всякий случай проверяю все замки.
Мы идем на кухню, в окна которой бьют ветки, за окном барабанит дождь. Гроза не стихает, яростно ревет и швыряется молниями. Мне приходит в голову, что Поклонник стоит под холодным дождем и пронизывающим насквозь ветром, перед дверью, которую ему так и не открыли. И на мгновение мне становится жаль его. Но эта жалость моментально испаряется. Пошел он... Плохо, что окна не выходят во двор, - не удастся его увидеть.
Мы с Алисой сидим за столом, пьем чай с гибискусом и грейпфрутом, слушая грозу и негромко переговариваясь. Приходим в себя и даже начинаем улыбаться. Алиса объявляет, что у нее от переживаний разыгрался аппетит, и отрезает пирог. Мне же кусок в горло не лезет.
Вроде бы это такой пустяк - подумаешь, кто-то разбудил звонком в домофон, но ночью все кажется другим, нежели при свете дня. Ночью оживают тени - не те, что прячутся по углам, а те, которые кроются в лабиринтах души, которые заперты в самых потаенных ее уголках. Они пытаются вырваться наружу, ищут лазейки, скребутся, кричат и исчезают лишь с первыми лучами солнца. Пока мы удерживаем тени внутри, все хорошо, но стоит им выбраться из своей клетки, как они пытаются завладеть нами.
Зависть, вина, страх, ненависть, саморазрушение, желание причинять боль - это все они, тени. Демон - тоже тень, которая однажды сумела выскользнуть наружу и которую я сдерживаю изо всех сил.
Тук-тук-тук. Я едва не проливаю на себя чай. Алиса давится и со стуком ставит кружку на стол. Кажется, в мою дверь кто-то слабо постучал.
- Это он, - говорит слабым голосом подруга. Это твой проклятый Поклонник.
* * *
Человек в черном медленно поднимается по лестнице. Спортивный костюм, бейсболка, кроссовки все мокрое насквозь, а руки, держащие корзину с цветами, озябли от холода, но ему на это плевать. Он думает лишь о ней.
Ангелина Ланская. Милая девочка с длинными карамельными волосами и невинными глазами. Знают ли другие, какая она настоящая? Вряд ли. Ее тайна известна только ему.
Он поднимается на ее этаж и подходит к ее двери Смотрит на замок, будто хочет открыть - дубликат ее ключей всегда у него в кармане, но просто упирается рукой в дверь и опускает голову. С мокрых темных волос стекают капельки воды. Он вспоминает ночь, когда умер брат, вспоминает каждый раз, когда идет гроза. И не может отделаться от ощущения глухой тоски.
Ангелина там, за дверью, вместе с подругой, которая изрядно раздражает его - громкая развязная девка. Она совсем близко, но при этом ужасно далека от него. Но это дело времени.
«Ты будешь моей, девочка», - думает он, и на его губах появляется улыбка. И он снова вспоминает ее обнаженную около зеркала. Это воспоминание будет преследовать его еще долго.
Человек в черном трижды тихо стучит в дверь Ангелины и уходит. Быстро спускается вниз и открывает дверь квартиры, расположенной точно под квартирой Ангелины. Он снимает ее с недавних пор, всегда находится рядом.
В квартире темно, голубоватый свет исходит лишь от экранов нескольких мониторов на столе - на них транслируется все, что происходит в каждой комнате Ангелины, за исключением ванной и туалета.
Он стягивает кепку, сбрасывает кофту на молнии, оставаясь в одной футболке - единственной белой детали его гардероба. И садится в кожаное кресло. Его взгляд направлен на монитор, в котором видна прихожая ее квартиры. Ангелина и ее подружка стоят у двери, в нерешительности переговариваясь и заглядывая в глазок, пытаются понять, был ли стук или им послышалось. Малышкам страшно, это видно по их лицам, а он наблюдает за ними обеими с самого начала.
И ему смешно.
* * *
На цыпочках мы с Алисой идем в прихожую и по очереди смотрим в глазок. В коридоре светло и никого нет. Что происходит, мы не понимаем.
- Возможно, он снова оставил что-то под дверью, - выдыхаю я, чувствуя злость. Да сколько уже можно издеваться надо мной? - Посмотрим?
- Ты что! Не открывай, - умоляющим тоном просит Алиса. - Вдруг это ловушка? Так во всех фильмах бывает.
Но спустя минут десять мы все же высовываемся за дверь, вооружившись сковородками, - наверняка со стороны это кажется весьма забавным.
Под дверью ничего не лежит. И никого нет. Только ярко светит электрическая лампочка. Мы захлопываем дверь и снова смотрим друг на друга. Теперь нам кажется, что стук в дверь почудился. Мало ли какие звуки можно услышать во время такой страшной грозы, разрывающей небо на куски? Страх - генератор самых мощных иллюзий.
Какое-то время мы снова сидим на кухне. Изредка я перевожу задумчивый взгляд на нож, лежащий на столе, и пытаюсь подавить воспоминание о девочке, чьи руки и нарядное платьице испачканы кровью. Я не замечаю, как сжимаю ручку кружки.
- Ты в порядке? - спрашивает меня внимательная Алиса.
- Да.
- Хорошо, что я приехала сегодня! Представляю, каково бы тебе сегодня одной было! Психопат, - шипит она, вспоминая Поклонника.
Именно в этот момент снова раздается резкий стук. Подруга вскрикивает от неожиданности, я сжимаюсь в комочек - нам снова кажется, что это стук в дверь. Однако спустя несколько мгновений мы понимаем, что это обломившаяся ветка ударила прямо по стеклу, а другая висит на одном обрывке коры.
Видимо, и в первый раз мы ошиблись.
- Господи, что за ночка! Мне чуть плохо не стало! Так ведь и с ума сойти можно! Слушай, Ангелина, может быть, все-таки расскажешь маме? - предлагает Алиса.
- У нее проблемы со здоровьем, ты же знаешь, отвечаю я довольно жестко. - Не хочу ее пугать.
- Слушай, а у тебя нет никого, кроме мамы? с сочувствием спрашивает Алиса.
- Да. Мы друг у друга одни. Бабушки с дедушкой давно нет. Остальные родственники живут где-то на Урале, но мы почти не общаемся. Сестра - в Крыму, мама как раз у нее гостит. А крестная переехала в Германию, к сыну.
- А у папы родственников не было? - допытывается Алиса.
- Были, но они ненавидели маму, - честно говорю я. - И сейчас с нами никто не общается.
- За что ненавидели? - удивляется подруга.
- За то, что отец на ней женился, - отвечаю я. Моя бабка была против. Папа же из Питера, уехал оттуда к маме. А его семьи даже на свадьбе не было. Они довольно богаты и хотели, чтобы папа взял в жену подобающую девушку. Подобающую - это обеспеченную, чтобы ты понимала. А когда он попал в аварию, перед моим рождением, во всем обвинили маму. Не знаю, как она это пережила, - вздыхаю я, думая, что, если бы был жив папа, он бы обязательно защитил меня. Разобрался бы с Поклонником.
Мы разговариваем еще о чем-то, даже смеемся, а после идем спать - на этот раз вдвоем на моей кровати. Я не говорю Алисе, что не помню себя до семи лет. Совсем. Об этом не знает никто, кроме мамы.
Гроза успокаивается, ворчит из-под толстого слоя налившихся свинцом туч, и я медленно засыпаю, слыша мерное дыхание подруги. Мне снится странный сон - наверное, в этом виноват дождь.
Я лежу на кровати рядом с окном, по которому барабанят косые струи, и крепко прижимаю к себе большого плюшевого зайца с длиннющими ушами. Я укрыта одеялом с ног до головы. Одеяло и заяц моя единственная защита.
В комнате темно, и мне страшно, очень страшно. Я боюсь пошевелиться и высунуться из-под одеяла, хотя мне нечем дышать. Если я сделаю это, то меня утащит чудовище с белым лицом, затаившееся в шкафу. Я вижу этот шкаф сквозь крохотную-крохотную щелку - на него падает тусклый лунный свет.
Шкаф закрыт, но я точно знаю, что там внутри. Монстр. И я боюсь, что он догадывается, что мне тяжело дышать. Он ждет, когда я высунусь, но я не буду этого делать. Ни за что!
Не знаю, сколько проходит времени, но одна из створок вдруг открывается. Монстр решил вылезти наружу. Если он почувствует, что я на него смотрю, все пропало. И я крепко-крепко зажмуриваюсь.
Тихий скрип дверцы шкафа, едва слышные шаги - сначала к кровати, на которой под одеялом дрожу я, потом - к двери. Я слышу, как почти беззвучно поворачивается ручка и открывается дверь. Монстр ушел.
Я считаю до одиннадцати - больше пока не умею и откидываю с головы одеяло, чтобы глотнуть воздух. Но захлебываюсь собственным криком - монстр нависает прямо надо мной. Белая ухмыляющаяся маска, черный балахон и руки в белых перчатках, тянущиеся ко мне. «Бу! Я тебя обманул, дурочка. Сейчас унесу с собой», - противным голосом пищит монстр и касается моих волос. От страха я теряю сознание. Меня поглощает тьма - вязкая и густая.
- Ангелина! - слышу я свое имя. - Ангелина! Да что с тобой?! Просыпайся!
Тьма кидается в стороны. Я открываю глаза. В комнате почти светло - за окном медный рассвет. Надо мной нависает подруга, порядком растрепанная и испуганная. Она трясет меня за плечи.
- Что такое? - резко сажусь я в кровати и чувствую, как моментально начинает кружиться голова.
- Ты кричала во сне! Боже, как ты меня напугала. Я тебя бужу-бужу, а ты не открываешь глаза и кричишь, - закатывает глаза Алиса. - Я уже думала, что это какой-то приступ.
- Прости... Не хотела тебя пугать. Правда, прости, - искренне говорю я и смотрю на время - седьмой час. Мы встали раньше будильника почти на два часа, занятия сегодня поздно...
- Да ладно, главное, что ты в порядке. Что снилось-то? - спрашивает Алиса.
- Монстр, - хрипло смеюсь я. - Хотел меня унести куда-то.
- И часто такое бывает?
- Нет, - вру я.
Раз в месяц мне снятся такие странные сны с кровью или с монстром в белой маске. Иногда чуть чаще, иногда чуть реже. После занятий с психологом у меня не было их почти полгода, и я считала, что все хорошо, но серьезно заболела мама, и, пока она почти месяц лежала в реанимации на ИВЛ, эти проклятые сны снились мне почти каждый день. Ушли лишь тогда, когда мама пошла на поправку.
- Наверное, во всем виноваты нервы, - вздыхает подруга. - Все из-за тупого Поклонника, чтоб его... Интересно, а этим утром от него тоже придут цветы?
- Да, - отвечаю я. Он не пропускал ни одного дня.
- У тебя тут и так оранжерея, куда еще...
Мы снова идем в прихожую, при утреннем свете чувствуя себя куда более смелыми, и осторожно выглядываем за дверь - ничего нет. Видимо, Поклонник еще не успел прийти.
Спать мы больше не ложимся, хоть и проспали всего несколько часов, - решаем вместе ждать Поклонника, который обязательно придет с цветами, и торчим в прихожей у глазка. Но его все нет и нет. В этот день он не приносит букета или корзины, и я должна радоваться этому, но у меня плохое предчувствие.
- Может быть, сегодня псих взял перерыв? спрашивает Алиса. - Или так устал, бедняжка, проторчав всю ночь у подъезда, что теперь отсыпается?
- Или обиделся, - с усмешкой говорю я.
- Да плевать на него.
- Плевать.
«Как же теперь без цветочков?» - ухмыляется демон.