«Поклонник» Анна Джейн

Глава 15

Князь касается предплечья Матвея и ведет за собой – в кабинет. Это большая комната, похожая на библиотеку. Две стены уставлены массивными дубовыми шкафами с книгами – они тянутся до самого потолка. На третьей стене – большое прямоугольное окно с деревянными рамами. А на четвертой – коллекция бабочек в изящных рамках под стеклом.
У окна стоит стол, на котором горшки с комнатными розами, пересадкой которых занимается Габриэль. Позади стола высится лестница, впереди – удобный диванчик. Князь жестом приглашает Матвей сесть на него. Сам опускается рядом, снимает белую маску и поправляет льняные волосы. В васильковых глазах – печаль.
– Ты снова проиграл, – говорит он со вздохом, снимая белые перчатки.
– Обидно, Габриэль, – отвечает Матвей.
В этой комнате он чувствует себя неуютно, будто за ее стенами морг.
– Не можешь сосредоточиться? Ты ведь помнишь, что скоро состоится твоя игра? Та, которую ты мне должен взамен на то, что я назвал тебе ее имя. Имя той, которая убила твоего брата. Ставки будут делать на тебя, – ласково говорит Габриэль. – Время близится. Я позвал тебя к себе, чтобы напомнить об этом.

– Я и так прекрасно помню, – цедит сквозь зубы Матвей.
– Мне кажется, ты изменился. Что-то в тебе не так. Что-то не то...
Габриэль с шумом втягивает воздух, будто пытаясь учуять, что не так с его гостем. Его глаза останавливаются на лице Матвея, впиваются в него, пытаются рассмотреть мысли. – Она тебе нравится?
– Нет, конечно, – легко отвечает Матвей, но тотчас вспоминает ее глаза, губы, руки.
Он понимает, что Ангелина сводит его с ума, но не собирается признаваться в этом Габриэлю. Тот не должен знать о его слабости.
– Уверен? – переспрашивает Габриэль. – Ты ведь отомстишь за брата? Не отступай, прошу. Ты должен это сделать. Это твоя священная миссия. Твой путь. Не сбейся с него.
– Сделаю. – Голос Матвея звучит холодно. И надеюсь, твоя ставка сыграет.
– Я тоже. – Князь тонко улыбается, но за этой улыбкой кроется то, что Матвей разгадать не в силах. – Покрепче влюби в себя убийцу своего брата, друг. Пусть ей будет больно. Так больно, что сердце начнет разрываться, как у Андрея.
От того, что он произносит свои лживым ртом имя его младшего брата, у Матвея внутри все плавится, но он снова не подает вида. Остается спокойным и уверенным. Научился сдерживаться.
– Я сделаю это, уже сделал, – говорит Матвей. Она от меня без ума, влюблена, как кошка. Я подсадил ее на любовь ко мне. Осталось совсем чуть-чуть. Спасибо, что дал мне шанс.
Габриэль довольно улыбается, прикрыв глаза.
– Демон – не сущее зло. Демон – мятежный дух, – говорит он многозначительно.
Матвей кивает, повторяя про себя, что Князь проклятый псих, место которому в больнице с решетками на окнах. Но он не озвучивает своих мыслей. Просто внимательно смотрит на переносицу Князя тот не любит, когда ему смотрят в глаза, а в разговоре Матвей привык ловить взгляд собеседника. Провоцировать Князя ни к чему.
– Кстати, зачем ты встретился со мной в Третьяковке? – спрашивает Матвей.
Ему действительно интересно. Однако эта встреча ему не понравилась. Захотелось вдруг закрыть Ангелину плечом, чтобы Габриэль даже смотреть на нее не мог.
Противоестественное желание. Она этого не заслуживает.
– Стало интересно, выдаст она себя или нет. А она упала в обморок, – смеется Габриэль, – вот потеха! Бедная девочка, наверное, испугалась.
– Еще бы, – говорит Матвей со злой усмешкой. – Часто ли бывшие даймоны радуются тебе?
– Нечасто, – смеется Габриэль. – Из клуба мало кто уходит.
– А как же ей удалось? – спрашивает Матвей. Она ведь ушла.
– Ушла. Ты разве еще не догадался, мой друг? Причина лежит на поверхности. Она слишком проста, чтобы ты ее не заметил.
– Не знаю. Ничего в голову не идет. Скажи лучше ты, – просит Матвей.
– Ты так и не понял? – с неприкрытой жалостью смотрит на него Габриэль. – У нее раздвоение личности.
Эти слова – как выстрел из пистолета с глушителем.
– Что? – поднимает на него ошарашенный взгляд Матвей.
– Диссоциативное расстройство идентичности так это правильно называть, – отвечает Габриэль. Крайняя степень диссоциации – механизма психологической защиты, когда человеку кажется, будто все происходит не с ним, а с кем-то другим.
«Кажется, будто бы все это происходит не со мной. Будто я наблюдаю со стороны. У меня это часто бывает», – слышит Матвей ее звонкий голос. Вспоминает, как она вела себя с Ликой – не моргнув порезала руку до крови и ушла, сжимая осколок. Вспоминает, как недавно ее приняли за другого человека – вчера, в ресторане. Та девушка назвала ее Розой.
Матвей молчит – пытается понять, что происходит. Не верит в это. Не может поверить.
Какое, к черту, раздвоение? Откуда? В смысле? Габриэль встает, чтобы взять со стола воды.
– Ты озадачен? Знаешь, и для меня это было неприятным сюрпризом. Их две. Ангелина и Роза. Ангел и демон. Две личности в одном теле. Знаешь, когда я познакомился с Розой, я едва в нее не влюбился – красивая, словно ангел, но такая порочная... Ты бы знал, что она со мной делала. Маленький злой гений – сводила меня с ума. – Габриэль с наслаждением пьет из бокала. – В ней столько всего было намешано. И страсть, и коварство, и стремление к наслаждениям. Она – истинная бунтарка. Мятежница. Настоящий демон. И боже, такая сладкая – я просто не мог от нее оторваться! Не мог ею напиться! Я столько стал рисовать – малышка Роза была генератором моего вдохновения.
Голос Габриэля становится восторженным. Он стоит у стола, опираясь на него, пьет вино и мечтательно смотрит в черное окно.
Матвей молча слушает Князя. Сидит неподвижно и с трудом сохраняет спокойствие, а на его высоких скулах ходят желваки. Взгляд устремлен вниз, на мягкий персиковый ковер, веки слегка опущены, чтобы прикрыть пожар, охвативший его и без того растерзанную и наскоро сшитую душу.
– Чтобы попасть в «Легион» побыстрее, ей суждено было провести игру с твоим братом. «Ты станешь одной из нас, если из-за тебя добровольно уйдет из жизни человек», – цитирует Габриэль. – Она сама выбрала это задание. Ей было так интересно! К тому же у нее была кандидатура – твой брат, влюбленный в нее до безумия. Впрочем, ты ее понимаешь, ты ведь такой же, ты выбрал то же самое, когда пришел к нам. Тебе не снится та девушка, нет? Она была милой.
Грубые швы на душе Матвея рвутся, истончаются; вот-вот она снова расползется на части, но он терпит.
– А потом власть над телом захватила Ангелина, – продолжает Габриэль, – почти сразу после гибели твоего брата. Не знаю, что произошло. Роза могла появляться урывками. Она и сейчас появляется ненадолго. Но Ангелина всегда возвращается и захватывает власть. Что-то сделало ее слишком сильной... Впрочем, я не специалист в этой области психиатрии. Но самое забавное – Ангелина ничего не подозревает. Представляешь?
Габриэль залпом допивает воду и полощет горло. Звуки кажутся Матвею настолько неприятными, что ему хочется встать и врезать Князю. Но, разумеется, он держит себя в руках. Он сильный. Он может.
– Почему ты не сказал мне об этом раньше? глухо спрашивает Матвей, чувствуя себя полным идиотом, жалким куском мяса.
– Это была интересная загадка, – пожимает острыми худыми плечами Габриэль. – Хотелось узнать, сумеешь ли ты разгадать ее. Ты ведь удивлен, правда? Это так здорово – удивляться. Многие из нас давно не способны на это. Поэтому приходят в «Легион». Я даже тебе завидую, друг.
Матвей разбит. Раздвоение личности? Он никогда и не думал над этим. Считал, что Ангелина – маленькая жестокая стерва, которой нравится чужая боль и ощущение власти над людьми. Она не из категории скучающих богатых мальчиков и девочек – она из психов, тех, у кого чужие слезы вызывают радость. Именно поэтому он слал ей цветы, четное количество, чтобы зацепить ее безумие. Именно поэтому постоянно играл с ее эмоциями – переставлял настройки на эквалайзере чувств, заставляя ее ощущать то страх, то влечение, то ненависть. Потому что думал: «Ангелина – чертова психопатка. Психопатка, к которой немыслимо тянет. Которой по вкусу токсичные отношения. Которая узнает вкус его мести – за брата, за то, что довела его до самоубийства». Но когда он целовал ее, сам испытывал то отвращение, то возбуждение, то нежность. Привязывая Ангелину к себе, он все больше и больше привязывался к ней сам. Сходил с ума. У нее раздвоение личности. Убийца его брата скрывается в ее теле. В теле девушки, которую он полюбил вопреки всему на свете и ненавидел себя за это.
– Что ж, спасибо, что открыл мне глаза. Я пойду. Нужно многое обдумать, – бесцветным голосом говорит Матвей.
– Иди, конечно, мой друг, иди. И аккуратнее за рулем. И еще, – мягко останавливает его Габриэль, когда Матвей подходит к двери. – Я знаю, что ты не такой, но... ты не должен делать ничего, что может навредить клубу. И игра – она состоится. Тебе придется сделать выбор. Ты обещал.
– Сделаю, – не оборачиваясь, кидает Матвей и уходит.
Габриэль улыбается. Когда за Матвеем закрывается дверь, он смеется и запихивает в рот землю из цветочного горшка.
Через несколько дней Матвей узнает, что сестра того парня с собрания покончила с собой в СИЗО, куда попала спустя семьдесят два часа после задержания по статье 228. Говорят, она была слишком сильно напугана, не смогла пережить случившееся. Что было с ее братом дальше, история умалчивает. Но знаменитый певец так и не появляется.
Демоны торжествуют.