...Буря миновала.
Именно эти слова я повторяла у себя в голове на следующее утро, как мантру, всеми силами пытаясь поверить в то, что ночной кошмар остался в прошлом и больше никогда не даст о себе знать.
Но отголоски этой бури все ещё витали в воздухе даже после проведенной в объятиях любимого ночи --- долгой, нежной и трепетной, наполненной до краев лаской и любовью.
Но, к сожалению, я вынуждена была признать, что иногда... одной любви было не достаточно.
Да и погода выдалась под стать моему настроению, словно так до конца и не утихший шторм в моей душе спроецировался вовне, и низко нависшее над головой свинцовое небо давило своей тяжестью, грозя пролиться дождем в любую минуту.
Чонгук ходил по кухне такой же хмурый, как небо за окнами нашей виллы, и то и дело поглядывал в мою сторону, тая тревогу за меня в плотно сжатых губах и нахмуренной складочке между соболиных бровей, что никак не хотела разглаживаться.
Я все время ловила на себе его обеспокоенные взгляды, пока завтракала и пила чай, а он и вовсе не притронулся к еде, и, наконец, не выдержав, я протянула руку, чтоб развеять его неугасимую тревогу кончиками пальцев.
--- Милый, ну хватит хмуриться... --- ласково произнесла я, скользнув пальцами вниз по его теплой щеке и нежно погладив. Он вздрогнул, словно только сейчас вынырнув из своих тяжёлых дум, связанных с тем, что произошло этой ночью, и поднял на меня взгляд, а я со слабой улыбкой добавила, --- А то эта морщинка уже никогда не исчезнет. Постареешь раньше времени... Представляешь, какой это будет кошмар?
Чонгук глубоко вздохнул, поймав мою руку, когда она уже почти соскользнула с его щеки, и, прижав ее обратно к ней своей широкой ладонью, прикрыл глаза, выдохнув:
--- Поверь, это последнее, что меня волнует, малыш. И я не могу не хмуриться... Так же, как и не могу перестать волноваться за тебя. После того, что случилось...
Но я покачала головой, накрыв его губы ладонью, и постаралась как можно убедительнее заверить его:
--- Ничего не случилось, Чонгук. Все в порядке.
Он смерил меня недоверчивым взглядом, без слов говорившим, что он думает о моем неумелом вранье, и, чтоб отвлечь его от углубления в эту неприятную тему, я придвинулась к нему ещё ближе и, обняв его лицо ладонями, заглянула в теплые океаны любимых глаз, ныряя в их ласковое тепло, как в омут, и мгновенно отогреваясь от ледяного холода, сковавшего сердце после ночного кошмарного видения.
--- Итак... Я поела, набралась сил и готова к новым приключениям. Куда мы отправимся сегодня? -- полюбопытствовала я, попытавшись добавить в голос как можно больше энтузиазма.
Но, вопреки моим надеждам, Чонгук не купился на это, и хмурость с его лица никуда не делась, и вместо того, чтобы начать с упоением расписывать мне все прелести очередного древнего храма или красоты дивного водопада, на котором мы ещё не были, он бесшумно стек со своего стула и, опустившись передо мной на корточки, мягко сжал мои колени тёплыми пальцами, а затем, встревоженно и чересчур внимательно всматриваясь в мои глаза, выдохнул:
--- Милая... А может лучше... останемся сегодня дома?
--- Что? Но... Почему? --- я накрыла его руки своими, уже зная, что он скажет дальше, и с горькой иронией думая, что ещё вчера обрадовалась бы такому его предложению, но прошедшая ночь изменила все, и теперь я вовсе не горела желанием торчать в четырех стенах, в которых мне привиделся такой ужас.
Но и Чонгук вовсе не собирался так легко сдаваться и, включив гиперзаботливую маму кошку, был твердо намерен упорствовать в своем желании уберечь меня примерно от всего, что и подтвердили его следующие слова:
--- Бэмби... Меня всё ещё тревожит твое состояние. Прошлой ночью... Ты очень меня напугала. Ты так плакала... И твоя паническая атака не могла не сказаться на твоём самочувствии. Прошу тебя, маленькая, давай побудем сегодня здесь, ты как следует отдохнешь и успокоишься, а завтра мы...
Но я покачала головой, накрыв его губы ладонью, и, тяжело вздохнув и понимая, что нет смысла перед ним изображать отсутствующую напрочь жизнерадостность, призналась:
--- Нет, родной, я не могу. Не могу сидеть здесь весь день. Мне... нужно развеяться. Пожалуйста, отвези меня... куда угодно, иначе я весь день буду думать об этом... проклятом сне.
Выслушав меня, Чонгук какое-то время молчал, обдумывая мои слова, а затем мягко поцеловал мою ладонь, прижатую к его губам, и, убрав ее от лица и спрятав в своей, внимательно посмотрел на меня, тихо шепнув:
--- Котенок, ты же знаешь, я сделаю все, что ты захочешь, но... ты уверена, что это именно то, что тебе нужно? --- он снова нахмурился, поглаживая мои холодные пальцы своими --- тёплыми и сильными, и, видя, что он уже готов сдаться, я поспешила кивнуть, пока он не передумал.
--- Уверена, любимый. Так же, как уверена в том, что на Бали наверняка осталось как минимум полсотни храмов, которые мы с тобой ещё не исследовали. --- преувеличенно радостно улыбнулась я, но Чонгук всегда видел меня насквозь и потому лишь тяжело вздохнул, явно не разделяя моего энтузиазма, но, увидев мои умоляющие глаза, наконец сдался и, поцеловав меня в лоб, шепнул:
--- Хорошо, родная. Все, что захочешь. Мы будем делать только то, что ты захочешь, как я и обещал.
