- ...А где великая любовь - там великие чудеса...
Сказав это, настоятель загадочно улыбнулся и вышел, оставив нас в звенящей тишине и окончательно растрёпанных чувствах.
Глядя ему вслед, я молчала, все ещё пытаясь осознать все то, что услышала, и даже Чонгуку, похоже, тоже нужно было время, чтобы прийти в себя и принять правду о нас и нашем прошлом.
И теперь все те слова, что я говорила ему, наши любимые фразочки и шутки, которые понимали только мы, а ещё эти прозвища, которыми мы постоянно друг друга называли - миледи и бандит, и ещё куча всяких мелочей, которым я раньше даже не придавала значения, приобрели совершенно особый смысл, ведь теперь я точно знала, что нити наших судеб, переплетаясь, тянулись из далёкого прошлого, влияя на настоящее. И в этом больше не было никаких сомнений.
А ещё... В памяти вдруг ярко вспыхнули воспоминания о том далёком вечере на горе Намсан, когда, отчаянно прижимая меня к себе и едва сдерживая слезы, Чонгук горячо шептал мне признания в любви и просьбы не бросать его, ведь...
...Он так долго меня искал...
И ещё более давние его слова, навечно выгравированные у меня на сердце:
"...Ты уже и так моя... с самой первой нашей встречи..."
И он был прав уже тогда, даже не подозревая, насколько, ведь я была его ещё... до нее.
Задолго до нее.
Все это вихрем пронеслось сквозь мои мысли, оставив в них полный раздрай, и я едва слышно прошептала, наконец выходя из транса переваривания шокирующей информации и все ещё глядя в закрывшуюся за монахом дверь:
- Мои сны... Выходит... они всё-таки не были просто снами.
Чонгук тоже отмер и тихо выдохнул мне в волосы, укрывая в своих объятиях, а затем мягко коснулся губами моего виска, покаянно шепнув:
- Выходит, что так, милая. Прости... Что не верил тебе.
- Не извиняйся, родной. Я на твоём месте тоже не поверила бы... Наверное.
Я слабо улыбнулась и погладила его по щеке, встречаясь взглядом с его темными взволнованными глазами, а он поймал мою руку и прижал к щеке, целуя кончики пальцев, а затем тихо выдохнул:
- Это просто... Все ещё слишком невероятно, чтобы быть правдой...
Прошлая жизнь, проклятье... Даже не знаю, что и думать, Бэмби...
Но, поняв, что он сейчас снова начнет все отрицать, я мягко прижала пальцы к его губам, и, заглянув в ласковые омуты любимых глаз, тихо, но твердо произнесла:
