Тонкие грани привязанности.

Глава десятая. Я снова сбил свой режим.

Она предвидела различные сценарии его реакций, готовясь к каждому из них, но Глеб поступил иначе.

Его слова, полные недопонимания и ошибочных предположений о её мотивах, глубоко ранили её.

Больно было осознавать, что она отдавала ему всю свою заботу и любовь, ставя его потребности выше своих, а в ответ получала неверие в свои истинные чувства.

Вспоминались слова тёти Василисы, которая не раз предупреждала Алёну о том, что её безграничная доброта однажды может стать её крестом.

Сейчас, в этот момент, казалось, что предсказание тёти начинает сбываться.

Лёна, всем сердцем желая помочь и поддержать Глеба, столкнулась с непониманием, и это было похоже на предательство, которое она не заслужила.

— Знаешь, если одна девушка тебя обидела, это не означает, что все такие. Я беспокоилась о том, как ты воспримешь содержание записки, я старалась подобрать подходящие слова, чтобы тебя успокоить, а ты просто обо мне так говоришь?! Мои личные дела тебя точно не касаются, понял?! — Алёна встала с корточек и направилась к двери, — и если кто-то уходит от тебя, значит ты сам виноват!

Она вышла из палаты и, устало опустившись на лавочку возле входа, погрузилась в свои мысли.

Слёзы капали на её щеки, она сжимала руки в кулаки, пытаясь сдержать волну эмоций, захлестнувших её.

Никулина была обязана остаться рядом с ним до самого последнего дня его выздоровления.

Но как им уживаться после всего произошедшего? Как сохранить нормальные отношения, когда сердце полно боли и разочарования?

Алёна, проникнутая глубокой печалью, вдруг вспомнила своего возлюбленного Ваню. Как же ей сейчас тяжело без него…

Воспоминания о нем были для нее как свет во тьме, как опора в бурном море чувств.

Она отдавалась им полностью, словно погружаясь в мир сновидений, где он был с ней, где они были вместе, неразлучны.

Но реальность была жестока и безжалостна, напоминая ей о его уходе, о его отсутствии.

Каждый раз, когда она осознавала, что он больше не вернется, что его голос больше не раздастся, что его рука больше не сможет ее обнять, сердце Лёны сжималось от боли, от потери, от невыносимой тоски.