Еще один стежок и вышивка гладью на платье для моей маленькой принцессы готова. Сама принцесса не по девчачьи пробует на вкус разбросанные игрушки, в перерывах гулит и пускает пузыри из слюней.
Поглядываю то на нее, то на вышивку, то на экран телевизора, где подходит к концу очередная серия мелодрамы.
Все это стало для меня обыденными днями, которые летели быстрее, чем очередной оторванный лист календаря на пол.
Сидеть в квартире Морозова, ухаживать за дочерью, наводить быт в квартире, встречать Ярослава с его «работы» и не задавать вопросов. У меня к нему больше и не было никогда вопросов. Ни когда он приходил весь в крови, ни когда он заваливался с букетами цветов и охапкой дорогих подарков. Квартира стала напоминать оранжерею, а шкаф ломился от вещей. Даже сейчас оттуда выглядывает рукав новенькой норковой шубы.
Но ничего из этого не заставит меня вновь взглянуть на Ярослава так, как прежде. С той самой оглушающей любовью, раскрашивающей мир в ослепительно яркие цвета.
Мы с ним лишь потому, что у нас есть ребенок. Как бы не считал иначе сам Морозов. А он именно считал иначе и просто пытался купить мои чувства. Да, слой денег мог припорошить мою ненависть, но не более того. Вернее было бы сказать, теперь я чувствую не ненависть, а простое серое, как снег весной, безразличае.
Последняя на сегодня серия мелодрамы завершилась и я уже взяла в руки пульт, чтобы выключить телевизор, где начнутся новости. Это означало время готовки ужина и около часа до прихода Морозова. Но рука застыла в воздухе, пока взгляд устремился в картинку на телевизоре.
Я знаю машину, которую показывают в новостях. Я знаю человека, о котором говорит ведущая.
-... жена местного депутата, Ольга Косарева, была найдена мертвой в салоне личного автомобиля. Преступник совершил не менее двух выстрелов, по предварительным данным, с целью покушения на самого депутата. Однако...
Вздрогнула, когда ладонь Ярослава обхватила мою и нажала кнопку выключения. Погасший экран все равно светился для меня той самой картиной – черная БМВ с двумя отверстиями в стекле и целой паучьей сетью трещин.
-Белка,- голос Ярослава, пришедшего раньше обычного, был тихий низкий, уставший.
-Оля... она...
