Снимая с глаз повязку

глава 9 "Финал"

Два месяца для Аннели прошли как в тумане. Впервые внутри нее было абсолютно пусто. Первое время она ела, потому что надо есть, выходила на улицу, потому что иначе у родителей появились бы ненужные вопросы, общалась с людьми, потому что сестра настаивала. Но главное: она совершенно не рисовала, и из-за этого Луиза беспокоилась больше всего. Она не помнила, когда в последний раз видела сестру без творческих принадлежностей. Если Аннели было весело – она рисовала, если было страшно – она рисовала, если грустно – рисовала. Но теперь, когда Аннели целыми днями лежала на кровати и даже взгляда не поднимала на кисти и краски, Луиза не знала, что и думать.

Потом в их дом пришел Эрнст с твердым намерением жениться на Луизе. Аннели, давно подозревавшая об их связи, все же опешила от такого быстрого развития событий. Странно было то, что в своем удивлении она была не одинока: Луиза с широко открытыми глазами выглядела так, словно сама не подозревала о своих отношениях с Эрнстом. Все, казалось, могло закончиться, так и не начавшись, если бы парень не взял ситуацию в свои руки. Теперь ему не нужно было скрывать своих ухаживаний, и Эрнст стал постоянным гостем в их доме. И пусть каждый его приход причинял Аннели боль, напоминая о Рафаэле, все же ей нравилось видеть Эрнста рядом с сестрой. Почему они вообще раньше скрывали свои чувства? Чем больше времени они проводили вместе, тем яснее Аннели понимала, насколько они подходят друг другу. Разговоры Эрнста и Луизы всегда превращались в настолько захватывающую дискуссию, что к ней невольно присоединялись все домочадцы. Они буквально дополняли друг друга каждым высказыванием и всякий раз приходили к удивительным выводам вместе. Постепенно Аннели даже привыкла к присутствию Эрнста в их доме. Его харизма и юмор оживляли атмосферу, и сама того не понимая, она начала потихоньку приходить в себя.

Солнце давно скрылось, а из приоткрытого окна, колыхая узорчатую тюль, в небольшую комнату проникал прохладный ночной воздух. Темное пространство освещалось только светом луны, но Аннели и не нуждалась в большем. Она впервые села за рисунок после ссоры с Рафаэлем. Девушка аккуратно водила мокрой кистью по шершавому холсту, накладывая очередной слой акварели. По ее щекам мерно текли слезы, оставляя за собой соленые дорожки. Постепенно ее движения становились все более резкими. Она, наконец, позволила себе вспомнить. Штрих, еще штрих – грудь разрывалась от ужасной боли. Слова Рафаэля раз за разом всплывали в памяти. В горле встал мучительный ком, но Аннели лишь сильнее сжимала кисть. Пятно, за пятном, каждое из которых впитывало в себя жгучую обиду. Несправедливо! В ее намерениях не было ни капли враждебности, но окружающие, повинуясь низменному страху, трусливо надевали на нее кандалы. Цепи сдавливали запястья, до крови раздирали нежную кожу, но всем было плевать. Дрожащие руки выводили мягкие черты лица. Пора было признать: мир никогда не примет ее, как бы она ни старалась. Ее способности – ее бремя. Не смотря на все свое очарование, она всегда будет для них отвратительным и опасным чудовищем. В движениях Аннели не было логики, только мучительные терзания, которые она так долго подавляла. Она снова чувствовала, и пусть эти чувства причиняли лишь боль, ей было важно не дать им угаснуть. Последний штрих и Аннели без сознания падает на пол, проваливаясь в небытие.