Хроники Короны. Восстание.

Глава 4. Часть 2. В гостях у Мистера О'Нилла.

Томас, не слушая товарищей и не обращая внимания на крайне зимнюю и праздничную песню, разливающуюся по салону, прошёлся вдоль рядов и, добравшись до конца невероятно продолговатого автомобиля, поднялся по узкой металлической лестнице, державшейся на чьих-то соплях. Ведь только с виду она была крепко прикреплена к полу. Выбравшись на второй этаж, где потолки оказались выше, чем внизу, парень с удивленным и одновременно счастливым лицом принялся разглядывать интерьер, какого не встречал до этого в родном Онфосте. В северном городке даже не ходили типичные горренбусы – всё находилось в двадцати-тридцати минутах ходьбы.

У лестницы расположилась специальная стоятельная кабинка для человека, мечтающего побыть в одиночестве и не выслушивать треплю дурных старушенций. В ту кабинку, само собой, решили встроить радиофон, по которому можно было позвонить родным или близким, что в свою очередь довольно бесполезно. Кто в своём уме станет звонить родным? Какому ненормальному человеку это надо, да ещё и после работы? Оператор соединял посетителя с кем-то там только тогда, когда тот кидал в аппарат один темносмерт. Похожую операцию необходимо было повторять каждую минуту.

"Довольно дëшево" — подумал Томас и оказался прав. Благодаря современной монетной программе всего за один тумогуст человек мог общаться по радиофону около восьми с лишним суток. Правда, не думаю, что пассажиры берут с собой по десять тысяч бронзовых монет. Главная проблема и недоработка такого устройства – оттуда могли позвонить в горренбус. Довольно пугающее ощущение – снимать трубку и слышать старческий голос, желающий узнать, можно ли записаться на грядущее выступление в показной "Монифик".

Далее располагались те же ряды сидений, что и снизу: по три узких местечка с каждой стороны. Настолько узких, что не все могли там поместиться. В памяти Гринбейла всплыл образ отважного Мистера Пузыря, в которого мальчик врезался во время спонтанного побега. Паренёк ещё раз поблагодарил Власа за то, что его тогда не поймали, ведь иначе у него бы не появились шансы на спасение бабушки Аделии и Короны в целом.

Томас выбрал пустое сиденье и уселся на пустующее местечко, поближе к идеально круглому иллюминатору. Гринбейл уставился на стеклянную гладь, точнее, решил понаблюдать за тем, что происходило за ней, снаружи. Тинсан был окутан миллионами миллиардов снежинок, город утопал в сугробах после метели, прошедшей недавно. Горренбус успел миновать всё-равно-неизвестно-как-называемую улицу и въехал на мост. Громадный автомобиль остановился – впереди возник типичный для крупных городов затор из машин, полный разозлённых, клаксонирующих водителей. Внизу, с правой стороны салона, пассажиры могли разглядеть реку, скованную толстенным слоем льда, и детей, играющих в перестрелки. Они беззаботно радовались и швыряли друг в друга белыми комочками, некоторые из которых не долетали до противника и разлетались на части прямо в воздухе. В городе постепенно загорались фонари – это многочисленные фонарщики проверили расположение часовой стрелки на карманных часах и выбрались на работу. Из подъездов домов, виднеющихся на ближайшем берегу, выскакивали нарядные барышни, седоволосые леди, коты в шляпах, шляпы в котах, усталые после работы господа и их жизнерадостные отцы в отставке. Народ со светлыми лицами брёл кто куда, горожане направлялись праздновать День Объединения. Даже самые ворчливые сегодня предпочли зашить себе рот, ведь угрожающие лены со слабеньким револьвером в кобуре предпочитали арестовывать жителей города за порчу настроения. В какую-то секунду внимание Гринбейла переместилось на него самого в отражении. На него самого – не него самого. Уже знакомый алый фрак, седые, прилизанные волосы, гневная гримаса. И побледневшие, неживые губы, шепчущие два слова. Какие именно слова шептал лже-Томас, настоящий Томас не понимал. Однако понимал, что в последнее время он видел того мальчишку, что показала ему странная Мадам Ба-Суд, всё чаще. Ему стали сниться вещие сны, и парень был уверен, что причиной того стала гадалка. О бредовых видениях с Крысоловом в деревне, где обитала Гневная дева, и Неизвестным в поверженном Онфосте Гринбейл товарищам по приключению рассказывать не стал. Герой не хотел пугать единственных на целый свет союзников. Пусть все трое столкнутся с проблемой по мере её возникновения. Рассказывать друзьям сейчас – плохая идея, особенно, если учитывать нервозность Джима, когда тот узнаёт нечто важное и опасное. Например, о грядущей контрольной по догородскому.