Владыка забвения: Железная Воля

Глава 24 «Суд»

Королевский зал суда дышал мрачным величием. Белые готические колонны терялись в тени, а свет из витражных окон лишь изредка прорывал мрак. Гобелены с изображениями древних битв ниспадали со стен. В дальнем углу зала, у стены, сидел летописец. Перед троном Верховного Судьи стояли советники в темно-синих мантиях с золотыми узорами. Сам Судья держал в руке Весы Справедливости — черную и белую чаши, соединенные серебряной цепью. Лучи света, пробиваясь сквозь окна, высвечивали в воздухе медленный танец пыли.

На возвышении стояла Иветта, закованная в священную сталь. Металл обжигал кожу, оставляя багровые кольца на кистях и щиколотках. Верховный Судья Иеремиил настоял на этих мерах, опасаясь, что демоница способна причинить вред даже в изнеможении. Голубые глаза Иветты с узкими вертикальными зрачками смотрели на присутствующих без мольбы и без покорности, хотя тело едва держалось на ногах. У трибуны стоял Миран, держа перед судьями свитки и пергаменты, испещренные печатями и подписями.

— О, носитель Весов Справедливости, я представляю вам свидетельства, собранные с великим трудом. Здесь записаны слова тех, кто видел, как воля генерала Иветты была подчинена магии. Проклятие исказило ее разум и заставило действовать вопреки ее натуре. Ее действия — это не выбор, а результат злого умысла Мессии, направленного на мое уничтожение. Прошу принять это во внимание.

Его слова прозвучали настойчиво, разнеслись под сводами зала, заставляя каждого задуматься. Советники и судьи переглянулись, но никто не осмелился возразить. Иеремиил молча кивнул, пристально разглядывая Иви, словно пытаясь проникнуть в ее грешную душу. С менторским хладнокровием Судья наблюдал, как один из советников берет свитки из рук Мирана и быстро несет к нему.

Три пары белоснежных крыльев едва колыхнулись, когда Архангел вытянул руку, чтобы принять свитки. Быстро пробежавшись взглядом по строкам, он выискивал, к чему можно придраться.

— Принимаю к сведению представленные тобою доводы, Светлый Владыка. Однако, сколь бы ни были мы склонны признать дьяволицу жертвой обстоятельств, надлежит помнить: по рождению она остается повинною пред Небесами. — Он оторвал глаза цвета битого стекла от документов и взглянул на короля. Весы в его второй руке колыхнулись.

Из зрительских мест послышались шепоты и возмущенные возгласы. В зале собрались те, кто называл Иви товарищем, и те, кто втайне или открыто ее ненавидел. Ряды заполнили военные всех званий: юные солдаты, еще не пропитавшиеся запахом смерти, сидели рядом с седыми ветеранами, помнившими каждую битву.