I wanna be your drug.

Гарри.

— Прошу, прости, если сможешь. Я больше не причиню тебе боли, я был не в себе... Я знаю, ты меня слышишь, я сейчас подойду и накрою тебя пледом, ты весь дрожишь. И я уйду.

Это последнее, что я слышу прежде, чем потерять сознание. Мне снится сон, что я стою в пустой темной комнате, которую освещает жалкий свет лампочки, висящей на одном проводе. Ни окон, ни дверей, ни щелочки, из которой бы прорывались солнечные лучи, абсолютно ничего, четыре пустые голые стены. Хочу сделать шаг, но одежда сковывает движения, и я не могу сдвинуться с места. Я осматриваю себя сверху вниз, на мне обычная белая хлопчатобумажная пижама, но рубашка выглядит как смирительная, а штанины сшиты между собой. Набираю в легкие воздуха и пытаюсь крикнуть во всё горло, но вместо этого издаю подобие звука, похожее на последний вздох перед смертью.

Мне страшно, я падаю на пол и пытаюсь отползти к стене. Забившись в темный угол, я начал тихо скулить, будто бездомный пёс. Становится холодно, я сгибаю ноги в коленях и прижимаю их к груди, сворачиваясь как можно сильнее. Воздуха стало значительно меньше, поэтому я начал задыхаться. Я умер и попал в ад?

— Гарри?

Мое имя эхом раздаётся по всей комнате, ударяясь о каждую стену, потом в пол и потолок. Я вскакиваю на колени, от страха мое сердце начало отбивать бешеный ритм. Тщательно пытаюсь вглядеться в темноту, но ничего не выходит. Комната по-прежнему пуста и кроме меня здесь никого нет. Внезапно я чувствую легкость и обнаруживаю, что мои руки и ноги свободны. Я одет в обычную домашнюю одежду, а вокруг меня выстраивается по кирпичику другая комната. Стоп, это же гостиная моего дома, где я живу с мамой и сестрой.

— Гарри, помоги мне занести ёлку!

Я слышу голос мамы из прихожей и осматриваю комнату в поисках выхода, но в ней снова нет ни окон, ни дверей. Желтый свет от большой люстры уютно заполняет гостиную, мягкий угловой диван граничит со стеной, на которой я вижу свои детские рисунки, аккуратно вставленные в рамочки. Параллельная стена будто растворяется и образует невидимый барьер между мной и мамой. Она уже самостоятельно справилась с ёлкой и сейчас своими варежками стряхивает снежинки с воротника. Её пуховик насквозь сырой, а растаявший снег на волосах, сделал их мокрыми и непослушными.

Мой взгляд прикован к Джемме, которая быстро спускается по лестнице со второго этажа. Моя сестра всегда выглядела потрясающе, но здесь я вижу её не в лучшем свете. Худая и бледная, с фиолетовыми синяками под глазами, руки перебинтованы. Что с ней стало? Она взваливает небольшую ёлку на свое хрупкое тельце и почти падает. На полусогнутых ногах Джемс тащит её в гостиную. Я подбегаю и пытаюсь выхватить тяжесть у сестры, но мои руки проходят сквозь ёлку. Что за?!