Пишет судьбу на коже

Ночные откровения

Первым порывом было задернуть занавески обратно и сделать вид, что я его не заметила. Но парень продолжает кидать камушки, и я отбрасываю эту идею в сторону, понимая, что она не поможет. Тогда я аккуратно, стараясь не шуметь, открываю окно. Оно все же скрипнуло, я, затаив дыхание, замерла, прислушиваясь. Родители вроде не проснулись.

- Какого черта ты здесь делаешь? - не тратя время на приветствия, перешла я сразу к делу.

- Наш разговор завершился не самым лучшим образом. Хочу это исправить, - пояснил он.

- Это мягко говоря, - пробормотала я себе под нос. - Не хочу я с тобой разговаривать. Топай, пока не вызвала полицию.

Я уже хотела закрыть окно, но тут собеседник бросил еще один камушек, стукнувшийся об оконную раму и отскочивший куда-то в ночную тьму.

- Спускайся. Это важно.

Бросила взгляд на компьютер, вспоминая слова Милены о том, что нужно расспросить этого психа поподробнее. Ругаясь сквозь зубы, я натянула кофту - ночи у нас прохладные - и тихонько вышла в коридор. Ступая как можно тише, прокралась к лестнице. Нащупала в темноте лакированные деревянные перила и медленно начала спускаться. Каждый раз, когда ступени начинали предательски поскрипывать, я застывала на месте, молясь, чтобы мама с ее музыкальным слухом и чутким сном не пошла проверять, кто это шастает по дому. С трудом спустившись, я, наконец, выскользнула из дома и направилась к татуировщику.

Стала напротив него, скрестив руки на груди, и молчала, ожидая, когда же начнет говорить.

- Неловко получилось, - пробормотал парень, похоже, имея в виду свою вспышку.

- Тонко подмечено, - с сарказмом ответила я. - Ну, говори. А я с удовольствием послушаю.

- Кассандра, как я уже говорил, ты другая. Раньше вас было очень много, вы жили, не таясь. А потом к власти пришел Альянс Трех и настали тяжелые времена. Вас ловили чуть ли не пачками, собирая в Приюте. Это длилось долгие семь лет, пока ваш вид почти полностью не истребили. Те, кому удалось избежать этой участи, затаились в самых отдаленных частях материка. Вас совсем мало, вы разбросаны по миру... - рассказывал собеседник, пока я его не перебила:

- Хорошо, даже если я соглашусь, что существует еще один вид людей и я к ним отношусь, то у меня чертова куча вопросов. Чем они отличаются? Почему их отлавливали? Почему ты так уверен, что я к ним отношусь? Что такое Приют? Про...

Татуировщик замахал руками, останавливая поток вопросов. Затем сел прямо на землю. Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать его примеру, хотя от почвы тянуло холодом.

- Отвечать буду последовательно. То, почему вы другие... Знаешь, это ведь напрямую связано с законом о татуировках, - парень не спешил говорить. Он мялся, метался взглядом по сторонам. - Дело в том, что любая татуировка на вашем теле воплощается в жизнь. Какое бы содержание она не имела - всегда станет реальностью. Поэтому твой рисунок вспыхивает. И будет продолжать, пока ты не признаёшь себя и свою суть. Твое имя на твоей коже - это призыв признать себя. И пока ты этого не сделаешь, татуировка не станет обычным рисунком. Потому вас и отлавливали. Благодаря этой вашей черте Альянс получил такую власть и до сих пор ее сохраняет.

- Погоди-ка, - остановила я его, переваривая информацию. - Хочешь сказать, что если мне сделать татуировку, как начинается, например, цунами, то оно действительно начнется? - уже скептически уточнила я.

Судя по выражению лица собеседника - именно так и будет.

- Так, все, - я поднялась на ноги. - С меня хватит. Слышал бы ты себя со стороны!

- Не убегай, - татуировщик поймал меня за руку, не позволяя уйти. - Ты что, слушать не умеешь? Второй раз за день сбегаешь от правды, сперва сама засыпаешь вопросами и хочешь все узнать, понять, а потом уходишь, не дослушав. Ты сначала дай мне договорить, а потом уже кричи, что это бред.

Несколько секунд я молчала, упрямо глядя в сторону. Стиснув зубы, все-таки опустилась обратно на траву, специально не смотрела на парня.

- Приют - это как раз то место, где содержались все пойманные. Приютом является небольшое здание за Центральной Площадью, где располагаются апартаменты Альянса Трех. Туда свозили женщин и мужчин, детей, стариков - всех, кто относился к вам. Потом только, когда вас осталось совсем мало и находить стало очень непросто, ввели закон об обязательных татуировках. Он помогал отыскать вас. Как выявили семилетние эксперименты, обыкновенные надписи силы не имеют. Тогда и изобрели этот дурацкий шифр, позволяющий добавлять к рисункам небольшие пометки, чтобы все исполнилось правильно. Как правило все, у кого надпись начинает вспыхивать, бегут к врачам за объяснениями, а там и правительство уведомляют. Так что когда ты пришла все выяснять ко мне, то, считай спасла себя.

- Почему пятнадцать лет? Почему именно этот возраст? - глухо поинтересовалась я.

- Потому что дети младше долго не протягивают. На много татуировок их не хватает, - ответил он. - Проблема состоит еще и в том, что только рисунки, сделанные вами, обретают силу.

- Стой, то есть сбываются рисунки, сделанные на коже людей нашего вида людьми нашего же вида? - я сама не заметила, как начала говорить о загадочных 'других' как о 'наших'. Кроме того, я немного отошла от раздражения и теперь пыталась вникнуть. Татуировщик кивнул. - Но это же... Это же замкнутый круг! Получается, что Альянсу нужно было не только собирать нас в Приюте, но и обучать делать татуировки, чтобы все верно потом происходило.

- Верно мыслишь, - одобрительно произнес собеседник.

И тут до меня дошло.

- Ты делал мне наколку и она сработала. Значит, ты тоже... - я запнулась и неохотно выдавила: - ... Другой? - не дожидаясь подтверждения, я вскочила и принялась ходить взад-вперед, рассуждая вслух. - Вот откуда ты столько знаешь! Вот почему ты так отреагировал на мои слова о камерах, - я остановилась и повернулась к парню. - Мои родители тоже такие?

- О, нет, - рассмеялся он, а мне было совершенно не до веселья. - Будет ли человек другим не зависит от генетики и родства. Ты просто рождаешься таким.

- А мои сны? - продолжала я спрашивать. Время наверняка уже двигалось к полуночи, если не дальше, а спать не хотелось. - У всех такие жуткие видения? Так будет всегда? - я вспомнила свои сновидения и передернулась. Боже упаси еще раз попасть в подобную ситуацию.

- Здесь точно сказать нельзя. Были среди наших те, кому всякая жуть снилась, однако далеко не всем и я не знаю как долго. Да и почему мы тоже без понятия.

- Видеть прошлое... - прошептала я слова подруги. Кто бы мог подумать. - Те, кому снились... Они говорили, что словно бы были гостями в чужом теле, да? Видели страшные события, похожие на времена войн? Ты говорил, что нас было много. А если начали отлавливать, то население несло сильные потери и не заметить это было просто невозможно. И я уверена на сто процентов, что оказывалось сопротивление. Что если мы видим прошлое? Наших предков? Или, может, упускаем какую-то деталь, а во снах получаем что-то вроде подсказок?

- Хватит предполагать, - попросил татуировщик, перехватив мои бурно жестикулирующие руки. - Я лишь хочу тебе все рассказать, предупредить и помочь. Но я не собираюсь строить теории заговоров и таинственных знаков. По крайней мере, точно не сейчас, - я рассеянно покивала, мысленно продолжая вести сама с собой спор. Здравый рассудок призывал не поддаваться на все эти россказни. Интуиция вопила, что не прозвучало и слова лжи. А мое взбудораженное сознание не переставало выбрасывать новые версии. - Кроме того, хочу предупредить. За возможность менять чужие судьбы, жизни и мир в целом придется платить. Чем больше у тебя татуировок, тем меньше срок твоей жизни. Мы не конца разобралась, как все это связано, однако одно ясно точно: тебе нужно делать как можно меньше наколок. Иначе дело плохо.

Я снова кивнула, подумав, что напоминаю болванчика. С другой стороны, ладно, главное окончательно все разложить по полочкам.

- Уже поздно, - заметил парень, бросив взгляд на свои наручные часы. - Тебе пора. Помни, что зависит все от тебя.

Я чуть ли не бегом бросилась к дому. Проснулось желание спрятаться под одеяло и забыться сладким сном, а утром вместе с Миленой все обговорить и вместе принять решение. У самых дверей он меня окликнул:

- Колючка! - я обернулась, вопросительно посмотрев. - Меня, кстати, зовут Винсент.

Наверное, впервые за наше недолгое и безумное знакомство я ему улыбнулась.