Пишет судьбу на коже

Последний штрих

Так прошло несколько дней. Каждое утро меня осматривал доктор Морис, фиксируя малейшие изменения в организме, а затем оставшийся день я проводила на занятиях. Пару раз попала к мадам Джонс, суровой грузной женщине, преподававшей этику и танцевальное искусство. Постепенно и с неимоверным трудом, я понемногу начала разбираться в лекциях. Сейчас мне казалось, что в обычной школе как-то легче.

С Пиковой Дамой мы пересекались только за завтраком и ужином, не считая мелких столкновений в коридоре, когда я обязана была с ней здороваться и, если придется, отвечать на вопросы. Меня такое положение дел вполне устраивало. Кроме того, страшно признаться, но я, похоже, начала привыкать к подобной жизни. Страх и трепет, испытываемый перед правительницей, исчезли без следа. Я даже начала испытывать к ней что-то вроде симпатии.

Вопреки опасениям, мне не сделали ни одной новой татуировки, меня не отправили в Приют и женщина не издевалась надо мной ради потехи. Я стала задумываться над тем, что, возможно, это все в прошлом. Ведь сны о ней показывали события глубокого прошлого, так почему же она не могла измениться?

Так продолжалось до сегодняшнего дня.

Я пыталась вникнуть в особенности правления Грега Третьего, что был последним правителем до Альянса, когда рассказ мистера Блейна прервался и кто-то зашел в аудиторию. Я подняла голову от тетради. В кабинет зашел Флинн.

- Госпожа просит Кассандру к себе, - ровным голосом произнес молодой человек.

Учитель был недоволен таким поворотом, как, в принципе, и всегда, но все же разрешил мне пойти, предупредив, что после обеда придется отсидеть еще один лишний урок.

Сегодня сопровождающий был молчалив. Меня это напрягало, равно как и желание Пиковой Дамы встретиться. Ее кабинет располагался на последнем этажа в противоположном конце коридора от покоев. Флинн негромко постучал, дождался позволения войти и открыл передо мной дверь.

Комната, как ни банально, была оформлена рисунками пик. Правительница сидела за столом из красного дерева, аккуратно раскладывая по стопкам какие-то бумаги. При моем появлении она подняла взгляд, мимолетно улыбнувшись.

- Вы хотели меня видеть? - уточнила я, остановившись перед столом и заложив руки за спину.

- Да, прелесть моя. Оформление документов на удочерение закончено, - глаза правительницы радостно блестели. Она вытащила из кипы бумаг несколько листов.

- Что ж... Поздравляю, - неуверенно ответила я. Такая перспектива все равно не радовала.

Только сейчас я заметила, что в кабинете есть еще один человек. Женщина с осунувшимся несчастным лицом. Она тусклым взглядом посмотрела на меня, после чего отвернулась.

Моя новоиспеченная родительница бросила взгляд на объект моего внимания.

- Ах да, чуть не забыла. Последний штрих. Извини, лапочка, мне просто нужна гарантия.

Я не успела спросить, что за последний штрих и какая гарантия. Кто-то сзади - вероятно, из охраны - заставил меня опустится на колени и согнутся. Волосы откинули в сторону, открывая шею.

- Не волнуйся, больно не будет, если не будешь сопротивляться, - прошелестел чужой голос прямо над ухом. Незнакомка. Ее дрожащие, покрытые мозолями руки погладили мою кожу, словно успокаивая. Затем я услышала знакомое жужжание машинки для татуировок.

Меня захлестнула волна ужаса, разочарования и гнева. Значит, она все-таки решила воспользоваться мною, как Судьбоносцем?! Господи, какая же я наивная дура! Поверила, что Пиковая Дама могла измениться, а теперь... Теперь остается лишь корить себя за глупость. Видимо, некоторые люди не меняются. Они могут попытаться или удачно сыграть эту роль...

На глаза навернулись слезы. Это не были слезы боли от новой наколки. Это были слезы острого, почти физически ощутимого разочарования и презрения к себе. Поверила, как последняя идиотка. Эта женщина строила свою жизнь и власть на жестокости, лжи и использовании других людей. А я взяла и решила, что она смогла стать другой. Что она оставила все в прошлом. Все это время она вела себя по-доброму. Я подумала, что рассмотрела в ней что-то хорошее. Теперь же я стою на коленях, а еще один Судьбоносец, замученный, устлавший, проживающий в Приюте, рисует на моей коже то, что хочет видеть правительница.

Когда меня отпускают, я резко выпрямляюсь, сквозь мутную пелену, застилающую глаза, глядя на Пиковую Даму.

- Ненавижу, - прошептала я, пулей выскочив из кабинета. Никто меня не останавливал и не окликал. Мне позволили уйти.

За эти несколько дней я начала разбираться в сплетении коридоров и безошибочно нашла свою комнату. Шею жгло, взгляд застилали слезы. Влетев в комнату, я громко хлопнула дверью и прислонилась к ней, зажав рот ладонью. Сползла вниз, давясь слезами. За последние две недели я плакала чаще, чем за все предыдущие пятнадцать лет своей жизни.

Кое-как успокоившись, я проковыляла в ванную. В зеркала увидела свою физиономию, что отнюдь не порадовало. Опухшие веки, покрасневшие глаза, кривящиеся губы. Долго и беспрерывно умываюсь, пока окончательно не прихожу в себя. Затем нахожу ручное зеркальце и, став перед большим, пытаюсь увидеть татуировку. Наконец, мне это удается.

На коже выколот черный значок пик, известный всем по картам. А внутри него запечатлено мое имя особым шифром. Что это значит? Чего хотела эта женщина?

- Он означает повиновение, - голос правительницы отскакивает от стен, заполняя пространство. Я вздрагиваю и поворачиваюсь в ее сторону, выронив маленькое зеркало. - Означает, что когда я отдам прямой приказ, ты беспрекословно исполнишь его.

- Значит так, да? - выдохнула я, сузив глаза. Пиковая Дама чуть приподняла брови, ожидая продолжения. - Вы... Вы с первой нашей встречи показывали себя с лучшей стороны. Вежливость, доброта, симпатия, забота. Я даже поверила, что Вы такая. Что Вы не жестокая хладнокровная гадюка. Я начала привыкать к Вам, знаете? Могла бы подыграть с ролью дочери. Я следую Вашему дурацкому распорядку, не задаю лишних вопросов, не жалуюсь, вежливо общаюсь. А теперь Вы против воли поставили мне какую-то дурацкую метку повиновения. Могли бы по-человечески объяснить или попросить. Я бы постаралась понять и согласилась. Но Вы только доказали, что ни капельки не изменились и лишь разыгрывать спектакль.

- Не смеши меня, девочка, - правительница откровенно расхохоталась. - Ты бы ни за что не согласилась.

- Вы меня не знаете, - прорычала я, подавшись вперед.

- Я знаю людей, - ответила мне шипением собеседница. Было заметно, как тяжело ей сдерживаться. Она сжимала и разжимала кулаки, крылья носа трепетали. - А ты далеко не идиотка и понимаешь, какие возможности может открыть для меня этот знак.

- Да пошла ты, - в запале я перешла на 'ты'. Толкнув женщину плечом, вернулась в комнату.

- Просто ты не понимаешь! - она проигнорировала грубость.

- Чего не понимаю? - устало спросила я, забравшись на подоконник и глядя на Центральную Площадь внизу. Люди сновали туда-сюда, спешила по делам, туристы фотографировали старинное здание апартаментов. Жизнь внизу кипела и бурлила. Я же словно застыла во времени.

- Ты действительно принесешь перемены и поможешь, - Пиковая Дама схватила меня за руки. Выражение ее лица излучало такую надежду, что сердце защемило. Я запуталась и не понимала эту женщину. То она недрогнувшей рукой убивает и предает, то источает потоки нежности и ласки. В ней будто жило два человека, абсолютно разных и борющихся за власть. - Ты... Я знаю, ты вернешь мне его, - в уголках бирюзовых глаз правительницы сверкнули слезинки.

- Кого? - обреченно поинтересовалась я. Как же сложно.

Пиковая Дама ответила не сразу. Помолчала, невидяще посмотрев в окно.

- Моего ребенка, - шепнула, заставив себя повернуться в мою сторону.