Первая леди

Dark night

  В семь утра в дверь ритмично постучали, но этого было слишком мало, чтобы заставить меня подняться, поэтому я сделала вид, что меня нет или я умерла.

— С добрым утром, Америка! — слишком громко воскликнула Кейтлин.

Я вскрикнула, подскакивая на кровати и попутно натягивая одеяло.

— Звучит как дурацкое название шоу, — пробурчала я, убирая запутавшиеся волосы.

Кейтлин была в тёмно-синих брюках и пиджаке в тон. Каблук делал девушку еще выше и стройней. Наверно, ей приносило удовольствие, что на ее фоне я выгляжу, как низенький рыжий хоббит.

— Сегодня у нас много дел, — констатировала Кейтлин, отдёргивая шторы и впуская в комнату солнечный свет. — Надо подготовить тебя ко встрече с президентом и его женой. Вчера тебе довелось поужинать с их сыном, и, судя по всему, вечер прошёл удачно.

— Судя по всему? — переспросила я, убирая за плечи волосы.

Кейтлин кивнула и слегка улыбнулась, думаю, для приличия.

— Буду ждать тебя в библиотеке через полчаса, — сказала девушка, выходя из комнаты.

Я лениво откинулась на подушку и закрыла глаза. Думаю, что на меня наденут электрический браслет, который будет бить током каждый раз, когда с моих губ сорвётся какая-то глупость.

Быстро собравшись, я решила, что для такого жаркого дня подойдёт лёгкое платье. Переодевшись, спустилась в библиотеку, где уже ждала Кейтлин. Она сидела на пуфике, а рядом стоял небольшой столик на колёсиках. Кейтлин потягивала кофе и что-то читала. Как только она заметила меня, предложила присесть напротив.

— Думаю, ты знаешь правила этикета, — сказала Кейтлин, делая глоток кофе и указывая на столовые приборы, лежавшие на столике.

Я лукаво посмотрела на нее, быстро перечислив, для каких блюд подходит тот или иной прибор. Кейтлин это приятно удивило. Чтобы не ударить лицом в грязь перед президентом, она тонко намекнула, какие темы не стоит поднимать, как правильно следует обращаться. После меня познакомили с рядом высокопоставленных людей. Как оказалось, среди них достаточно много фанатов моего голоса, они смотрели шоу, в котором я участвовала, и очень рады, что выиграла именно я. Кейтлин сказала, что я очень хорошо справляюсь; это высшая похвала из ее уст. Мы провели весь день вместе, и, честно говоря, между нами наладилось общение. Я попыталась даже научить ее игре на рояле. Максон так ни разу и не появился; я постоянно думала, что он услышит мою игру и опять покажется в дверях, с улыбкой на губах. Он обещал, что эту поездку я запомню на всю жизнь. Видимо, не стоило верить ни одному его слову. К концу дня испортилось настроение, и я снова почувствовала себя взаперти. Оказавшись в комнате после заката солнца, я рухнула на кровать и сразу провалилась в сон, не снимая туфель.

Не помню, сколько времени прошло, но проснулась я оттого, что мне не хватало воздуха. Быстро открыв глаза, почувствовала чью-то ладонь на губах. Сердце начало биться быстрее, а из горла буквально вырывался крик, но я услышала тихий шёпот над ухом, буквально представляя улыбку говорившего:

— Всё хорошо, это я.

Максон убрал руку с моего лица и присел на краешек кровати. На нём были чёрные джинсы и чёрная футболка, которая обтягивала его мышцы на руках.

— Что ты тут делаешь? — чуть не закричала я.

Он быстро приложил указательный палец к моим губам; его дыхание щекотало нежную кожу за ухом, а от низких ноток в голосе по рукам пошли мурашки.

— Одевайся, нам пора.

— Куда? Что ты задумал?

— Что-то опасное.

— Надеюсь, в рамках закона?

Я буквально видела его улыбку в темноте.

— Это зависит от последствий.

Я удивлённо смотрела на него, пытаясь понять, в чём подвох.

— Советую надеть что-то тёмное, — сказал Максон, протягивая ладонь.

Через несколько минут мы шли по тихим коридорам Белого дома. Максон держал меня за руку, ведя куда-то на первый этаж.

— Сколько сейчас времени?

— Почти три часа ночи.

— Можешь объяснить, что ты задумал?

— Пока нет.

Максон привёл меня к чёрному выходу где-то в левом крыле. Тут жили сотрудники, поэтому сейчас все спали и нас никто не видел. Выйдя на улицу, я почувствовала свежий ветерок: впервые за несколько недель жара начала спадать. Мы шли вдоль сада с розами в абсолютной тишине, пробираясь через небольшие деревца вишни. Обилие запахов просто дурманило. Подобравшись к забору, я увидела небольшую щель, в которую Максон явно намеревался пролезть.

— Ты серьёзно? — возмутилась я.

— Никто не должен знать, что мы уходили. Уступаю даме. — Максон сделал небольшой поклон, указывая на забор.

Я закатила глаза и подошла к нему, протискиваясь сквозь прутья. Когда оказалась на той стороне, Максон последовал моему примеру и выбрался наружу.

— И как часто ты пользуешься этим выходом? — спросила я.

Максон задумался.

— Лет с пятнадцати.

Он опять взял меня за руку, ведя вдоль дорожки, по которой обычно ходят туристы. Сейчас людей почти не было, но я никак не могла отделаться от мысли, что на нас смотрят. Мы шли вдоль тихих улиц, избегая скоплений людей.

— Хочу знать, куда мы идём, или больше не сдвинусь с места. — Я встала как вкопанная, расправив плечи.

Максон повернулся ко мне и, склонив набок голову, спросил:

— Ты когда-нибудь гуляла ночью по торговому центру?

В моих глазах читалось явное непонимание, но улыбка Максона буквально стёрла всё. Мы выбрались на пустую дорогу, кругом не было ни звука. Слабый фонарь освещал путь, а на той стороне я увидела огромный гипермаркет. Вывеска горела, но внутри было темно. Мы обошли магазин, оказавшись у заднего входа. Максон быстро справился с замком, и это меня насторожило: как часто он это уже проделывал?

— Ты же знаешь, что это взлом с проникновением?

— Ну, мы пока не проникли...

Я сделала шаг вперёд, оказавшись по ту сторону стены.

— Так и думал, что тебе понравится эта идея, — усмехнулся Максон.

Выйдя из подсобного помещения, мы оказались в зале. Я увидела длинный коридор из стеллажей, заполненных чем угодно.

— Всё это в нашем распоряжении, — констатировал Максон, разводя руками.

— И что ты собираешься делать? — покачала я головой.

— Что собираюсь делать? — Максон остановился в паре сантиметров от меня. Я смотрела ему в глаза и чувствовала спокойное и ровное дыхание. Вмиг его лицо просветлело, а глаза заблестели. Я чуть не вскрикнула, когда в два счёта оказалась на его плече. Максон нёс меня по магазину, а я барабанила кулаками ему по спине. Он плюхнул меня в тележку, громко смеясь.

— Отправляемся за покупками!

— Ты чокнутый, нас же поймают!

— Ничего подобного.

Максон покатил меня, быстро лавируя между металлическими корзинами, словно это препятствия в какой-то игре. Я смеялась, хватая что-то с полок. Оказавшись в отделе с техникой, взяла магнитолу, настраивая на любимую волну. Заиграла музыка, я приподнялась в тележке, пытаясь танцевать. Максон смеялся, продолжая катить меня. Сняв с манекена шляпу тёмно-красного цвета, надела на себя.

— Тебе идёт, — сказал Максон.

Он достал из кармана полароид и сфотографировал меня, показывая снимок.

— Я же говорил, что ты запомнишь эту поездку, а фотографии — хорошее напоминание.

Музыка играла даже намного громче, чем следовало, но постепенно меня перестало это волновать.

— Куда мы теперь, капитан? — спросила я, прикладывая руки ко лбу.

— За ромом, — подыграл Максон.

Когда мы оказались в алкогольном отделе, тихий голосок в голове еще пытался выразить сопротивление, но постепенно понял, что это бесполезно. Максон взял с полки бутылку рома, снимая этикетку и вынимая пробку. Она с грохотом отскочила от потолка и приземлилась в другом отделе. Я рассмеялась и выпала из тележки.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Максон, поймав меня одной рукой. Его пальцы коснулись тонкой полоски кожи под футболкой, и у меня вдруг перехватило дыхание.

- Да, всё хорошо.

Он протянул бутылку, и я сделала добрый глоток, чуть не выплюнув всё обратно. В желудке жгло, а из глаз чуть не полились слёзы. Максон сделал глоток вслед за мной.

— Ты посмотри! — воскликнула я, увидев в паре рядов от нас отдел со спортинвентарём.

— Спорим, что я быстрее?

— Ни за что, этот бой я не проиграю! — Максон прищурился и побежал, обгоняя меня.

Я сняла с тормоза ближайший велосипед, придерживая одной рукой шляпу.

— Победит тот, кто быстрее доедет до отдела игрушек, — сказал Максон, тормозя напротив меня.

— Хорошо. На старт, внимание, марш!

Я оттолкнулась и поехала, крутя педали, как ненормальная; Максон то и дело норовил обогнать меня. Я увидела его хитрое выражение лица, когда он свернул в другой ряд, срезая путь.

— Эй! — воскликнула я, пускаясь вслед за ним.

Прибавив скорости, чувствовала, как в лёгких жжёт, а шляпа вот-вот слетит с головы. Я почти обогнала его, когда впереди показался отдел игрушек. Из последних сил смогла поравняться с ним, но Максон поднажал и оказался впереди, окончательно порвав в клочья мои мечты о победе. Когда он приехал к финишу, то слез с велика и поднял руки вверх, словно приветствуя невидимую толпу.

— Максон Шрив — победитель гонки! Америка Сингер приходит к финишу второй, — проговорил он, складывая руки рупором.

— Ха-ха-ха. — Я скрестила руки на груди, иронизируя.

— Не стоит из-за этого расстраиваться. Не везде же тебе побеждать. — Максон пожал плечами, доставая из велосипедной корзины ту бутылку рома. Когда он успел ее взять? — Выпьем за победу.

Я запыхтела, изо всех сил толкая его в огромный ящик с игрушками. Максон упал, поднимая ром вверх. Я рассмеялась, выхватывая бутылку и делая победный глоток, чувствуя, как по телу разливается тепло, а перед глазами всё плывёт.

— Это война!

Максон утянул меня за собой, и я упала, кидаясь игрушками. Где-то вдалеке играла музыка из радио — тихая музыка вперемешку с нашими криками и смехом разносилась по всему магазину.

— Теперь играем в мою игру, — констатировал Максон.

Он вылез из ящика, помогая встать мне, и принялся ходить вдоль стеллажей, что-то ища.

— Вот оно!

В руках он держал детский набор для мини-гольфа. Установив всё, Максон показал, как надо бить и держать клюшку. Мы, как два идиота, носились по магазину, всё опустошая бутылку. В конце концов добрались до батута, который жутко скрипел каждый раз, когда наши ноги касались поверхности, потому что я пыталась сделать сальто, и, честно говоря, в моем состоянии казалось, что уже нет ничего невозможного. Максон умудрялся убирать всё за нами, не оставляя следов. Мы фотографировались, вытворяя такие вещи, на которые, мне казалось, я не способна.

Совсем выдохнувшись, я упала на водный матрас, раскинув руки.

— Это было потрясающе!

— Обычно, лёжа на кровати, это говорят немного в другой ситуации, — сказал Максон, засунув руки в карманы.

Я рассмеялась и кинула в него подушкой, которую он с лёгкостью поймал.

— Это еще не всё, — заметил Максон, и первое мое воспоминание после этой фразы — как я пытаюсь забраться на огромный памятник Линкольну, крича, что смогу залезть ему на коленки.

Максон смеялся, но отчаянно пытался помочь. В итоге я чуть не разбила колени, повиснув на правом ботинке Линкольна. Часов в пять мы вернулись к Белому дому, пытаясь пробраться сквозь щель в ограде. Пустую бутылку рома оставили за забором и, шатаясь, направились к саду, еле держась на ногах. Только тогда я поняла, что у меня на голове до сих пор эта дурацкая красная шляпа. Мы легли на траву возле фонтана, раскинув ноги и руки. Небо начинало светлеть, но еще можно было разглядеть звёзды. Всё кружилось перед глазами, как будто Земля начала вращаться со скоростью света. Я почувствовала, как Максон коснулся моих пальцев ладонью, и повернула к нему голову. Он, не отрываясь, смотрел на меня, словно я самое прекрасное, что он когда-либо видел. Я взяла его за руку, переплетая пальцы, улыбаясь, словно идиотка, сдерживая смех, который мог разбудить весь Белый дом. Не помню, как оказалась в руках Максона, но всё моё естество не могло противиться этому. Я чувствовала его запах вперемешку с росой.

— Знаю, что не смею этого делать, поэтому пойму, если ты влепишь мне пощёчину, — сказал он, и в следующий миг я замерла.

Его губы нашли мои, я почувствовала дыхание Максона. В воздухе витал запах алкоголя, но, могу поклясться, я могла прекратить это в любой момент, в любую секунду, но не стала. Я закрыла глаза, касаясь пальцами его шеи. В животе всё сжалось, а щеки пылали, словно в горячке. Когда Максон остановился, то удивлённо посмотрел на меня, будто совершил самую большую ошибку в жизни. Я ударила его по лицу — он не дёрнулся, продолжая смотреть лишь на меня, обводя взглядом губы, шею, ключицы. Я схватила его за ворот футболки и притянула к себе, впиваясь в губы поцелуем. Чувствовала его руки на талии, потом в волосах. Будто играя со мной, он целовал ямку за ухом, опускаясь вниз по тонкой шее. С моих губ сорвался тихий стон, я запустила руки ему в волосы, притягивая ближе к себе. Не знаю, сколько мы лежали вот так на траве посреди сада. Это казалось сном, потому что, когда я открыла глаза, уже вовсю светило солнце, а я лежала в постели, пытаясь понять, было ли это на самом деле. Лишь головная боль и шляпа, лежащая возле меня, напоминали о том, что этой ночью Максон Шрив украл мой первый поцелуй.

To be continued...