ГОРЬКАЯ ОБИДА
Выйдя на дорогу, старик решительно сказал:
- Пора и на покой. Все кости ноют. Завтра опять походим, а на сегодня хватит. Устал я...
Солнце уже совсем низко. Скоро с пристани донесется длинный гудок маминого парохода, но Динка забыла обо всем на свете. Подпрыгивая и прихрамывая, она бежит рядом с шарманщиком и весело болтает:
- Ты что купишь себе, дедушка? Я ничего не куплю! Мы вместе с Ленькой купим!
- А что тебе покупать? Вот съешь горяченьких штец да мороженого... - снова повторяет старик.
- Не надо! - машет рукой Динка. - Я сразу домой побегу...
Старик прибавляет шагу и, минуя последнюю просеку, выходит на тропинку, ведущую вниз, к пристани.
- Дедушка, ты пойдешь на базарную площадь? - спрашивает Динка.
- Ну да, через базар и пойдем. Там и харчевня...
- Я не хочу в харчевню... Я пойду домой! Давай тут разделимся, дедушка! - предлагает Динка, но старик словно не слышит ее и молча идет дальше. Дедушка! Мне тут близко - почти у самого обрыва, - говорит Динка. - Дай мне мои денежки!
- Каки таки денежки? Я сам тебе морожено куплю... Денежки, денежки... бормочет старик, не останавливаясь и не убавляя шагу.
- Дедушка, я домой хочу! - дергает его Динка.
- Ну, иди, чего пристала? Я тоже домой иду, не гулять ведь.
Тропинка выводит старика и девочку на базарную площадь. С пароходов идут пассажиры, тащатся с корзинами торговки, шныряют между рядами лавок босоногие ребята. Динка беспокойно оглядывает пассажиров и вспоминает о маме.
- Дедушка, дай мне денег! Давай сейчас же! - сердито кричит она и дергает старика за рукав. - Давай денежки, я домой хочу!
- Сказано - куплю морожено. А боле чего тебе? Каки таки деньги? - хмурится старик.
- Давай мои! Из кармана давай! - топает ногой Динка, Прохожие останавливаются:
- Ай-яй-яй! Как нехорошо, девочка!
- Что же это ты так кричишь на своего дедушку? Бесстыдница этакая! Хоть бы людей постеснялась! - качая головой, вмешивается проходящая мимо женщина.
- Давай денежки! - вне себя кричит Динка, цепляясь за шарманщика. - Те, что в шапке были, давай!
Старик дрожащими пальцами роется в кармане и вынимает пятачок.
- На! Назола какая! Господи помилуй, вот горе-то навязалось на мою шею! - громко жалуется он. - На пятачок, что ли!
Динка видит одну монетку на его ладони и вспоминает богатый перезвон в шапке.
- Много давай! Разделись со мной! - гневно кричит она, отталкивая от себя ладонь с пятаком.
- Бессовестная! И не стыдно тебе старичка старенького обижать? - корят остановившиеся неподалеку торговки.
- Ведь вот есть же такие дети несочувственные! - возмущаются они. - Гляди, как топает! И где только набаловалась так? Ведь по всему видать - в нищете растет!
- Выпороть ее надо, а не пятачками баловать! - замечает проходящий мимо мужчина.
- Бери пятачок-то. Завтра еще дам, - пробует уговорить девочку шарманщик. - Что ж, правда, обижаешь старика? Глаза Динки широко раскрываются.
- Я работала... я пела... - бормочет она, но голос ее прерывается горькими рыданиями, и, круто повернувшись, она бежит по дороге, спотыкаясь от усталости и горя.
- Ишь, пошла, - бормочет старик, глядя ей вслед. Но отчаянный, безнадежный плач девочки тревожит его. - Эй, мальчик! Снеси-ка ей вот... - подзывая к себе босоногого мальчугана, просит он и добавляет к пятаку еще три копейки. Снеси, миленькой!
Мальчик, сверкнув босыми пятками, в несколько прыжков догоняет плачущую девочку.
- Вот возьми, старик тебе еще дал, - сует он ей в руки деньги.
Но Динка отстраняет протянутую ладонь и, не оглядываясь, бредет по дороге. Из последних сил царапается она не обрыв и, цепляясь за колючие кусты, плетется до тропинке к утесу.
Громкий плач ее переходит в горькое всхлипывание и тихие протяжные жалобы:
- Лень... Лень... Лень...
