The Bucket List

nine

  — Костюмы из шелка и мороженое из черного ореха, — бормочет Луи, когда они идут по лобби отеля, возвращаясь из клуба.

Они в Гонконге уже два дня, и сегодняшний подходит к концу. Гарри много улыбается, и Луи нравится, когда Гарри пьян. Он становится еще более нежным и много обнимается, но стоит его поцеловать – парень начинает пылать страстью.

— Мне нужно в номер, лягушонок, — бормочет Луи, тыкая в ямочку Гарри, пока тот глупо улыбается. — А ты подожди меня у бара, ладно?

— Только не долго, — парень дуется, но все же отпускает мужчину, который дарит ему воздушный поцелуй и становится возле лифта.

Как только двери за ним закрываются, Томлинсон вздыхает. Он вовсе не пьян так, как преподносит это. Он просто хочет оставить Гарри на некоторое время. У них с Найлом был кое-какой план.

Гарри уже десять минут болтает с барменом, который, на самом деле, не против этого. Он начищает стаканы, иногда бросая несколько слов парню, который потягивает свой коктейль.

— Тибетцы называют ее Джомолунгма, — бормочет парень, подперев голову рукой. — Божественная мать снегов.

— Мать Богини Мира, вообще-то, — вдруг говорит женский голос, и Гарри поднимает удивленный взгляд. Девушка лет двадцати пяти садится рядом с ним на барный стул, опуская свой клатч на стойку. — В традиционном тибетском переводе, — она мило улыбается, поправляя прядь волосы.

— Вполне возможно, — Стайлс улыбается и поворачивается к ней, удивленный таким знаниям.

— Пино-Нуар, пожалуйста, — она улыбается бармену и тот кивает, отправляясь за вином. — А Вы что там были? — она поворачивается к Гарри, удивленно осматривая его.

— Ну, вообще-то, я только что вернулся оттуда, — он разводит рукой, делая глоток коктейля. Сейчас он не чувствует себя опьяненным. — Мы пытались подняться, но погода...

— Ну, конечно, сейчас мертвый сезон, — девушка сочувственно кивает.

— Да, — Гарри улыбается. — Нам тоже самое сказали.

— Меня зовут Эрика, — он вдруг протягивает руку, и брови парня выгибаются.

— А я Гарри, — он пожимает ее руку, возвращая улыбку.

— Я пыталась взойти на нее, — она кивает, когда бармен подает ей бокал.

— Правда? — глаза парня загораются.

— Ага, — она кивает. — Забралась на 7.800, но потом пришлось вернуться.

— Вот как, — он облокачивается о стойку, чуть наклоняясь. — И как там?

— Холодно, — она улыбается, смотря ему прямо в глаза. А затем в ее взгляде что-то меняется. В глазах больше нет улыбки или, тем более, флирта. Она чуть грустнее. — Мы были там с мамой, — она отводит взгляд, а затем возвращается к лицу Гарри. — Она говорит, что небо скорее черное, чем голубое. Там мало кислорода, чтобы отражать свет, — она тихо продолжает, наблюдая, как эмоции на лице парня сменяют одна другую. Он забывает, что был пьян, забывает, где он вообще. — Но ночью, столько звезд мы нигде не видели, — она качает головой. — Такие яркие, как-будто дырочки в небесном полу.

— А вы слышали? — вдруг шепотом произносит Стайлс, и Эрика хмурится.

— Что слышали?

— Я читал статью человека, побывавшего на Эвересте, — Гарри хмурится и отводит взгляд на свои руки. — И, стоя там, на крыше мира, он почувствовал вокруг неимоверную тишину. Как будто все звуки куда-то исчезли, и он услышал.

— Что?

— Голос самой горы, — Гарри тихо выдыхает, а его сердце бешено бьется в груди. — Он говорит, что это был как Глаз Божий. Самое настоящее чудо.

— Я думаю, что каждый может увидеть чудо, — тихо говорит Эрика, слабо улыбаясь, и внутри Гарри что-то скручивается. — Мы сами находим то, что можем считать чудом.

Она улыбается, и Гарри открывает рот, чтобы ответить, но женщина подходит к ним и кладет руки на плечи девушки. Та улыбается шире, и женщина целует ее в лоб.

— Прости, милая, пришлось задержаться.

— Все в порядке, мам, — она кивает, предлагая ей свое вино.

И тогда внутри Гарри все рушится. Он подрывается с места и бросает быстрое «простите меня», после чего закутывается в пиджак и быстрым шагом идет к лифту.