Doomed. With the hope of happiness ... | Larry Stylinson

Two

        Осень началась очень неожиданно. Еще вчера на улице было жарко, а от солнца некуда было спрятаться. А сейчас, пусть солнце и не спряталось за тучами, но оно уже совсем не греет, а ветер пробирает до костей. Но для меня осень началась совсем не из-за этого. Для меня осень наступила, потому что ветер начал срывать с деревьев листья, и они уносятся прочь... словно птицы, покидающие родное гнездо, и, летящие в неизвестность. Невероятное зрелище. Именно за это я и люблю осень больше всего. Листопады — это самое красивое, что я когда-либо видел. Да, не спорю, когда в канун рождества с неба падают миллионы снежинок, это тоже красиво. Но все белое. Нет такого буйства красок, как сейчас. Желтый, оранжевый, красный. Когда еще, как не осенью, можно увидеть все эти цвета разом? Правильно никогда. А еще осенью, не знаю почему, но именно осенью, я верю, что мечты сбываются. Часто люди говорят мне, что осень — пора разбитых мечтаний, что осенью всё умирает. Но это полная ерунда. Ничего не умирает. Все готовится ко сну, чтобы потом вновь проснуться. Листья улетают, чтобы потом вновь появиться на деревьях. Птицы улетают, чтобы вновь прилететь. А мечты сбываются, чтобы у нас появились новые. Это странно, но это то, во что я верю. И верю, что у нас с Гарри есть еще шанс. Что наша история еще не закончилась. Я верю, что наша история, так же, как природа уснула, чтобы потом расцвести вновь...

   Я проснулся с мыслями, что это будет потрясающий день, ведь вчера мы с Гарри разговаривали, пусть как друзья, но это неважно, потому что я ужасно скучал по общению с ним. И я вправду был уверен, что этот день станет еще лучше, чем предыдущий. Я шел по улице и светился даже ярче, чем солнце. Но, как только я вошел в здание университета, мое настроение упало на самое дно. Каждый человек считал своим долгом уставиться на меня. Буквально каждый смотрел на меня. И они смотрели не так, как раньше. Не было больше восхищения и любви в их глазах. Было лишь призрение. И я не мог понять, что не так? Что изменилось?
В первый же миг, в голову закралась мысль, что это все из-за моей любви к Гарри. Что такого в том, что я его люблю?! Разве я виноват, что полюбил парня? Но эту мысль я прогнал прочь, потому что раньше я не замечал этих косых взглядов в свою сторону. Да, меня не было здесь 4 месяца. Но что могло измениться за столь краткий срок, я понять не мог. И я впервые почувствовал себя лишним. Мне впервые не хотелось находиться здесь.
   Мне нужно уйти. Я не готов видеть ненависть в глазах людей. Что, черт возьми, происходит?! Я разворачиваюсь и направляюсь к выходу.Не смогу пробыть здесь целый день. Но, как только я открываю дверь, мне на встречу выходят Лиам и Элеонор.
— Хей, Луи, ты куда? — спросил Лиам.
— Домой, — с неохотой отвечаю я. Мне сейчас совсем не хотелось выслушивать нравоучения о том, что это первый день, и я не имею права уходить.
— В смысл домой? — возмущенно пробормотала Эль.
— В прямом.
— Что случилось? — положив свою маленькую ручку мне на плечо, спросила Элеонор.
— Я не... не могу здесь находиться. Все смотрят на меня, так будто, хотят сожрать или еще чего похуже, — прошептал я.
— Прекращай ныть! Ты — Луи Томлинсон. Капитан футбольной команды университета. Ты попадал в такие передряги, которые они даже представить себе не могут! И ты не должен обращать внимание на глупых людей! — сказала Эль немного громче, чем требовалось, от чего проходящие мимо люди начали оборачиваться.
— Черт, Луи, Эль права, — подтвердил Лиам.
— Если хочешь, я могу посидеть с тобой на парах. У меня сегодня все равно нет важных занятий, — сказала девушка.
— О, и я могу, — дружелюбно произнес Лиам.
— Правда?
— Боже, Луи, что за вопрос, мы же друзья.

   Так я оказался на паре по истории, на нашей общей с Гарри паре. Лиам и Элеонор мило о чем-то беседовали, а я не мог оторвать взгляд от любимой кудрявой макушки. Он улыбался, слушая очередную историю Найла, и на его щеках появились эти великолепные ямочки, а зеленые глаза прямо-таки искрились. От этого чудесного зрелища по моему лицу расплылась улыбка, но она угасла, как только рядом с Гарри села его девушка и поцеловала парня в щеку.
— Кто это? — спросил Лиам, видимо отвлекшийся от Элеонор и указал на блондинку, сидящую рядом с Гарри.
— Элизабет. Его девушка.
Лиам и Элеонор уставились на меня, а в их глазах я видел сожаление.
— И так, все послушайте меня, — заговорил вдруг громко профессор, от чего все студенты обратили на него внимание, — Я бы хотел сказать, что в конце этого семестра у нас будет одна очень важная работа, поэтому я решил немного изменить систему нашего с вами обучения. Я поделю вас всех на пары, чтобы вам было проще готовится, и на каждом занятии, вы будете докладывать мне о том, как продвигается ваша работа, или задавать появившиеся вопросы. Всё ясно?
   Студенты закивали головой, а профессор начал называть фамилии учеников. Не знаю почему, но эта Элизабет кажется мне до ужаса неприятной, и нет, это не потому, что я ревную. Больше всего меня настораживает ее улыбка, ну или, как будет правильнее, подобие улыбки. Почему-то это напоминает мне оскал. Она одновременно и смеется, и остается до ужаса холодной. И черт, я не выдумываю этого. Это то, что есть. И я ведь не говорил, что Эбби неприятная. Да, я ревновал Гарри к ней, но она никогда не казалась мне холодной и фальшивой.