Doomed. With the hope of happiness ... | Larry Stylinson

Flashback

Думаю, все мы знаем, что Гарри влюбился в Луи, как только он увидел его, еще в первый день учебы. Вы ведь знали? Но никто не знал, когда Луи заметил Гарри, когда он увидел его впервые, поэтому...

    

    Очередная бессмысленная вечеринка. Очередной бессмысленный повод напиться. Ну, возможно на этот раз не бессмысленный. День рожденье все же повод, разве нет? Только вот почему я не чувствую того праздничного настроения, которое должно быть у именинника?

— Эй, Луи, чего такой тухлый? — кричит Зейн, пытаясь перекричать музыку.
— Блять, Зи, сколько ты выпил? — спрашиваю я, глядя на, еле стоящего на ногах парня.
— Какая разница?! Сегодня ведь твой день рождения! — говорит Зейн, наклонившись над моим ухом и прижимаясь ко мне, — и я хотел бы кое-что тебе подарить.
— И что же? — ухмыльнувшись, спрашиваю я.

    Но ответа так и не последовало, потому что Зейн взял мою руку в свою и потащил в сторону туалета. Как только дверь за нами закрылась, он прижал меня к стене, впиваясь в губы. Слишком напористо. Так как любит Зейн, а не так, как нравилось мне. Плевать. Отвечаю на его поцелуй в более медленно темпе. Парень стонет прямо мне в губы, когда его пах сталкивается с моим.

— Ты закрыл дверь? — оторвавшись от его губ, спрашиваю я.
— Черт, — он чмокает меня еще раз, и отстраняется, чтобы запереть дверь на замок, — теперь ты доволен?
— Может быть, — медленно говорю я, подходя к нему и прижимая к двери, — но я точно буду очень доволен, если ты будешь тихим. Я не хочу, чтобы нас кто-то услышал, — кладу руки ему на талию, и припадаю губами к его шее. Медленно засасываю кожу, оставляя засос. Парень снова стонет, а я отстраняюсь, любуясь отметиной.
— Почему тебя это так волнует? Почему тебе не срать на это? — сквозь очередной стон спрашивает Зейн.
— Потому что никто не должен знать о том, что мне нравятся парни...
— Так я нравлюсь тебе? — смотря мне в глаза, уточняет Зейн.
— Я имел в виду свою ориентацию, а не симпатию, — отвечаю я, продолжая покрывать шею друга поцелуями.

     Расстегнув ремень на брюках парня, небрежно спускаю их вместе с боксерами, специально задевая возбужденный орган. Зейн закрывает глаза и всеми силами пытается подавить стон, все равно сорвавшийся с его губ. Зейн всегда был красивым, но в такие моменты он выглядел не просто красивым. Он выглядел, как чертов бог разврата. Длинная, всегда красиво уложенная челка была растрепана и спадала на его прикрытые в наслаждении глаза. Полные губы были покрасневшими от постоянных поцелуев, а от одного его голоса можно было кончить.