Юнги растекается по кровати Гука и довольно лыбится в одеяло. Приехать в эту маленькую квартирку перед работой было определенно хорошей идеей, даже несмотря на то, что пришлось соврать домашним о каком-то важном отчете, который нужно доделать вот прям сейчас, иначе снижение зарплаты/увольнение/расстрел. И ему ужасно стыдно от этого, вплоть до того момента, пока он не видит счастливые глаза молодого альфы, пока сильные руки не сжимают его хрупкие плечи, пока его ноги не обвивают талию Чона.
Чонгук идет в душ, а Юнги кутается в одеяло, чтобы подольше насладиться моментом и запахом альфы, чтобы раствориться в этом куске ткани нахрен вообще, раз и навсегда. Омега тыкается носом и вдыхает глубоко, забывая обо всем на свете. Сейчас для него не существует вообще ничего. Только он и Чон Чонгук, а вся эта работа, семья, друзья – это вообще не про него и «все вы врете».
Но Юнги слишком хорошо знает, какой может быть жизнь, поэтому не дает себе расслабиться до точки невозврата, мысленной пощечиной возвращая себя в реальность, где он все еще любящий муж и папа, а все эти походы налево как один из способов дать себе разрядку от вечных разъездов Джина по командировкам. Да, все именно так, а то, что последние несколько месяцев мысли только об этом пацане – и неважно вовсе, не может у Юнги быть такой роскоши как «любовь» к по сути еще ребенку совсем.
Гук заходит в комнату в одном полотенце, повязанном на бедрах, и омега прикусывает нижнюю губу, чтобы сдержать стон. Он лезет рукой под одеяло и проходит ей по животу, останавливаясь в самом низу, с интересом наблюдает за действиями младшего. Чон бросает в Юнги быструю улыбку, не замечая его копошения, и говорит, что ему тоже пора бы уже собираться, затем отворачивается и начинает искать в шкафу чистые носки.
Капли воды все еще стекают по идеальному торсу альфы, и это заводит больше, чем вся порнушка, которую Юнги за всю свою жизнь посмотрел и которую ему еще предстоит посмотреть. Омега усаживается на кровати поудобнее, обхватывает рукой ствол и начинает неторопливые движения, прожигая взглядом спину Гука.
Через пару минут младший слышит за спиной сдавленное дыхание и с интересом в глазах оборачивается на сто восемьдесят, открывая перед собой картину слегка раскрасневшегося Юнги, работающего рукой под одеялом.
- Развлекаешься в одиночестве, хах, - щурит глаза Чон и подсаживается на край кровати, пробираясь рукой под новое постельное белье, которое он поменял только вчера вечером, и которое, по всей видимости, сегодня же полетит в стирку.
