ㅤㅤˣ ㅤㅤˣ ㅤㅤˣ
Что такое боль? Почему для некоторых она - самое страшное наказание, а для других - попытка сбежать от своих неудач? Зачем люди ч у в с т в у ю т боль? И какая боль - душевная или физическая - наиболее острая?
Когда Тэхен берет в руку затупившееся лезвие, предвкушая процесс, он всегда ощущает одно и то же. Невыносимая легкость. Такая легкость, от которой становится страшно. Кажется, ничего не держит его на земле, никакая гравитация, никакие законы физики не работают в этот момент. А когда это лезвие, уже проржавевшее, касается тонкой кожи, исчерченной неглубокими шрамами поперек; когда лезвие разрезает нежную ткань-покрывало, оставляя за собой след, кроваво-красный след; когда в считанные секунды мозг получает сигнал - больно! - и рука рефлекторно отдергивается; именно в этот момент Тэхен ощущает себя ж и в ы м.
Он смотрит на кровь. Смотрит на шрамы. Тэхен чувствует себя лучше, забывает обо всех проблемах. Этот ритуал - практически ежедневный - помогает ему не опустить руки. Потому что его жизнь, если честно, настолько беспросветна и отвратительна, настолько ужасна и грязна, что любая иллюзорная попытка сбежать от нее, кажется спасительной.
В газетах пишут: «Сеул - город без преступников». Тэхен только усмехается, комкая лист с лживыми статьями. Конечно, здесь нет преступников, потому что преступники - это те, кого поймали. А разве кто-то пойман? Разве пойман кто-то из тех людей, заставляющих его выходить на улицу после заката? Заставляющих продавать собственное тело за бесценок, прикрывая глаза и сдерживая приступ тошноты и рвоты, который, словно защитный механизм, так и норовит вырваться наружу, чтобы просто отогнать этих людей. Этих грязных, пропойных пьяниц. Этих лживых семьянинов, оставляющих свои семьи, едва солнце сядет, уступив права на небосклон луне и звездам. Темным звездам. В этом городе даже небо - отвратительно черное.
Тэхен прикладывает лезвие к внутренней стороне бедра, делая новый надрез. Это лезвие опасно даже не шрамами, оставленными после. Оно - как бомба замедленного действия: Тэхен не следит за гигиеной, ржавчина может легко вызвать сепсис или что-то еще. Но разве это важно? Нет. Важно только то, что кровь каплями струится по ноге, а дверь квартиры со скрипом открывается.
―Тэхен?
Этот голос будто приводит его в чувства. Тэхен опускает лезвие и смотрит в сторону двери. Там стоит девушка, красивая, даже слишком. Такую красоту называют «кукольной» и, как правило, ни к чему хорошему она не приводит. Девушка снимает намокшую от дождя куртку и бросает ее на пол. Садится рядом с парнем и касается пореза на бедре. На ее пальцах остаются бледные следы крови. Она смотрит на Тэхена, а ее глаза - грустные и стеклянные - будто жалеют его. Девушка подносит пальцы к губам, слизывает с них тэхенову кровь.
Это - самое интимное, что между ними может быть.
Она - точно такая же. Их жизни похожи настолько, что становится страшно. Неблагополучная семья, пьющий отец, свихнувшаяся мать и несколько маленьких братьев и сестер. Плохая компания, плохие люди, тело напрокат. Разрезанные запястья, шрамы на шее, следы на ногах.
Когда они встретились - теплой летней ночью - одного взгляда было достаточно чтобы понять, сколько боли в каждом из них. Тэхен открылся ей, рассказал о себе, показал свою историю жизни, оставленную замысловатой паутиной шрамов на теле. А она в ответ раскрыла ему всю себя, дав понять, что он не один во Вселенной.
Ей было тяжелее, конечно. Девушкам пережить такое - практически невозможно. Поэтому Тэхен никогда не касался ее без разрешения, никогда не претендовал на поцелуй или что-то еще. Если ей хотелось нежности, она, непременно, сначала долго сидела в ванной. Отмывалась, пыталась смыть с себя всю грязь, принесенную с «работы». И только потом шла к нему, наслаждаясь его теплыми объятьями и редкими словами, что он шептал ей на ухо.
Она берет из его рук лезвие и засучивает рукав водолазки. Ее кожа светлее кожи Тэхена, и шрамы на ней остаются светло-розовой полосой. Это лезвие, столько всего повидавшее, сочится кровью Тэхена, но она все равно резким движением проводит по коже, невесомо касаясь ее. Но кожа, словно бутон, рассекается и кровь краснеет на ней. Слишком глубоко получилось, думает Тэхен, немного испугавшись. Но смотрит на ее лицо и успокаивается.
В ее глазах застыли слезы, но губы растянуты в улыбке. Она чувствует облегчение. Потому что боль физическая имеет свойство заглушать боль душевную.
Такую боль, от которой хочется в петлю лезть. Эта боль не дает спокойно спать. Не дает спокойно есть. Она жить не дает - но не проходит. И не пройдет. Они знают - «сломленный люди» - что единственный выход для них светом в конце тоннеля манит. Единственный выход - прекратить свою жизнь, оборвав тонкую красную нить. Но для этого нужна смелость. У сломленных ее, чаще всего, не бывает.
И поэтому они вновь и вновь бредут по этому лабиринту. Вновь и вновь причиняют боль себе, друг другу. Это объединяет их, превращая их отношения из платонических в симбиотические, когда каждый получает пользу. Эгоизм ли это, инфантильность ли, но разве возможно стать нормальным человеком, когда каждый вечер кто-то смотрит на тебя оценивающим взглядом и называет точную сумму, которую готов за тебя отдать?
Нет. Невозможно.
Именно поэтому Тэхен берет лезвие и прикладывает его к запястью. Именно поэтому его запястье превращается в карту, которая должна была привести его к счастью. А вместо этого еще сильнее прижала к стене.
