- Теперь уже не весело, да? – снисходительная улыбка. Я смотрю ему в лицо и понимаю насколько была раньше глупа. Он сможет меня изнасиловать, причем сделает это извращенным способом, чтобы наказать меня и показать свою силу. Какая же дура.
Ян слезает с меня и куда-то уходит. Я стараюсь извернуться и снять наручники. Зря, на то они и наручники. Он возвращается с оголенным торсом и еще двумя парами наручников.
- Почему бы тебе просто не снять какую-нибудь дорогую шлюху? – нагло спрашиваю я.
- Как это ни прискорбно, но они мне уже надоели. Знаешь, я тут подумал…
- Не знала, что ты умеешь думать, – срывается с языка, прежде чем я успеваю обдумать.
Он подходит ко мне, разворачивает на живот, насколько это позволяют наручники и сопротивляющаяся я, и больно ударяет по заднице. Я ошарашено пялюсь на него: он только что меня ударил по попе?! Ну, нифига себе! Он берет одной рукой меня за подбородок и выдыхает в рот:
- В следующий раз будет больнее. Научись держать язык за зубами, – не могу оторвать взгляд от его красивых полных губ. Через секунду они накрывают мои. Воинственная натура заставляет плотно зажать зубы, не впуская его язык. Думай о хорошем, думай о хорошем.
– Так вот я подумал, что просто отыметь неинтересно и легко, и тебе будет больно.
- Надо же, ты думаешь о моей боли? – задыхаюсь от ярости. Глаза сверкают.
- Вообще-то мне всё равно. Просто не хочу, чтобы ты потом меня ненавидела. Ненависть плохо влияет на сексуальные отношения, – ирония, одна сплошная ирония и всё.
- Я тебя уже ненавижу! – медленно говорю я. Он хитро усмехнулся.
- Этого я и ожидал. Знаешь, настоящее наказание это не жестко оттрахать тебя, – приковывает левую ногу, я бью ею, стараясь вырваться. Все было игрой с самого начала. – Настоящее наказание это видеть, как предает тебя твое тело, как ты подчиняешься мне, прося, чтобы я продолжил, – вторую ногу я упорно не даю ему, но в итоге и ей некуда деться.
Я распята на огромной кровати широко раздвинув ноги. Пока что одета. Да, я одета! Появилась крошечная надежда, что он сейчас меня отстегнет и получится избежать изнасилования. Страха всё еще нет, только ярость и надежда.
- Что-то много на тебе одежды, – будто прочитав мои мысли, замечает Гордиенко. Он берет в руки ножницы. Надежда рушится на маленькие осколки.
- Не смей! У меня нет другой одежды! – предупреждаю я.
- Будет, – отмахивается мужчина. Он грациозной походкой тигра идет ко мне и снова садится на меня, только уже не на живот, а чуть ниже.
- Не двигайся, – приказ. Я его исполняю, потому что боюсь ножниц. Он аккуратно разрезает мою рубашку и бросает ее на пол.
- А у тебя неплохая фигура, – большинство синяков, полученных от побоев приемной матери, уже прошли. Остались только самые большие желтоватые. Я нагло пялюсь на него, бросая во взгляде вызов. После рубашки на пол летит лифчик. Стыд не накрывает меня, только ярость и вызов. Ни за что не сломаюсь! Ни за что не стану умолять его о пощаде!
- Ух ты, дополнительный бонус, – чем быстрее начнется, тем быстрее закончится, успокаиваю я себя, только он нарочно медлит. Руки уже онемели от боли, надо их расслабить. Он ведет рукой от шеи до начала юбки и обратно. Потом медленно ведет к груди и обхватывает ее, сжимая. Тело реагирует странно, оно возбуждается. Спазмы внизу живота начинают активную деятельность. Я злюсь, что чуть не сорвался стон. Соски твердеют, выдавая меня.
- Нравится? – с усмешкой спрашивает Ян. Не отвечаю. Пошел он к чёрту! Руки оставляют в покое мою грудь, и я немного расслабляюсь. Он снова берет в руки ножницы и разрезает юбку. Остались трусики. Я закрываю глаза, поддаваясь отчаянию.
- А вот и главный приз, – до боли закусываю губу, чтобы не закричать. Ногти на руках впиваются в кожу. Его губы целуют мою шею, медленно идут вниз к груди и берут один сосок, лаская языком. Перехватывая дыхание, я снова еле сдерживаю стон. Другой сосок пошел на расправу его руке. Она сжимает, массирует, подчиняет его.
- Отпусти меня немедленно! – хрипло требую я. Чёрт, и голос подводит. Я жутко зла: не могу сопротивляться, вообще не могу ничего делать, да еще и собственное тело поддается его умелым ласкам!
Он отрывается от груди.
- Не нравится? – ухмыляясь, спрашивает мужчина. Во рту пересыхает. Прочистив горло, я уверенным голосом бросаю:
- Нет! Отпусти сейчас же! – для убеждения я взбрыкиваю телом. Он недоверчиво на меня смотрит. Неожиданно я чувствую его руку у себя между ног.
- Лжешь, – он рвет трусики. – Ты вся промокла, а я еще даже не дошел до половины всего придуманного, – он вставляет в меня два пальца. – Да, ты девственница, – не в силах смотреть на его усмешку я закрываю глаза, на которых выступили слезы отчаяния. Нет, ни за что. Снова открываю глаза и надеваю нахальную маску. – Чем дальше, тем интересней, – пропуская фразу мимо ушей, перевожу упрямый взгляд на потолок. Пусть делает, что хочет. Мое желание не закричать в порыве экстаза становится еще сильнее.
Он же, не обращая внимания на мои переживания, продолжает изучать мое тело. Снова вставляет в меня палец и теребит им, переходя выше на клитор, начинает его ласкать. Снова волна возбуждения накрывает мое тело. Из губы уже идет кровь, но я не останавливаюсь и продолжаю ее кусать, потому что только боль помогает восстановить контроль над эмоциями.
