- Не больно? – глухо спрашивает мужчина. Я отрицательно мотаю головой, вцепившись в его мускулистые руки. Он начинает двигаться, опираясь локтями о кровать. Бедра сами подхватывают заданный темп. Тело снова реагирует странно: оно не слушается меня, обливается потом, а потом взрыв, и меня пронзает судорога восторга, заполняя каждую частичку кожи.
Глупая улыбка расплывается на лице, ощущение безграничного счастья не покидает меня. Ян еще два раза вошел и кончил следом за мной, падая около меня. Дыхание еще не восстановилось.
Медленно падаю с небес на землю. Осознание от произошедшего яростно вгрызается в сознание. Я переспала с человеком, который меня дважды изнасиловал и избил. И как после этого можно претендовать на характеристику «адекватная»? Да мне еще и понравилось! Понравилось. Твою мать.
Боюсь смотреть на мужчину, поэтому лежу с закрытыми глазами, пытаясь придумать, что делать дальше? Как вести себя с ним? «Ты уже стала его подстилкой, расслабься. Думать раньше надо было!» - вопит проснувшееся подсознание. Самооценка полностью убита вместе с моими высокими, моральными помыслами. Ну, нет, ты уже не дура, ты просто кретинка.
Открываю глаза, готовая встретиться с любыми трудностями. Упрямства мне не занимать, что есть, то есть.
Ян наблюдает за мной из-под удивительно длинных черных ресниц. Я порываюсь подняться с кровати, но его рука пресекает мои действия.
- Куда собралась? – голос игривый, его губы расцвели в улыбке, победной улыбке! Злость заполняет каждую клеточку моего существа. Сама виновата, что поддалась ему, теперь он думает что выиграл, и он прав, черт возьми!
- Разве я не утолила твои потребности на сегодня? – чересчур резко спрашиваю я. Ну, давай, разозли сейчас его!Лучше ничего не могла придумать. Ян минуту смотрит на меня.
- Что за резкие перепады настроения? – вот сейчас рассмеялась бы. И это спрашивает ОН! Истерический смешок подавить все-таки не удалось. – Что смешного? – голубые глаза внимательно изучают.
- Просто это я должна спрашивать, – поясняю я. Совсем ненормальной стала, по мне психушка явно плачет. – Ян, почему ты не даешь мне уйти? – вздыхая, задаю вопрос я, уже менее язвительно. Он прищуривается и, усмехаясь, произносит:
- Ну, я вообще-то еще не закончил, – медленно произносит он.
- То есть, как не закончил? – возмущенно спрашиваю я. «А что ты возмущаешься? Ты сама добровольно выбрала секс с ним. Всё в порядке вещей» - яростно шипит подсознание. Ян, не удостоив меня ответом, подошел к шкафу и вынул оттуда фиолетовый галстук.
- Это зачем? – злость перешла в недоумение, что он делает? Ян подходит ко мне.
- Крошка, дай ручки, пожалуйста, затяну не сильно, – приказ, хоть и в мягкой форме. Не спешу его выполнять.
- Если ты мне не объяснишь, что ты задумал, я ничего не буду делать, – «Ты сама-то хоть поняла, кому условия ставишь?»
- Ты мне доверяешь? – тигриные глаза впиваются в меня. Ну, вообще-то нет или да? Доверяю ли я человеку, который насильно держит меня при себе? Вместо ответа, даю ему руки. Его глаза излучают удивление. Да, я и сама удивлена.
Он аккуратно их связывает, стараясь не задеть больные места на запястьях, галстуком и привязывает к кровати. Потом куда-то уходит. Я стараюсь оценить степень своего больного рассудка. Еще можно развязать галстук и запереться в ванной комнате.
Мои мысли о возможном побеге прерывает Гордиенко. В руке у него тарелочка с неизвестным содержимым. Жадно разглядываю его фигуру, чуть ли не облизываясь. «Не пускай слюни!» - даже возгласы подсознания не отвлекают меня от его накаченных широких плеч. Натягиваю обвязанный вокруг рук галстук. Внизу живота расползается уже знакомое пламя.
- Будешь варенье? – я киваю. Ян подходит ближе и надевает мне на глаза черную маску. Теперь я ничего не вижу. – Можно начинать, – шепот на ухо будоражит кровь. – Надеюсь, ты любишь вишневое, – почему я только сейчас заметила, какой приятный у него голос. «Опомнись! Какой к чертям голос? Он тебя насиловал два раза!!!» - пытается сделать последние попытки подсознание. Поздно, надо было вопить, прежде чем дать ему связать себя. Добровольно причем!
Что-то холодное капает на живот. Ой. Ян медленно слизывает джем с моего живота. Не в силах сдержаться, втягиваю живот.
- Тихо, Элис, если оно упадет на кровать, я тебя накажу, – мягкая угроза. – Не двигайся.
Но я не могу не двигаться, холод с жаром смешивается, накаляя чувства. Сильнее натягиваю галстук, ткань грозит содрать ссадины. Язык слизывает варенье из пупка. Ян раздвигает бедра, поглаживая пальцами внутреннюю сторону. Джем капает, холодные густые капли падают туда. Ой! Почему варенье холодное? Язык медленно спускается к упавшим каплям и начинает делать круговые движения, слизывая остатки. Вглубь, вверх, к клитору и обратно. Совсем не сдерживая стонов, извиваюсь под ним.
-Ай-яй-яй! Варенье упало, – обманчиво-мягкий голос Яна звучит, как во сне. – Что же мне с тобой сделать?
Я только постанываю в ответ: его рука начала терзать мой клитор.
- Открой рот, – я послушно открываю рот, немного опасаясь. Мужчина сует мне ложку с джемом. А оно вкусное. Ян медленно выливает остатки мне на шею, оно медленно ползет вниз. Его язык движется в противоположном направлении слизывая бордовую дорожку.
- Какая ты вкусная, - чувственно бормочет мужчина.
В это же время чувствую, как его член упирается в меня. Он медленно не до конца входит и выходит, заставляя потеть от нетерпения.
- Пожалуйста… - молю я. Тело напряжено, оно просит разрядки, и такую разрядку может дать только Ян. Пламя охватила все тело, мысли путаются, их вообще нет, только одна.
- Что? – хриплый голос возбуждает меня еще больше. Куда еще больше? Медленно заходит и выходит. Я не выдержу такого наказания.
- Ну пожалуйста… - как ему удается членораздельно говорить?
- Что? Скажи это, – приказ.
- Пожалуйста… возьми… же… меня... - прерывисто прошу я.
Он резко врывается, задавая бешеный темп. Тело получает разряд и меня окатывает уже знакомое чувство. Бурный оргазм сотрясает тело, оставляя после себя сладкую истому. Я расслабляюсь, а на лице снова расползается глупая улыбка. Ян, который кончил одновременно со мной, немного придавил меня. Он скатился с моего тела, потянулся развязать мои руки и снять маску.
Кости налились свинцовой усталостью. Глаза слипаются, все-таки сексом заниматься утомительно. Ян сгребает меня в охапку и укладывает под одеяло.
Что-то быстро меняется моя жизнь рядом с ним. Последнее, что я чувствую перед тем, как провалиться в блаженную тьму, это поцелуй в макушку.
____
____________
Открываю глаза, врываясь в суровую реальность мира. Оглядываюсь, Яна нигде нет. Единственный плюс в моем положении.
Омерзение к себе бьет через край. Как можно было… Как? Слезы наворачиваются на глазах. Ты его просила сама, подчинилась ему.
Какое же я ничтожество. Я позволила взять верх животным инстинктам над разумом, позволила…
Слезы душат. Нет, не плачь, ты справишься. Омерзение к себе растет со страшной силой. Никогда у меня не было желания покончить с собой, но сейчас оно есть, и оно разъедает изнутри. Встаю, кое-как одеваюсь и иду на третий этаж.
Не из любопытства, просто это пока единственное место, не напоминающее мне о человеке, который растоптал мое достоинство. Злости на него нет, только на себя, потому что это я виновата.
Там единственная большая дверь, открываю ее. Удивление на миг затмило всепоглощающий стыд. Посреди комнаты стоял огромный черный рояль. Ну, и кто тут играет на музыкальном инструменте? Ответ пришел сразу, и я зажала зубы.
А инструмент очень красивый, наверное, он целое состояние отдал. Поворачиваю голову и вижу стереосистему. Может это что-то типа комнаты для вечеринок? Серебряный шар подвешен сверху вместо люстры. Только, интересно, куда они девают рояль на время вечеринки?
Подхожу к стереоустановке и включаю музыку. Уши поддергиваются от боли, звук оглушительно громкий. Выключаю, ну нифига себе! Заранее делаю тише и снова включаю. Так-то лучше.
Иду в центр комнаты и начинаю танцевать. Танцую бешеные связки, выпуская всю боль и грязь через танец. Слезы снова наворачиваются на глазах, и я их уже не сдерживаю. Продолжаю танцевать, соленые капли льются, не переставая. Наконец, оседаю на пол и плачу в голос. Вообще люди правильно говорят, что плакать иногда полезно: все чувства, терзавшие тебя, уходят, оставляя пустоту. Пустота, которая равнозначна равнодушию, она помогает снова трезво мыслить.
Не знаю, сколько я плакала по времени. Слезы кончились, и я пошла в душ, предварительно выключив оглушительную музыку. Прислуга наверняка донесет на меня Яну. Плевать.
Встаю под мягкие теплые струи. Хватит себя жалеть, надо думать, как выбираться отсюда. Жизнь хороший воспитатель, но жестокий, очень. Увы, я уже не мечтаю о крутом бойфренде, который будет меня защищать от всех напастей и дарить мне красные розы каждый день, а ведь все мои ровесницы думают только об этом. Ну, а о чем еще думать наивным девушкам в семнадцать лет? Лучше бы в приюте осталась.
Не вижу логики, зачем удочерять девушку, если сама будешь пить с какими-то бомжами днями напролет? Можно кстати сбежать обратно в приют, но Ян быстро вернет обратно. Я уже представляю, как он заходит в приют с желанием удочерить меня. И тогда все будет более плачевно, поскольку он будет являться моим законным опекуном. Хо-хо законным опекуном, играющим в незаконные игры со своей несовершеннолетней приемной дочерью. Зашибись. Нет уж, лучше придерживаться изначального плана.
Надо хотя бы на работу устроиться, не хочу зависеть от этого человека. «Ну, и кто тебя примет без образования и несовершеннолетнюю на работу, умница?» - активировалось убитое подсознание. Ничего устроюсь какой-нибудь посудомойкой. А оттуда и убежать недалеко, надо только заставить Яна поверить, что я потеряла интерес к побегу. Да, он и так поверил уже. Приблизительно на том моменте, когда я позволила связать себя. Горечь и неприятное колющее ощущение снова появились внутри. Какая же дура! Доверилась человеку, который избил и изнасиловал тебя. Сожаление, стыд и омерзение снова занялись моим разумом. Ненавижу. Только вот не знаю кого именно.
Сколько времени-то? Я присвистнула - полседьмого вечера. «Ну, правильно меньше надо вести активную сексуальную жизнь!». Надо что-то делать с внутренним голосом.
Надеваю джинсы и майку и иду вниз. Живот урчит от голода. ООО, придумала! Надо просто сидеть в своей комнате и избегать встреч с Яном. Зашибись, а то, что ему как бы не составит труда зайти к тебе в комнату, ты не учла? Молодец.
