W A R R I O R S

5

  До конца экзамена оставался час. Все будущие студенты опустили голову вниз, смотря в бланки, и пытались написать сочинение, а я пялился в окно, смотря, как девушка быстро выбегает из здания. Что вообще сейчас произошло? Других, сидящих в аудитории, кажется, это не волновало вообще. Конечно, сейчас самым главным было написание экзамена. Но только не для меня.

Кэрри Уайт. Вот, значит, как тебя зовут.

Не может быть случайных совпадений. Не может быть, чтобы два раза мне встретилась эта девушка и чтобы два раза она вела себя слишком странно. Все эти два раза, что я ее встречал, она казалась сумасшедшей. Может, она такая и есть? Может, она сбежала из Дома Эха? Черт, нет, ее бы уже давно нашли.

Она просто сидела, смотрела в одну точку и вжималась в собственный стул. Она смотрела в никуда и боялась пошевельнуться. А потом произошло то, во что я сам отказываюсь верить.

Может, я тоже с ума сошел?

На ее ладонях появились кровавые шрамы. Алая жидкость растекалась по рукам, скатываясь на чистый бланк, парту. Будто кто-то несколько раз прошелся острым ножом, оставив уродливые метки, но это было нереально. Они просто появились на ее руках, а затем раздался крик, разрушающий всю тишину, которую сохраняли и будущие студенты, и проверяющие.

Я сидел за второй партой первого ряда и отчетливо все видел. Видел ее сумасшествие. Просто отказывался верить, что это было реально. Не мог найти объяснение этому.

Смотря в чистый листок, на котором должно быть сочинение, я все вспоминал ее кровавые руки, и все мое тело содрогалось от необъяснимой боли. Будто я чувствовал то, что чувствовала Кэрри. Она кричала так, что все во мне взрывалось. Ее голос был настолько силен, что его можно было сравнить с криком банши.

Она будто что-то пробудила во мне. Мне казалось, что Уайт кричала не от физической боли, а от эмоциональной. Будто ей было плевать на кровавые шрамы, будто было совершенно насрать на кровь, стекающую по ее рукам. Она кричала, потому что боль, сидящая внутри ее, разрывала на части, будто она терпела ее несколько лет, а сейчас выплеснула всю наружу, вложив всю ненависть в этот крик. И, может быть, ей и стало лучше, но мне уж точно нет.

В голове был один единственный вопрос: кто такая Кэрри Уайт?

Собравшись с мыслями, мне удалось написать сочинение на два больших листа. Хорошо, что я подготовился к экзамену, иначе все мысли об этой девушке заглушили все, что касалось сочинения.

Я вытащил мобильник из толстовки и сразу же набрал номер друга. Нужно было срочно все рассказать Скотту и все узнать про эти чертовы бабочки у Дитона. От нервов я чуть не выронил телефон на асфальт, который нагревало солнце.

— Скотт, нужно срочно встретиться. У меня кое-что есть.

— У нас тоже, — выговорил МакКолл практически одновременно со мной. — Приезжай к своему отцу в участок.

Они ищут ее. Они уже рядом. Они снова убивают. Промах.

Натянув белоснежную ткань блузки на ладони, девушка ускоренным шагом шла к дому. Она уже успела запомнить дорогу, когда сестра везла ее в Академию. Скрестив руки на груди, чтоб уж точно не увидел такого убожества, как она, девушка опустила голову вниз и не смела смотреть на прохожих. Она боялась поднять взгляд, потому что знала, что сейчас ее повсюду окружает образ матери, который, кажется, уже засел в голове. Чем чаще она думала о ней, тем усиливалась боль на руках, словно кто-то протыкает ее кожу иголками.
Она не могла плакать. Не могла нормально дышать, потому что все ее тело прошибал страх и ненависть к себе.

Ее уже возненавидели, когда она родилась. Потому что в ней есть то, что может всех убить. Она лишь девушка, которая причиняет всем боль.

Она боялась смотреть людям в глаза, потому что знала, что все считают ее сумасшедшей. Теперь-то после того, как на ее ладонях просто так появились шрамы, все будут считать, что она дитя из Ада. Она родилась, чтобы разрушить весь мир к чертям. Чтобы все ее осуждали. Чтобы она каждой клеточкой своего тело чувствовала то отвращение, которое исходит от других людей. Чтобы все омерзительные слова в ее адрес врезались в ее душу, как осколки, причиняя ей боль.

Так было в ее школе. Для нее так будет всегда. Ее никто не полюбит. Не обнимет, чтобы разрушить ее кошмары. Не скажет ничего приятного, чтобы она почувствовала себя живой.

А она всего лишь хотела быть нормальным подростком, но в ней не осталось ничего.

Она считала себя пустышкой. Она считала, что в ней нет больше никаких чувств и эмоций, что она больше никогда не сможет испытать что-то кроме боли, но внутри ее осталась та самая искра, которая разожжет огонь.

Джип Стайлза быстро доехал до участка шерифа. Парень тут же влетел в помещение и направился сразу к кабинету отца, но Скотт, разговаривавший с Пэрришем, заставил его притормозить.

— Джордан, тебе так трудно? — услышал Стилински голос Лидии, когда только подошел ко всем. Девушка облокотилась на стол, чтобы быть ближе к Пэрришу.

Что-то неприятное кольнуло Стайлза в груди, когда Мартин улыбнулась помощнику шерифа своей обаятельной улыбкой. Такой, какой еще никогда и никому не улыбалась.

— Пэрриш, что за тело снова нашли? — Скотт разрушил эту «милую» обстановку между Джорданом и Лидией. Помощник сделал вид будто-то не понял о чем идет речь. Стайлз и сам ничего не понимал.

— Какой труп? Я вас не понимаю, — слишком убедительно говорил мужчина, чтобы не поверить ему. МакКолл даже засомневался.

— Лидия меньше чем полчаса назад видела видение, что кто-то умрет. Шерифа Стилински здесь нет. Вопрос: где тело? — немного грубо бросила Эллисон, сложив руки на груди.

Пэрриш снова оглядывает всех быстрым взглядом, а затем все — таки сдается.

— Шериф уехал в городской парк, взяв собой несколько отрядов, а я остался, чтобы молчать и ничего вам не говорить, — раздражено говорил мужчина. Он явно был подавлен, что не смог сдержать несколько подростков.

— Так бы и сразу, Джордан, — поблагодарила Лидия и задержалась на несколько минут, когда ребята уже давно вышли из участка.

Стайлз не мог держать все в себе. Любовь к этой девушке все еще была так велика, что невозможно заглушить это чувство каким-то другим. Напиться Стайлз тоже уже пробовал. Ничего не вышло, лишь создал проблем для отца и Скотта, которые искали парня по всему городу, потому что тому захотелось признаться Лидии в любви.

Он ее сильно любит, чтобы уничтожит все воспоминания о ней. Она окутала его заботой, чтобы он стер все, что связано с ней. Она не чувствует к нему ничего, но он слишком силен, чтобы сдаться.