W A R R I O R S

9

Девичий смех разносится по всей женской раздевалке. Девушки что – то бурно обсуждают, показывают свои новые купальники, демонстрируют свои тела друг другу, чтобы похвастаться. Вода из душа шумно льется, сливаясь с голосами, но не перекрывает их.


Пока мои одноклассницы переодеваются в купальники, я не спешу выходить из душа. Горячие струи воды стекают по коже, оставляя мокрые дорожки. Капли попадают в глаза, обжигая их, но морщусь, смотрю на кафельный пол, игнорируя все вокруг. Физкультура в бассейне. Ненавижу ее. Ненавижу переодеваться в купальник, демонстрируя свое тело. Нет, это никак не связано с религиозностью моей матери, которая считает, что носить короткие юбки, шорты, демонстрируя свои ноги, а уж тем более плечи – это смертный грех, который придется искупать всю жизнь. Просто я чувствую себя некомфортно, одеваясь в купальник. Пока все мои одноклассницы демонстрируют свои худые фигуры, привлекают внимания парней к себе, мне это все чуждо. В мою сторону даже никто не смотрит. Я ведь изгой. Все считают меня сумасшедшей, так же как и мать, которая любит устраивать разносы в школе, когда меня кто – то унижает. Но все эти люди не знают и доли правды, что со мной происходит.


Голоса стихают, и я выключаю душ. Сначала выглядываю из кабинки, чтобы полностью удостовериться, что в раздевалке никого нет, только потом хватаю полотенце и оборачиваю его вокруг тела. Голыми ногами осторожно ступаю по кафелю, иначе поскользнусь и разобью себе голову. Лучше бы так и было. Одной рукой придерживаю махровую ткань, а другой открываю свой шкафчик, вынимая свой купальник. У всех моих одноклассниц они раздельные, яркие, у меня – слитный, темный синий, скрывающий почти все мое тело. Кладу его на скамью, с тяжелым вздохом рассматривая его. Такой же уродливый, неприглядный, отталкивающий от себя, олицетворяющий мою жизнь.


Ненавижу.


Отбрасываю полотенце в сторону, поскорее надевая купальный костюм, чтобы если кто – то зайдет в раздевалку, не увидел меня в таком виде. Темная холодная ткань плотно облегает мое тело, вызывая мурашки по коже. Секунду ежусь, потирая локти, а затем беру темную шапочку для плавания и выхожу из раздевалки.


В коридоре уже слышится плеск воды, визги девушек и голоса парней. Учителя еще нет, поэтому все и резвятся. Так бы им давно уже сделали выговор за нахождение в бассейне без разрешения преподавателя и отправили бы к директору. Оглядываюсь по сторонам, отмечая, что коридор полностью пустой и тогда уже направляюсь к самому бассейну. Непонятная дрожь сковывает тело, заставляет сморщиться. Странно, что никак не могу привыкнуть к этому чувству отвращения самой к себе.


Вхожу в помещение и, естественно, никому до меня нет никакого дела. Парни кидают девушек в бассейн, а те с радостными криками только приветствуют это. Все мечтают о такой обычной подростковой жизни. Я не исключение, но мне такого счастья не видать. В этом обществе я никто, ненужный человек, существование которого не имеет никакого смысла. Есть люди, которые живут, а есть я, существующая в этом мире.


Становлюсь возле стены, плечом облокачиваясь на нее, и новая волна мурашек пробегает по коже от соприкосновения с холодной поверхностью. Взгляд снова скользит по подросткам, которые резвятся в бассейне. Судя по тому, как они стоят, намечается борьба, которая происходит всегда, когда в помещении нет учителя. Несколько парней стоят напротив друг друга, а на их плечах сидят девушки, которые высокомерным взглядом оценивают своих соперниц – одноклассниц. Обычная подростковая игра, только почему – то в стенах этой школы победа в ней играет большую роль. Победа решает, чья команда будет обедать на «элитном» месте во дворе школы. Здесь борются за лучшее место в обществе, а не за отстаивание, защиту своей личности. Здесь все решают твои действия. Если ты изгой и ничего не делаешь для того, чтобы выйти из этого статуса, ты так и останешься гнить в самом низу социальной лестницы. Всем плевать кто ты: двоечник, ребенок богатых родителей – ты должен показать себя поступком, который понравится обществу, только тогда ты займешь свое место. Вот только это правило меня не касается. Я боролась за спокойную жизнь в школе, помогая одноклассникам, их друзьям, но оказалось, что все это время я была девочкой для битья.


Несколько человек стоят на бортиках и наблюдают за происходящим. Этим людям не надо бороться за место под солнцем, они уже давно показали себя. Одна из них – Крис Харгенсен, бурно болеет за свою команду, краем глаза поглядывая на меня. Смотрит исподлобья, рушит мое спокойствие. Крис всегда испытывала ко мне особую ненависть, которая была только между нами.


Отвожу взгляд в сторону, чтобы не видеть, как она убивает меня морально своим взглядом. Замечаю Сью и Томми, ее парня, которые стоят возле стены. Росс обнимает девушку за талию, притягивая к себе ближе, чтобы поцеловать. Эти двое единственные, кого эта вся игра не заботит, как и я. Они единственные, кто относится ко мне нормально, без ненависти и отвращения. Только мне с трудом верится, что такие люди вообще существуют.


Невольно засматриваюсь на пару и не замечаю, как Крис подходит ко мне, заставив себя оторвать глаза от такого зрелища, как водный бой.

- Что, Уайт, нравится? – грубо хватает меня за подбородок, вновь поворачивая мою голову в сторону Сью и Томми. Те двое, да и все в помещении переводят на нас взгляд. Слишком сильно давит на щеки, от чего начинаю шипеть от боли, больше походя на кошку, которую пытаются помыть.


-Хочешь так же, Уайт? – никогда она меня не называла по имени. Никогда. Хочется плюнуть ей в лицо, послать к херам, но это обернется для меня большими проблемами. В кожу щек уже впиваются накрашенные ногти Харгенсен, оставляя красные следы. Пытаюсь перехватить ее за руку, хватая за запястья и убирая руки от своего лица. Грубо держу ее за руку, а затем с отвращением отпускаю ее. Если сейчас она сейчас еще раз прикоснется ко мне, меня уже будет не сдержать. Я утоплю всех, кто тут находится, и со своей силой я ничего не могу поделать, она распространяется на всех.


- Эта сука Уайт посмела тронуть меня, - отходит от меня, держась за свое запястье. – О Боже, я теперь стану таким же отбросом общества, - сарказм льется из ее рта, положительно действуя на всех. Смех девушек и гогот парней гуляет по помещению, врезается в стены, отскакивает и проникает в мое сознание, обволакивая все в тонкий слой ненависти к себе, который будет расти с каждой новой насмешкой. Слой, который будет покрываться множествами других: слабостью, бездарным существованием в этом мире, чувством никому ненужности.


Шум воды. Девушка из одной команды уже свалилась в воду, значит уже не в игре. Осталось три пары против двух. Наблюдаю за тем, что будет дальше, как Крис грубо хватает меня за волосы и подводит к бассейну. Издаю крик, и все оборачиваются. Не могу видеть реакции других, рука девушки настолько сильно стягивает волосы, что слезы сами выступают, поэтому до боли жмурю веки, чтобы не показать слабость. Уверена, всем и так нравится издевательства надо мной.


- Хочешь искупаться? А? – наклоняет мою голову к бассейну. Плитка вокруг него слишком скользкая, не могу держать равновесие, и мое тело подается вперед под давление руки Харгенсен. Чувствую, как девушка пытается меня удержать за волосы, не давая упасть, но часть волос все – таки остается в руках темноволосой, затылок горит от ее прикосновений.


Холодная вода бассейна поглощает в себя, забирает к себе, дает прийти в чувство, поэтому издаю тихий стон, который слышен только мне. Опускаюсь на самое дно, руками уже чувствуя такую же холодную плитку. Не хочется выныривать, хочется остаться здесь. Тут тихо, лишь легкий шум фильтра в бассейне нарушает тишину. Хочется остаться парить в этой свободе, чувствовать приятную прохладу воды на коже, не слышать голосов тех, кто ненавидит меня. Но мне приходиться оттолкнуться ногами от дна, так как легкие начинают гореть от нехватки кислорода. Стоит мне только появиться на поверхности, как чья – то рука, по всей видимости, Харгенсен, потому что только ее касание может быть таким жестоким, снова крепко хватает меня за волосы и погружает в воду. Успеваю немного набрать кислорода, но его недостаточно, вода забивается в нос и вливается в организм. Внутри все начинает жечь от боли и не только от воды, а оттого, как рука девушки все сильнее сжимает мои волосы, словно ей хочется вырвать их побольше, как трофей. Девушка начинает мотать рукой из стороны в сторону, чтобы уж наверняка выдрать клок, принося мне большую боль. Пытаюсь схватить ее руку, вцепиться ногтями, но на это нет сил. Все они уходят на крик, который в сочетании хлорированной водой разъедают мое горло. Трачу весь кислород, который так старалась экономить, но не могу себя уже сдерживать. Голова онемела от боли, что прекращаю чувствовать. Вода еще больше забивается в организм, что уже практически ей дышу, как пальцы, держащие меня за волосы, ослабляют хватку, и мое ослабленное тело перестает бороться со всем, медленно опускаясь на дно. Вода проскальзывает сквозь пальцы, развевает волосы, путая их. Тяжесть, также как и жидкость, разливается по всему телу, давит на легкие, что еле сдерживаю себя не сделать глубокий вдох, который может стать для меня последним. В эту же секунду слышу, как голос мисс Дежардин разрывает пространство над водой, а затем чьи – то руки хватают меня за подмышки, вытаскивая их бассейна.


Хриплый стон вырывается из глотки, когда резко раскрываю глаза, приподнимаясь на чем – то холодном. Я до сих пор не могу дышать. Кислород. Мне его катастрофически не хватает. Хватаюсь за горло, думая, что мне это поможет. Легкие будто чем – то забились, словно они заполнены жидкостью. На грудную клетку давит необъяснимая тяжесть, сжимает все в тиски.


Невидимый груз прошлого так и напоминает, что он здесь. Он всегда со мной. Он всегда останется во мне.


Еще один хриплый стон в попытке нормально вдохнуть, но кашель, боль от которого пронзает все тело, пронзает горло. Слезаю с холодного металлического стола, еле удерживая себя на ногах. Тело будто тяжелое, поэтому меня заносит из стороны в сторону. Мужские и женские голоса смешиваются, кто – то кричит, но ничего не могу разобрать. В ушах пульсирует, что все звуки превращаются в ужасную какофонию. Руками нащупываю снова что – то холодное. Щурюсь, чтобы понять, что это. Раковина. Как вовремя. Все внутренности будто скручиваются в тугой узел, вызывая рвотный позыв, который уже подступает к горлу. Если сейчас из меня не выйдет вся дрянь, я либо задохнусь этим, либо...


Другого варианта нет: два пальца в рот. Отхаркиваюсь, начиная давиться, и изо рта выливается жидкость. Обычная вода, но у нее неприятный металлический привкус, который оседает на стенках гортани, рта, языке. Несмотря на это, становится намного лучше. Словно эта жидкость заполняла мои легкие, перекрывая путь кислороду. Словно мое воспоминания, которое я видела, превратилась в реальность, заполнив весь организм водой, как тогда в школьном бассейне. Словно Крис была ненастоящая, а жуткое воспоминание, которое хотело окончательно меня добить.


Это было желание Харгенсен.
Она этого хотела.


Когда чувствую легкость внутри, глубоко вдыхаю, запрокидывая голову назад, чтобы в полной мере ощутить прилив энергии. Весь лоб покрылся испариной. Маленькие капельки – бусинки пота скатываются вниз по лицу, залепляют глаза, солеными дорожками оседают на губах. Нереально хорошо. Будто в меня вдохнули новую жизнь. Я пережила это ужасное прошлое, я смогла с ним справиться.


- Кэрри? – чувствую рядом с собой голос. Сейчас слышу уже намного лучше, поэтому мне не стоит труда разобрать его – это Бриттани. Резко оборачиваюсь, переводя скептический, даже раздраженный взгляд на сестру. На ее глазах выступили слезы, которые даже сейчас не прекращали скатываться мокрыми дорожками вниз, к подбородку. Она была сейчас дико напугана, ей было дико страшно, и смотрела она только на меня, не моргая, будто боясь потерять меня из виду. Она сделал шаг мне навстречу, но я протянула руку вперед, преградив ей путь. Если сейчас она опять начнет мне врать, что ничего не понимает, я не знаю, что я сделаю с ней, с собой, со всеми, кто сейчас стоит за ее спиной, готовясь также начать мне врать. Кстати, вижу знакомые лица. За спиной Бритт Джаспер, с совершенно каменным лицом, будто он видит такую сцену уже не в первый раз. И парень из моей академии, который стоит практический рядом с Бриттани и щурит глаза, смотря на меня. О боже, он точно примет меня за дурную.


- Кэрри... - снова слетает с уст Бриттани, но ей дается это намного тяжелее, чем раньше. Как будто она теряет способность говорить.


- Что? Опять хочешь сказать мне, что ничего не понимаешь? Что ничего не знаешь, что происходит со мной? – не могу повысить голос до предела, хотя очень этого хочется. Горло начало дико саднить, но мне так хочется сорвать голос, чтобы высказать все, что накопилось во мне. Если я умираю, почему теперь самый единственный родной и близкий мне человек об этом не говорит. Почему я должна догадываться об этом сама?


- Я хотела, но не знала, как сказать это, - Пейдж снова протягивает ко мне руки, но я отхожу назад, врезаясь копчиком в раковину.


- Сказать, что умираю? Что теряю рассудок, раз вижу перед собой мертвую мать? Что я блюю водой неизвестно по какой причине? Почему нельзя сразу мне об этом сказать? Ты могла подумать, что из – за твоего вранья я могла умереть? Прямо сейчас! – перехожу на крик, наплевав на боль в горле, которая разъедает изнутри. Мне кажется, что я похожа на больную, которая сбежала из психушки. Серьезно. Я веду себя слишком неадекватно. Я это понимаю, но ничего не могу с этим сделать. Меня разрывают эмоции, которые мне нужно выплеснуть, иначе вся моя агрессия перейдет в мою силу. Но сейчас, видимо, она достигла такого предела, что контролировать ее мне невозможно. Пытаюсь расслабиться, сжать кулаки так, что ногти впились в кожу ладоней, причиняя физическую боль, чтобы откинуть все мысли на задний план, но вместо этого лишь кричу. Так сильно, как никогда, потому что больше не могу контролировать себя.


Свет, который и так плохо освещал все помещение, начал мигать, издавая неприятный скрежет, а затем и вовсе погас. Я замолкаю, как и все вокруг. Кромешная тьма заполнила все помещение, лишь слабый свет с улицы пробивается в окно, но толку от него никакого нет. Тишину нарушает звук работающего двигателя или генератора, а затем свет, но еще более слабый, окутывает маленькую комнату в темно – красный свет. Все подняли глаза на небольшие лампы, которые висели на двух красно – кирпичных стенах.


- Аварийное освещение, - произнес незнакомый мне мужчина, стоящий рядом с Джаспером и внимательно осматривающий каждого из нас. Мне приходится напрячь глаза, чтобы различить силуэты каждого.


- И что это было, черт возьми? – слишком тихо произносит парень, которого, кажется, зовут Стайлз, из моей академии, будто боится вообще заговорить. Уверена, любой после такого откажется вообще находится со мной в одном помещении. Но вместо того, чтобы дать вразумительный ответ на этот вопрос, снова происходит то, что не поддается никаким объяснениям.


Прямо за спиной Джаспера загораются два зеленых креста, будто мертвые глаза. Через секунду – тонкая неоновая полоска света, растягивающаяся в кривую улыбку, а затем я уже могу различить очертания человека. Только вот вопрос: человек ли это? Разве могут люди появляться в столь странное место и крайне неожиданное время в таком обличие? Вообще, что это за место? Но отвлекаться на какие – то мелочи сейчас не собираюсь. Больше всего меня волнует это непонятное существо, которое смотрит на меня неестественными глазами даже для какой – нибудь праздничной маски. О н о просто не сводит с меня свой взгляд, а я не могу даже моргнуть, потому что меня будто током прошибает изнутри. Боже, я еще не успела оправиться после воспоминаний прошлого, как на меня снова наваливается волна ужасов. Со мной это когда – нибудь прекратиться?


- Эй, - толчок в плечо, - алло, - еще один. Это Стайлз, стоящий рядом, щелкающий пальцами перед моими глазами и отчаянно пытающийся обратить на себя внимание, но я не могу, меня поймали в сеть, ловушку из которой нет выхода.


- Вы... - еле произношу, все также не отводя глаз, и существо отклоняет голову вправо, издавая неприятный стрекочущий звук, который тут же врезается в уши, бьет по барабанным перепонкам, что голова начинает гудеть от этого. О н о мне что – то сказало. Что – то на своем непонятном, мертвом языке, потому что ни одно живое существо на Земле, я уверена, не может издавать такой ненормальный звук.


- Вы не видите этого? – в этот раз слова даются легче, мне даже удается моргнуть, словно существо ослабляет хватку и дает мне нормально вздохнуть, отойти от ужаса.

- Куда ты смотришь? – Джаспер облокачивается на железный стол перед ним, наклоняется еще больше, полностью опираясь на руки, чтобы посмотреть на меня и понять, что снова происходит. О н о тоже не стоит на месте: разворачивается полубоком ко мне, оставляя голову в неподвижном состоянии все также смотрящую на меня, отчего создается ощущение, что сущность сейчас просто развалиться, сломается, свернет шею, если она вообще есть.


Ни одно живое не может так скрутиться.

Ни одно живое не может выглядеть так ужасно.

Ни одно живое не может проникнуть тебе в мозг, чтобы ворошить твои мысли, превращая их в хаос, который трудно.

О н о хочет, чтобы я снова вспомнила свое ужасное, темное прошлое, чтобы я снова захлебывалась в своих воспоминаниях, выход из которых почти не возможен. И сейчас о н о стоит передо мной, освещая меня своим зеленым неоновым светом, которого никто не видит кроме меня. Свет, который нагнетает смерть в твоем теле, что все покрывается холодком.


Думала ты сильная, Кэрри? Что начнешь новую жизнь и забудешь все? Ни черта. Все повторяется.


Резкий толчок приводит меня в чувство, что приходится сразу взять себя в руки, чтобы устоять на ногах, ведь Стайлз без какого – либо предупреждения несется к двери, крепко держа меня за руку. Меня будто вывели из гипноза, который окутал мое сознание туманом. От этой резкой хватки парня, которое вернуло меня в реальное время, голова раскалывается, что даже сейчас стараюсь понять, что происходит, куда мы бежим и от кого, потому что последние пару минут я практически ничего не помню. Перед глазами лишь чьи – то зеленые светящиеся мертвые глаза, проникшие в самый корень моего сознания.


Выбегаем на улицу. Дождь так и не прекратился. Кажется, что начал лить еще сильнее, хотя, казалось, куда уж сильнее. Небо выжимает из себя все до предела, всю боль и ненависть, возмещая это на людях, словно мы виновны в том, что всевышний плачет. Водная стена из дождя не дает видеть дальше носа, поэтому даже парня, держащего меня за руку, еле различаю. Капли закрадываются в глаза, щиплют, больно бьют по лицу, не жалея. Ноги до сих пор не могут привыкнуть к бегу, поэтому то и дело спотыкаюсь, стараясь успевать за парнем, дабы не упасть на мокрый асфальт и не разодрать колени в кровь.


Стайлз подбегает к машине, открывает дверцу и грубо заталкивает меня в салон, на пассажирское сидение, оставив дверь открытой. Молча провожаю его взглядом и тянусь к ручке, думая, что в панике он забыл ее закрыть, но тут же подбегает другой парень, видимо, друг Стайлза, и садится рядом со мной. Дверь шумно закрывается, но машина ехать еще не собирается. Стайлз крутит ключ зажигания, но автомобиль издает рев, пыхтит, будто мотор сейчас издаст свой последний вдох и окончательно замолкнет. Наблюдаю за тем, как парень ругается и бьет по рулю, не жалея своих костяшек пальцев, но в мозг будто послали сигнал, заставив меня поднять голову. Резко перевожу взгляд вперед, и вижу перед машиной освещенное тусклым светом фар то самое ужасное существо, улыбка которого, кажется, стала еще шире, словно оно упивается человеческим страхом. Паникой, которая поселилась в сердце каждого. Негативными эмоциями и чувствами, которые мы питаем.


- Эй, - бью по плечу Стайлза, чтобы привлечь внимание, и тот сразу же реагирует и переводит на меня взгляд.


- Да куда, черт побери, смотришь? – он наклоняется ко мне еще ближе, чтобы посмотреть в мои глаза и понять источник того, что так привлекает мое внимание. Но этот самый источник заставляет меня смотреть на него. Хочет, чтобы я запомнила его образ, чтобы он отпечатался на обратной стороне век навсегда, и у него это получается.


- Вы, что не видите его? О н о стоит прямо перед машиной, - киваю головой вперед на тварь впереди, которая все также продолжает стоять и смотреть на меня, но почему – то никто этого не замечает. Неужели, я сошла с ума и это все нереально?


Парень в клетчатой рубашке какое – то время смотрит в мои глаза, затем перевод взгляд вперед, чтобы убедиться, что там никого нет. И он убеждается, ведь э т о вижу только я.


- К черту! – снова проворачивает ключ зажигания, и машина, наконец, издает оглушающий рев, свидетельствующий о том, что она готова ехать. Отъезжаем назад, резко развернувшись, и Стайлз вдавливает педаль газа в пол, разгоняясь до предела. Выезжаем на дорогу, по обе стороне которой тянется темный, непроглядный лес. Свет фар недостаточно, чтобы создать полностью видимость на дороге. Из – за стены дождя все быстро размывается, а капли стекают по лобовому стеклу, оставляя разводы. Дождь барабанит по крыше, создавая ужасный шум, который давит на уши и еще больше нагнетает обстановку. Кажется, что здесь на этом пустынном пути только наш автомобиль и мертвая тишина, разрушающаяся стуком капель воды.


Хочется расслабиться, просто закрыть глаза, и забыть весь этот кошмар. Эту ужасную ночь, начало которой не предвещало приключений по ночной дороге в машине с неизвестными мне парнями. Стайлз внимательно следит за дорогой, иногда щурясь, чтобы разглядеть хоть что – то через этот водяной поток на стекле. Его друг сидит рядом, тоже смотря на дорогу, одной рукой облокотившись на переднее пассажирское сиденье. На его лице не отражается волнение или страх, который сейчас меня переполняют, потому что видимо только одна как дурочка здесь и ничего не понимаю. Парни не спрашивают друг друга о том, что я вижу, почему я это вижу, что вообще происходят. Они просто молча смотрят на дорогу, а я, в свою очередь, ошарашено смотрю на них, потому что мне только это и остается. Я в полном неведении. В тотальном. Где сейчас моя сестра с Джаспером, например? Куда мы едем? Сейчас такая ситуация, в которой я просто беспомощна даже со своими силами.


- Может, объясните, что происходит? – подаюсь вперед, поближе к водительскому сидению, чтобы меня точно услышали.


- Это ты нас спрашиваешь? – Стайлз чуть разворачивает свою голову в мою сторону, смотря... обычным взглядом? Его взгляд такой спокойный, глаза хаотично не ищут то, в чем можно найти спасение. Словно для него это обычная ситуация. Словно мы на пикник едем.


- Да с тобой в последние минут десять происходило то, что даже Дитон объяснить не может, - он снова разворачивается к дороге, а в моей голове возникает еще одно новое имя. Или фамилия?


- Дитон? – переспрашиваю, надеясь получить ответ, которого, естественно, не следует.


- Не важно, - откликается друг Стайлза. Он кладет руку мне на плечо, разворачивая к себе. – Ты помнишь хоть что – то? Что с тобой происходило? – а в ответ я ничего не могу сказать. Лишь то, что я умирала, что видела девушку, которая здесь и быть не должна, что воспоминания, буквально, накрыли меня волной, что я задыхалась.


- Когда ты там смотрела перед собой, увидев что – то, твое лицо начало покрываться... - следящий за дорогой парень посмотрел на меня через зеркало заднего вида, слегка дернув головой, будто решался сказать что – то страшное. Что еще может быть хуже того, что уже происходит?


- Ты будто трещинами покрывалась, маленькими черными трещинками, которые были по всему твоему лицу, - снова отвел взгляд на дорогу, немного снизив скорость, а потом добавил, - ты была похожа на обвалившуюся штукатурку, - издает смешок.


-Стайлз!


- Что – о – о? Это правда.


Только и вздыхаю, облокотившись на сиденье, полностью вжимаясь в него. Ничего не добьюсь от них. Ничего не добьюсь от Бритт. Она снова мне солжет, если вообще хоть что – то скажет.


- Ты можешь объяснить, что ты видела? – парень, сидящий рядом со мной, обернулся в мою сторону, задав вопрос. Он выглядит по – крупнее Стайлза: через темную толстовку видны мускулистые руки, гибкие, сильные пальцы вжимаются в кожаную обивку сиденья, что костяшки пальцев белеют, да сам парень выглядит более спортивным.


- Вы мне все равно не поверите. Вы уже давно посчитали меня за сумасшедшую, - говорю это совершенно спокойно, потому что все уже давно так и считают.


- Как ты догадалась? – снова отшучивается парень за рулем.


- Стайлз!


- Да что я такого говорю? Мы вообще понятия не имеем, от кого мы сейчас едем. Мы лишь доверяемся ее... - медлит, а затем продолжает, - воображению.


Его реплика нисколько меня не задевает. Я прекрасно понимаю, что здесь я чужая, и мое появление в этом городе слишком внезапное, но я оказалась здесь не по чистой случайности, и если кто – то каким – то образом узнает, что я сделала, то меня могут привлечь к ответственности. За последнее время я привлекла к себе слишком много внимания своей отнюдь не идеальной репутацией. Я просто запуталась сама в себе. На меня свалилась нескончаемая череда безумства. Сама того не понимая, я делаю какие – то глупости, будто – то я под влиянием. У кого – то надо мной есть контроль. Мне хочется стереть репутацию сумасшедшей девчонки, которую я уже успела заработать за несколько дней в этом городе. Мне хочется убрать всю эту неловкость и напряжение в салоне этой машине. Просто хочется нормальной жизни.


Слишком глубоко забиваюсь в свои мысли, смотря, как тяжелые капли бьют по окну, что на крик рядом сидящего парня реагирую не сразу.


- Стайлз, дорога! – это имя снова врезается в уши. Хочу повернуть голову в сторону, чтобы понять, что вызвало этот крик, как машина резко тормозит, а затем сворачивает, и я больно ударяюсь головой о сиденье водителя. Нас начинает крутить по мокрому асфальту, и Стайлз никак не может привести машину в обратное состояние, снова взять контроль над управлением. Ладонями вжимаюсь в обивку, напрягаясь всем телом и посылая импульсы своей силы, чтобы выровнять машину. Парни вряд ли почувствуют, что я что – то сделала. Сжимаю зубы до скрипа, подавляя крик. Слишком тяжело помочь автомобилю, слишком тяжело сконцентрироваться на нем, но мне удается сосредоточиться над управлением. Ослабляю хватку, перемещая ладони немного в сторону, но чтобы парни не заметили этого движения. Машина переходит полностью под мой контроль, плавно делая еще один поворот, а затем, выравниваясь, останавливается посреди дороги в направлении нашего маршрута.


Не дышу. Упираюсь руками в водительское сидение, пытаясь справиться с волной нахватывающей паники. Тело слегка дрожит, а под кожей кровь разносится с бешеной скоростью.


- Что это сейчас было? – разносится голос рядом со мной сидящего парня. Чуть наклоняю голову в его сторону, и вижу, что вцепился ногтями в обивку, почти разорвав ее.


- Ты сейчас про девушку на дороге или то, что я смог вырулить машину, ничего не делая? – нет, они не узнают. Они не поняли, что это была я. Во всяком случае, я на это надеюсь.


- Скотт, ты в порядке? – замечательно, теперь я знаю его имя. Парень без замедления отвечает, а затем наклоняется ко мне, убирая прилипшие волосы с моего лба.


- Как ты? – в ответ киваю голову, а затем показываю пальцами «окей», ибо говорить сейчас, просто нет сил. Когда я нормально спала? Когда мне в последний раз снился хороший сон, где никто не умирал? Мне просто нужен обычный, нормальный отдых. Чтобы каждую секунду со мной ничего не приключалось.


Машина снова издает рев, и мы трогаемся дальше. Выпрямляюсь, садясь в нормальное положение и откидывая голову назад. В салоне ужасно жарко, что вся одежда неприятно липнет к телу, создает дискомфорт. Хочется постоять под дождем. Под этим самым проливным дождем. Чтобы все мысли вымылись из моей головы, забылись. Чтобы капли дождя, стекая по моему лицу, забрали их всех до одной, унесли ручьем в канализацию. Чтобы вся моя боль, подобно грому, вырвалась из моей глотки, разрушив тишину, молчание и одиночество вокруг меня. Чтобы весь страх и ужас не убивал меня, словно молния, способная поджечь дерево. Я не хочу рассыпаться на осколки, превращаться в пепел из своих страданий. Я хочу просто жить.


Глаза начинают закрываться, когда слишком долго смотрю на стекающие по стеклу капли, но машина паркуется, и двигатель глохнет. Колеса приятно скрипят, тормозя на мокром асфальте.


- Куда мы приехали? – разлепляю глаза, всматриваясь в окна, пытаясь разглядеть хоть что –то.


- Домой, - Стайлз вытаскивает ключ зажигания и переводит свой взгляд на зеркало заднего вида, смотря на меня. Что значит домой? Домой к кому? Тяну ручку автомобиля на себя, открывая дверь и вылезая из машины. Дождь сразу обдает своей прохладой. То, чего я так хотела. Слышу за спиной ругательства Стайлза, но не разбираю слов: дождь прерывает всю речь своим рокотом. Щурю глаза и различаю свой дом, в окнах которого горит свет, а рядом стоит чей – то автомобиль. Откуда они знают, где я живу? Быстрым шагом добираюсь до участка, пересекая лужайку, и по – хозяйски открываю дверь.


Тепло тут же окутывает, приятно покрывает кожу. Вхожу в гостиную и вижу сидящих за столом Бриттани, Джаспера и, по всей видимости, того самого Дитона. Они тут же поднимают головы, и на их лицах сразу замечаю некое облегчение.


- Слава богу, - Пейдж тут же вскакивает со стула, подбегая ко мне, и обнимает. Сразу же чувствую тепло ее кожи и заботливые прикосновения. Чувствую, как ее сердце бешено колотиться, а сама девушка нервно дышит. Не отталкиваю ее, понимая, что это может только добить сестру, поэтому в ответ тоже обнимаю, но не так, как она. Без какого – то особого доверия, без особой энергии, которую она вселяет в меня, без души. Будто во мне произошел щелчок, и я стала бессердечной, с наплевательским отношением ко всем. Словно сейчас я похожа на тех, кто пытался убить во мне человека. Я не хочу превращаться в тех моральных уродов, просто устала от того, что люди меня ломают. Устала собирать себя по крупицам, восстанавливаться после каждого удара в спину.


Топот в коридоре рушит идиллию момента. В гостиную забегают парни.


- Спасибо, - отстраняясь от меня, говорит Бриттани, обращаясь к парням. – Я и не сомневалась, что вы быстро доедете.


- О да, с ветерком, я бы сказал, - отшучивается Стайлз, садясь на стул.


Повисает неловкое молчание, которое никто не хочет рушить. Все смотрят друг на друга, ожидая, что кто – то прервет тишину, но никто не действует. Это и к лучшему. Лично мне сейчас не хочется ничего выслушать, мой мозг готов отключиться в данную секунду, поэтому не хочу загружать сейчас голову хоть какой – то информацией, пусть даже такой важной для меня. Хочется задать кучу вопросов о том, как вообще все друг друга знают, откуда им знать адрес нашего дома, но обсуждать такие вещи надо на свежую голову в адекватном состоянии, на что я сейчас вообще не способна.


Откашливаюсь, разрывая легкое напряжение, и говорю:


- Ну, раз все в порядке и спокойны, я пойду спать, - направляюсь к лестнице, тормозя у первой ступеньки, а затем продолжаю:


- Доброй ночи, - а в ответ снова тишина. Каждый сейчас занят своими мыслями, которые сформируют мнение обо мне. Мысли, которые будут влиять на действия каждого по отношению ко мне. Мы всегда действует по своим соображениям. То, что человек показывает людям: поступки, слова, - это все мир каждого из нас, который тщательно скрывается под кожей человека, заточен где – то в клетке из наших костей. И я надеюсь, что этот мир в этих людях не будет жесток ко мне.