My December

Глава 18

Повороты, повороты. Бесконечное множество, такое большое количество.

Не школа, а лабиринт. В котором бежишь, бежишь. И не находишь конца всему этому. Даже, когда открываешь дверь в комнату и начинаешь рыдать огромными слезами, потому что знаешь правду, которую тебе рассказала твоя лучшая подруга. Узнаешь правду, что человек, который тебе так дорог, изменяет тебе. И узнаешь не от него самого, а от постороннего человека. Даже, когда пытаешься успокоиться и уснуть. Даже, когда тебя затягивают неведомые силы, и глаза закрываются от усталости.

Ты все равно бежишь по бесконечному лабиринту.

Когда наступает утро, она просыпается. Но ощущение пробуждения не наступает, и появляется чувство того, что девушка все еще спит. Все еще спит, сидя на кровати. Сидя с открытыми веками, с пустым взглядом, направленным куда-то в окно.

Утро. Она думала, что сейчас утро. Хм, действительно. Что-то между ночью и этим ужасным утром.

Итак. Она смотрит на время — 6:00. 6:00 утра. Странно.

Вчера девушка легла... нет, вырубилась, ушла в забытье, не так уж и поздно — в районе десяти. И заснула мгновенно же, как только голова коснулась подушки. Но ощущение было таким, словно она ни на минуту не смыкала глаз.

Они были красными и воспаленными. Под ними красовались черные синяки, которые отягощали ее лицо. Волосы, запутанные в комочки, кое-как лежали на плечах.

Она не плакала. И это было странно. Слез как будто не хватало. Словно, даже если сильно захотеть, у девушки не удастся проронить ни слезинку. Может быть, она рыдала ночью? Во сне?

Ладно, это было неважно. По крайней мере, сейчас. Когда она сидела на краю кровати и смотрела в окно, где вчерашняя метель утихомирилась. Где снег лежал на улицах, иногда мирно перелитая.

Что мы имеем? Вначале Драко ударяет ее, а потом и вовсе — занимается сексом с Марией. Великолепно. Эти новости были до нельзя прекрасными.

У нее дрожали руки. Сгибалась спина. Подкашивались ноги. Сбивалось дыхание. Но она не плакала. И не думала.

Она чувствовала. Эту ужасную боль, закрадывающуюся в ее душу. Она была такой сильной, что прошлую дыру раздирала на части. И не оставляла от тощей девушки ничего, кроме оболочки, которая тоже становилась некрасивой. Как и душа.