1 января 2017 года. Утро.
Сухаревская площадь. Москва.
Плывёт над Москвою бой часов. Вязнет в простуженном воздухе, но прорывается, разгоняя по переулкам липкую дрёму да запоздалые сны.
— Бом! — начинает Спасская башня.
— Бом-м-м! — вторит ей Сухаревка.
Стелется перезвон бархатным покрывалом, греются озябшие бульвары в медовом вареве созвучий. Словно горстью пятаков рассыпаются гаммы по всей столице: от фешенебельных кварталов Бирюлёво до рублёвских трущоб. Дескать, просыпайся, город! Кто рано встаёт, тому бог подаёт!
Так и длится эта вековая перекличка. Что обсуждают? О чём спорят?
— Бом! — доносится из Кремля.
— Бом-м-м! — возражает Сухаревка.
Но это хорошо, ежели ты снаружи, — стой, башку задрав, наслаждайся! А ежели внутри?!
Восемь медных литых ударов, и всё — по мозгам! Точно заперли тебя в пустой цистерне да молотят по ней пудовой кувалдой. Каждый божий час! К концу рабочего дня зенки сами из орбит выползут, без всякого окулиста! Умишком же тронуться можно!
Здесь, на третьем этаже Сухаревой башни, громыхание особенно мерзкое. Вроде и смолкло всё, но долго ещё гуляет по залам дребезжащее эхо, давя на уши всей тяжестью многотонных колоколов.
Гоша продрал глаза, потянулся. Вчерашняя выпивка всё ещё шумела в голове, ладно хоть не просилась наружу — и то славно!
— Спи, балбес! Не будет сегодня барышей! — стоя за прилавком, Костян мусолил во рту сигарету. — Могли совсем не приходить. Кому сегодня наши книжки нужны?! Первого января спозаранку-то?!
Кряхтя и постанывая, Гоша встал с табурета и принялся рыться в карманах.
— Кость, у тебя курева богато? А то у меня ещё с вечера кончилось...
— Ну и рожа у тебя! — протягивая пачку, сосед жалостливо оскалился. — Где отмечал-то?
— У брательника двоюродного, в Медведках.
— У тебя брательник есть? Ты ж не рассказывал про него.
— Двоюродный, — чиркнув спичкой, Гоша глубоко и смачно затянулся, — а что про него рассказывать?.. Отрезанный ломоть.
— В фараоны подался? Или в уркаганы?
— Хуже... На дохтура выучился.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Формула Распутина
Siêu nhiênШаг вперед, еще... Но вновь звенят колокольцы, лукаво усмехается в бороду Старец, и падает Митя в обледеневшую пропасть, рассыпаясь веером хрустальных брызг. Звезды кружатся перед глазами и медленно тают в чьем-то дыхании...
