Стая (СИ)

Глава 27

Юля все же последовала совету матери и согласилась на свидание со Славой.Мама права: нужно общаться с мальчиками, чтобы научиться понимать их. Конечно, Слава - не Денис, но, возможно, этот опыт как-то поможет ей разобраться в чувствах Шаурина. И в своих тоже.Как известно, в переживаниях и чувствах можно копаться бесконечно.И каждый раз будешь открывать что-то новое.Правда, не представляла девочка, что дастся ей эта встреча так тяжело. А если бы знала, чем закончится, то отказалась бы от нее и вовсе.Отсутствие горящего предвкушения и эйфории перед свиданием не помешали подготовиться к нему как следует.По своей природе Юля была чистюлей и аккуратисткой. И к своему внешнему виду всегда относилась придирчиво. Только вот, перебирая вещи, выбирая, что надеть в столь знаменательный для себя день - все-таки, как ни крути, это ее первое "официальное" свидание - Юля поняла, что все ее вещи очень скромные, лучше сказать, пуританские. Как раз для подростков - не женственные, не вызывающие. Одним словом, вещи школьницы, а не девушки. Просто кофточки, просто юбочки - без умысла подчеркнуть достоинства или скрыть недостатки. А все же, хотелось выглядеть как-то по-особенному. Не для Ярослава - оказывается, так звучало его полное имя, - для себя.Перерыв все в шкафу вверх дном, Юля нашла-таки подходящий наряд - серое, из тонкого трикотажа, платье. В него она и влезла, набросив сверху удлиненный кардиган в серо-белую горизонтальную полоску.Она далеко убрала этот комплект и не собиралась его надевать - ткань показалась колючей и не очень приятной телу. Но сейчас, примерив, посчитала, что неудобство это не такое уж большое, так что пару часов в этом платье она вполне выдержит.Ах, лучше бы она закинула это платье туда, где оно и валялось!Что ни говори, а Ярослав, конечно, старался сделать их встречу особенной. Хотя, чего может быть особенного морозным январским днем. Разве что, снег, падающий с неба пушистыми хлопьями, и деревья, покрытые кружевным инеем. Или ярко-голубое небо, прикрытое прозрачными перистыми облаками, словно нанесенными кем-то широкими небрежными мазками - тонкими, как пергаментная бумага.Только Юле было не до всей этой красоты. Едва только вышла из дома, как стылый ветер прилип к щекам, так и нехорошее предчувствие так же неотвязно к ней прилипло. Списав это на свое вялое настроение, девочка приказала себе успокоиться и глубоко вздохнула.Это не помогло. Муторное чувство, что поселилось в душе, никак не хотело уходить.Два часа в кафе показались вечностью. Ничего нового она для себя не узнала, удивить ее Славе не удалось. Рядом с ним она чувствовала себя бесчувственной деревяшкой. На какой-то момент даже стало стыдно. Но что поделать, если не интересными казались его истории, вопросы - раздражающими. Чтобы на них отвечать, приходилось делать над собой усилие. А уж спрашивать что-то самой - не хотелось вообще.Жутко разболелась голова, от колючего платья по всему телу пошел зуд. А кино...Юля не могла дождаться, когда сможет попрощаться со Славиком, пообещав себе никогда больше не устраивать таких рискованных для собственного душевного спокойствия мероприятий.Они все обречены на провал. Потому что Славик - не Денис. И любой другой тоже будет - не Денис.Несмотря на собственное замешательство и неуютное чувство в груди, Юля старалась не подавать виду и быть с Ярославом вежливой. Ведь никто не тащил ее сюда силой. Пошла она добровольно, а значит и приличия нужно соблюдать. Как уж это у нее получалось и получалось ли вообще, судить не могла. Но прикладывала для этого все усилия. Хотя мило улыбаться было невероятно трудно. Еще труднее изображать на лице заинтересованность. Она могла все это провернуть, общаясь с родителями, просто с близкими людьми... Наверное, получалось, потому что они родные и к ним в любом случае невозможно испытывать ледяного равнодушия, что она ощущала к этому парню.Пожалуй, единственное, что ее радовало безмерно, так это то, что Слава не додумался прийти с цветами. Честно говоря, слабо представляла, как заявится домой с букетом. Да и не в этом дело. Не хотела она никаких от него подарков. Даже таких невинных, как цветы.Кино, впрочем, ждала она не с меньшей радостью. Ждала, как спасение. Представляя, что на целых полтора или два часа будет лишена томных взглядов и натуженных разговоров. Все это, и сам Славик тоже, ужасно злили. Пусть умом Юля и понимала, что мальчик не виноват. Дело в ней самой.Не нравилось ей, как он смотрел на нее; касания его были какими-то хлипкими; и сам он рядом с ней казался бестелым. Не чувствовала она с ним себя уверенно и спокойно. А как оказалось, собственное спокойствие - дороже всего. И не стоит жертвовать своими нервами ради каких-то сомнительных свиданий. Что толку, если только и думаешь, что бы такое устроить, чтобы удрать с него побыстрее.После фильма, стоя перед гардеробом и ожидая пока Ярослав подаст ей шубу, Юля очень сдерживалась, чтобы первой не рвануть к выходу. Очевидно, что перед кинотеатром ее уже ждала машина.На крыльце она повременила. Теперь уже можно. Целый день мучений закончился, так что пара минут значения не имели.- Тебе понравился фильм? - спросил Ярослав.- Да, очень, - сказала Юля, широко улыбаясь.Прощание - самые приятные минуты в их свидании. Оттого ответ ее прозвучал правдиво, а улыбка стала настолько искренней и волнующей, что Слава, видимо, понял это по-своему. Не особо деликатничая, и не спрашивая разрешения, он обнял Юлю за плечи, притянул к себе и поцеловал в губы.От такой наглости Юля опешила. Да и как тут не опешить? - все случилось так неожиданно. Это все-таки ее первый поцелуй! И она никак не предполагала, что случится он с каким-то юнцом! - а таковым она Ярослава и считала.Может, Слава и желал сделать их поцелуй жарким, но ничего не получилось. Юля просто почувствовала его холодные губы на своих. И все. Сам он тоже был каким-то ледяным, так и хотелось его оттолкнуть от себя подальше. Но отталкивать не пришлось. Он сам отстранился.- Мне кажется, ты поторопился, - произнесла Юля, резким тоном осаживая его пыл. - Не стоило этого делать.- Да брось, ты! Это же просто поцелуй. Что тут такого?- Ничего. Вот на этом и закончим. Спасибо, приятно было провести время. Не провожай.- Я позвоню?- Не стоит. Все, что мог, ты получил сегодня. На большее не рассчитывай.Некоторое время назад Юля контролировала проявления своих чувств, чтобы не обидеть парня, сейчас же вкладывала в слова всю их силу, чтобы Ярослав понял - ничего ему не светит. И его мнимые обиды - уже совсем не волновали.Не собиралась она с ним целоваться. Даже не думала об этом. Только один человек в мире вызывал в ней такое желание. Только с ним она хотела познать это удовольствие. Ведь поцелуи - это удовольствие? Так говорят. А еще говорят, что они разные на вкус. Так вот, поцелуй с Ярославом был безвкусный. Холодный. И ненужный. Совершенно ненужный.Юля набросила на голову капюшон шубки и поспешила спуститься с крыльца, попутно окидывая глазами стоянку перед кинотеатром. Всего несколько машин были черного цвета, и девочка без труда отыскала глазами свою. Только вот, когда разглядела номер, в жар ее бросило. Сумерки уже упали на город, но она без труда разобрала цифры. Рекламные неоновые вывески и уличные фонари очень ярко освещали площадку.Теперь ноги не шли. Будто закаменели. Юля не чувствовала под собой почвы и боялась идти вперед, будто знала, что тут же поскользнется и рухнет на расчищенный от снега мерзлый асфальт.Как, помилуй бог, он тут оказался? Каким ветром за ней принесло именно Дениса?И черт раздери того Славу, с его безвкусными поцелуями!Конечно, можно понадеяться, что Денис не заметил их. Но в душе Юля знала: бесполезно. Закон подлости такой. Он всегда работает.Не всегда мечты сбываются. А уж надежды - тем более.Денис сидел в машине замерев. Не шевелясь. Состояние было подобно состоянию стального стержня, который сначала раскалили добела, а потом опустили в лед. Чтобы он, шипя и сопротивляясь, остыл, и температура его приблизилась к минусовой.Наталья попросила забрать Юлю и привезти домой. Обычное дело. Конечно, желательно, чтобы ее возил один и тот же человек. Но случалось всякое, потому Монаховы любого, кто был свободен - или не был - могли попросить привезти дочь домой.Но Денис знать не знал, что предстоит ему увидеть такую сцену на крыльце кинотеатра. Не был готов к этому. Не догадывался, с кем Юлька сегодня проводила время. Даже не задумывался. Не высматривал ее, лишь скользнул взглядом по головам, теперь удивляясь, как в толпе смог различить ее. С другой стороны, в длинной норковой шубке Юлю трудно было не заметить. Не так много "шубок" мелькало у здания.Когда Юля развернулась лицом, на его грудь легла огромная невыносимая тяжесть. Именно когда она повернулась, и в девушке, которую целовал какой-то парень, он точно узнал свою Юлю.Отпали последние сомнения. Откуда-то снизу, с живота, начала подниматься гастритная боль. Постепенно она охватила все тело - грудь, мозг, сознание - заломив в затылке, запылав в кончиках пальцев.Больно было невыносимо. Больно до онемения в каждой клеточке.Сейчас было совсем по-другому. Не так, как тогда в бассейне. Несравнимо. И необъяснимо даже для самого себя. Если это ревность, то она убийственная. Но, похоже, это что-то большее, чем просто злость на соперника. Да и какой ему соперник этот молокосос.Сам факт того, что его девочку кто-то целует и обнимает, вызвал внутри тошноту. Настоящую непритворную тошноту.Юля села в машину. Он не смотрел на нее, не знал, улыбалась ли она, выглядела ли растерянно или довольно. Смотреть ей в глаза не хотелось. Возможно, боялся он увидеть следы счастья на ее лице.- Юля, посиди, я сейчас, - сказал он, расслабляя лицо. Чувствовал острую необходимость вдохнуть морозного воздуха. Маловероятно, что это поможет ему успокоиться. Только что еще можно сделать, пока не придумал.Дверь открылась и закрылась. Ворвавшийся в теплый салон лихой ветерок ударил по щекам холодом.Господи, почему нужно было приехать именно ему? Отец мог послать кого угодно, но приехал Денис...Юля хотела глубоко вдохнуть, но получилось коротко и прерывисто. Заполнить внезапную пустоту в груди не получилось и ощущение, что она предательница - не ушло.Лучше бы он накричал на нее, устроил ей сцену, как тогда в кабинете, оформил бы хорошенькую встряску. Она бы знала, как среагировать. А не так... Так, молча, у нее у самой душа разрывалась.Вот такая она настоящая любовь - владеющая разумом и телом?Никакие доводы рассудка не помогали, не облегчали ее внутреннего состояния. Не вспоминалось, что когда-то Денис оттолкнул ее, обидел, отверг; забылись его жестокие слова. Осталась только ее душа, яростно желающая жить для него, быть с ним, и никому не позволять вмешиваться в их отношения. Окатить Дениса равнодушием - это одно, а вот целоваться с мальчиками - совсем другое дело.Юля была уверена, что все он видел. Можно попробовать убедить себя, что Шаурину крайне безразлично все произошедшее, оправдать себя, но она не пыталась. Любила ведь его всем сердцем, и действовать хотела по сердечному велению, а не вынужденно обстоятельствам.Денис купил сигареты. Из машины Юля видела, как он подходил к киоску, расположенному тут же недалеко от парковки. Ей показалось, что это лишь повод, чтобы уйти на время. Не хотел он ее видеть, даже не взглянул на нее, когда она села в машину.Значит, ему не все равно...Ехали молча. Юля не знала, что сказать и сомневалась, нужно ли вообще что-то говорить в этой ситуации. Музыка не играла, оттого тишина в машине была гнетущая.А что мог сказать Денис? Обвинить ее в чем-то, разозлившись? Нагрубить? Разве это выход и решение его проблемы? Да, эта любовь становилась для него огромной проблемой.Юля девушка - молоденькая, цветущая и встречаться ей нужно с мальчиками ее возраста. Чтобы дарили они ей цветы, развлекали всякими разными способами. А он при всем своем желании не сможет устроить ей такую радостную и веселую жизнь. И объятия эти, поцелуи... Денис понимал это. Так должно быть, но от этих мыслей снова становилось тошно.Автомобиль въехал в ворота. Окна на первом этаже особняка светились слабо, будто из глубины. Это означало, что свет горел только в холле, а родителей не было дома. Вместе, так же молча, не глядя друг на друга, Денис и Юля сбросили в гардеробной верхнюю одежду. Юля поспешила в свою комнату, он пошел следом, собираясь зайти в гостиную.Уже немного отпустило. Но только до того момента как Шаурин вспоминал сцену на крыльце кинотеатра.Да, все правильно - свидания, цветы, конфеты, поцелуи... А потом...А потом он схватил Юльку за руку, стащил с первых ступенек лестницы и, протащив за собой, забросил в кухню - по-другому то, как Юля туда попала, назвать было нельзя.Рывком он вытолкнул ее вперед, да не рассчитал силы, - пробежала Юлька несколько метров, сбила по пути стул и остановилась где-то в районе разделочного стола. Не то чтобы это получилось сильно грубо. Нет, резко и неожиданно. Снова неожиданно... Сплошные сюрпризы сегодня. Неужели она так похожа на марионетку?Она, правда, не ожидала, что он схватит ее, шла к лестнице, чтобы подняться к себе и, может, снова поплакать. На душе было ужасно горько. Почему же такое прекрасное чувство, как любовь приносит так много страданий? Сколько она уже выплакала слез, сколько дум передумала... Не хотела ничего плохого и снова...Денис был уже рядом. Как только оказался, положил руки ей на плечи и сжал их.- Скажи только, он тебе нравится? - Не думал начинать разговор. Потянул ее в темную комнату под влиянием совершенно другого чувства. И теперь услышав свой вопрос, сам удивился, что задал его.- Нет. - Она для верности помотала головой. Плечи ее дрожали. И руки дрожали. Денис это чувствовал.- Тогда зачем? - продолжал задавать глупые вопросы. Такие глупые, что в другой момент саркастически рассмеялся бы. Но не сегодня. Сегодня было все не так. Сегодня его ломало по-настоящему. Это уже не просто яростное возбуждение или нервный срыв.У Юльки, конечно, имелся хороший вариант для ответа. Денис даже ожидал его. В какой-то мере, понял бы, скажи она, что он сам во всем виноват. Но его Юля, она и, правда, особенная. Не пошла по этому пути, не рисовала на лице равнодушия. Хотя, для того, чтобы четко различить выражение ее лица было недостаточно света, голос выдавал ее с головой. Сам тон, каким она произносила слова, говорил о многом. Говорил обо всем. Заставлял ей верить. Невозможно ей не верить.- Я не хотела. Не ожидала. Это все так глупо вышло, - признавалась она полушепотом.Денис замолчал, продолжая удерживать ее на месте. И себя продолжал удерживать. От вопросов. От ярости и злости. Вспоминал все техники, которые могли помочь вернуть самообладание. Нельзя срываться на Юлю. Она ведь не заслуживала этого. Она его красивая невинная девочка. А это... ну всего лишь какой-то поцелуй... Разумом нужно принять это, хотя, когда в дело включалась физиология, усмирить себя было не так легко.Так странно, они оба с улицы, немного продрогшие, пропитанные морозом, должны быть холодными. Но холода между ними не было. Был жар - особенный, трепетный. Было что-то в голосе Дениса, что вызывало внутри дрожь. Не страха. Какую-то другую дрожь.Отбросив свои сомнения, Юля потянулась сама и обняла его за плечи. Привстала на носочки. Если смогла бы, забралась выше и обвила его ногами, прижалась так тесно, чтобы стать с ним одним целым.Надоело наступать себе на горло, играть неприступность - все это ложилось на сердце тяжким осадком и ранило ее саму. Кроме того, что-то внутри подсказывало, что Денис не оттолкнет.Чего уж, не "что-то внутри", а он сам. Кончики его пальцев уже касались спины. Слегка. Но она так остро чувствовала каждое его прикосновение... И уже через мгновение руки крепко прижали ее к себе. Так крепко, что вздохнуть невозможно. Можно и не дышать. Ради этого можно и не дышать...В душе поднялась волна, больше, цунами тепла и нежности. Удовольствия, которое она не могла ни с чем сравнить. Наверное, вся тоска ее полезла наружу, все страдания - любовь, смешанная с обидой, ревность к неизвестным соперницам, удвоенная разочарованием.До этого дня он никогда не обнимал ее так. Так крепко и с таким чувством. Это не объятие - утешение, не приветствие, не прощание. Это объятие, каким мужчина прижимает к себе любимую. Чтобы чувствовать ее дыхание и слышать стук сердца.Не собирался Шаурин вести с Юлей беседы, действовал исключительно из-за своего - называйте, как хотите, - собственнического инстинкта, ревности, желания обладать ею. Чего угодно... Соскучился до невозможности мыслить здраво; хотел почувствовать ее рядом хотя бы так; хотел обнять с этим открытым в себе новым ощущением, с новым осознанием.Да, испытывал при этом огонь в крови, затмевающий и злость, и ревность. И удовольствие испытывал. Но не безграничное. Потому что, еще не отпустив ее, думал, а что же будет завтра...Раньше никогда не обращал внимания, во что Юля одета. Вернее, обращал, но во вторую очередь. А сегодня ее неброский наряд впечатался в мозг. Видимо, теперь каждый из них будет откладываться в его памяти. Ну да, она, Юля, его золотая монетка, марка - самая дорогая. А главное, что такую ни за какие деньги не купишь. Платье сделало ее совсем взрослой. А уж черный капрон на ее стройных ножках посреди зимы - и вовсе слабость.- Я не хочу с ним, - прошептала она ровно. Все-таки, поддавшись желанию, потянулась вверх, и Денис приподнял ее над полом. Не будь на ней платья, точно задрала бы на него ноги, но сейчас не могла себе такого позволить. - Хочу с тобой...Это как удар под дых. Денис сам себе запрещал думать о таких вещах. Потому что обычно думы его мало разнились с действиями. За мыслями обязательно следовали соответствующие дела.Юля немного отстранилась. Совсем чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы не прижиматься щекой к щеке, а смотреть в лицо. Чувствовала его дыхание у себя на губах. Это было уже приятно.- Я люблю тебя, - сказала Юля.Кажется, он пошатнулся, когда услышал ее признание. Так спокойно и уверенно она это произнесла.- Не говори, - приложил указательный палец к ее губам. - Не надо. Не сейчас. Потом.Сегодня разговора у них не получится. Он определенно это знал.Губы у нее были мягкие. Он скользнул по ним пальцем, потом по щеке...Это касание губ все равно произошло. Не поцелуй. Просто касание, которое возможно им обоим показалось - таким мимолетным оно было. Но, кажется, воздух вокруг затрещал. Заискрился. Словно по ним двоим электрический ток пропустили.Нельзя ему Юльку целовать...Из глубины дома послышались голоса. Эти звуки взволновали тягучий воздух, показались чужими и неправильными, - как ледяной дождь при ярком солнце.Юля крепко обвила шею Дениса руками, на какую-то секунду прижавшись к нему всем телом в последней попытке насладиться их недолгой, но такой желанной близостью. Потом же, с большим трудом отпустила его и пересекла кухню, чтобы щелкнуть выключатель.Свет взорвал комнату, ослепляя на мгновение не только глаза, но и сознание, безжалостно разрывая возникшее единение и изгоняя иллюзию счастья.Так не хотелось отпускать это мгновение. Задержать бы его, но, увы... Оставалось только мучиться туманным ожиданием следующей встречи и разговора, который страшил своей неизвестностью. Боялась, что безнадежностью.Это Денис - олицетворение самого бесстрастия. А она... Наверное, у нее на лице все написано. Сейчас, после небольшого интимного потрясения, справиться с собой и стереть с лица следы душевного волнения было особенно трудно. Чувствовала себя разбуженным ребенком, который, еще не успев отойти ото сна, смотрит на окружающий мир слегка оторопелым взглядом.Запустила безвольные пальцы в волосы, пробегая по рассыпавшимся по плечам, слегка взлохмаченным прядям. Потом поправила поясок на одежде. И тут же почувствовав духоту, развязала его, расстегнула маленькие пуговки и сняла бело - серую кофту.- Юля, - позвал ее Денис.Не решалась посмотреть ему в глаза. Вдруг мелькнет в них равнодушие? Волшебство рассеялось со светом, как будто и не было той непреодолимой силы, недавно притягивающей их друг к другу, и чувств, по-настоящему осязаемых, пронизывающих все существо - не было.Денис подошел сзади, задержал руки у нее на талии.- Завари чай, помой яблоки, дай мне воды из холодильника, - сказал, пригнувшись к ее уху, голосом, каким мама говорит ребенку "просыпайся" - осторожно, чтобы не напугать.Юля силилась, вслушиваясь в слова, словно звучали они на незнакомом языке. Потом встрепенулась, оживилась, - как увядший цветок, напоенный водой, - набралась жизни, засуетилась, быстро передвигаясь по кухне. Отбросила кофту, которую растерянно стискивала в руках. Достала из холодильника бутылку минералки - приятно прохладную, - сжала горячими ладонями. Самой бы тоже не мешало воды глотнуть: во рту пересохло, горло неприятно стянуло.Через несколько минут родители спустятся из спальни и зайдут на кухню. Яблоки... Ах, да!.. Заметила на столе целлофановый пакет с яблоками. Высыпала фрукты в раковину, открыла воду.Все правильно, пока мыла их, монотонно шевеля руками, плескаясь в холодной воде, и сама немного остыла. Вроде бы, сердце усмирило бег, и румянец на щеках, должно быть, стал не такой явный. Все-таки не каждый день она к Денису в объятия попадала, такие моменты наперечет были. И уж, тем более, не каждый день в любви признавалась.Ножка стула скрипнула об пол. Денис сел за стол, небрежно листнул, лежащий тут же перед глазами журнал.- О, Юленька, ты уже дома, - констатировала мама с порога, сопровождая слова легкой улыбкой. По лицу было заметно, что находилась родительница в приподнятом настроении.- Да. - Юля попыталась ответить спокойно - без предательской дрожи в голосе. Внимательный взгляд отца вызвал внутри напряжение. - Мы только приехали. Буквально, за минуту до вас.- И как свидание? - спросил он без иронии. Но и не ласково.- Средней паршивости. А как ваше? - мило съехидничала.Однако же отцом то было проигнорировано:- Что-то поклонник у тебя какой-то нерадивый. Так долго уговаривал и даже цветов не подарил.Юля взвыла про себя и, тихо испустив тяжелый вздох, развела руки в стороны:- Ну не все же такие порядочные кавалеры, как ты, папочка. - Поставила на стол чашки с чаем. - Мамуль, прости, я к себе пойду. А то поклонник мне чересчур разговорчивый попался, у меня от него голова разболелась.- Таблетку выпей, если совсем плохо, - посоветовала мать.- Если совсем плохо будет, выпью, - пообещала дочь и взяла кофту со стула.Она удалилась, не думая, правильно ли среагировала, и естественно ли ее поведение. Чтобы думать, нужны мысли, а у нее их не было. Она, как неразумное существо, ограничилась только примитивными физическими ощущениями; если мозг и дальше будет продолжать отказывать, она может наделать каких-нибудь глупостей.В комнате Юля металась, ловя подступающие и снова ускользающие мысли.Мысли - на уровне предчувствий, внутренней, пока необоснованной, рыхлой, сродни первому снегу, уверенности. В конце концов, она не придумала ничего лучше, как успокоить себя, встав под горячий душ.Струи мягко текли по телу, освобождая его, снимая невидимые оковы сомнений. Медленно Юля проникалась теплом, нагреваясь снаружи и внутри. Внутри больше.Внутри - от новых ощущений, от внезапно прорвавшихся сквозь внутренние барьеры выводов. Все постепенно складывалось, даруя невероятную окрыляющую свободу. Складывалось, вырисовывалось в картинку. Вспоминалось, перемешивалось и снова разделялось на фрагменты. Отдельно, как слова и выражения; и вместе - как чувства.Следовало вычленить всего-то одну мысль - самую главную.* * *Все-таки отец отвез их к бабушке. Однако, если раньше Юля мечтала погостить у нее подольше, то сейчас три дня, проведенные в деревне, показались бесконечными. Однообразные зимние вечера быстро прискучили. Погодка - особо не разгуляться. А после болезни Юля старалась лишний раз нос из дома не показывать.Она очень сильно тосковала по Денису, в дополнение ко всему, испытывая непреодолимое желание снова проникнуться теми обволакивающими ощущениями, какие открылись ей в их последнюю встречу. Поэтому новость о том, что остаток недели семья проведёт в коттедже на Поселковой, обрадовала, подкинув, буквально, до небес. Без Шаурина там точно не обойдется. Обычно в том доме отец собирал довольно большую компанию.Может быть, оно и к лучшему, что несколько дней после того судьбоносного вечера они с Денисом провели в разлуке. Теперь не лишним было подумать и переосмыслить все еще раз. И не на горячую голову, теряясь от волнующей близости, а вдалеке. Хотя теперь о холодных трезвых рассуждениях едва ли говорить приходилось. И, несмотря на это, Юля решилась взглянуть на них по-новому - на себя и него, на ситуацию, на их чувства. То, что они, чувства, обоюдные - уже сомнению не подвергалось. И оснований так полагать было предостаточно.По-прежнему Юля считала: будь Денис к ней действительно равнодушен - не носил бы браслет. Может, не выбросил бы, не избавился, - но засунул подальше, чтоб на глаза вещица не попадалась. Она сама именно так и поступила бы. От Славика, например, даже цветы принимать не хотелось - как хорошо, что он их не принес! - не говоря уже о чем-то более ценном. Да пусть и не ценном. Неважно.А вот Денис ее подарок не только принял, но и носил. А уж последний всплеск его и слова, и взгляды - очень много значили. Все же, если снова он попытается объяснить ей, что им "нельзя" и почему - нельзя, не представляла, как выдержит. Но и поделать ничего не могла, а только лишь гореть слепым ожиданием. Радостная оптимистка в ней притихла, уступив место осторожной барышне, незнакомой пока, но, очевидно, - более разумной.Боязно теперь - в омут с головой бросаться.Памятуя о данном себе обещании не совершать опрометчивых необдуманных поступков, Юля пыталась скрывать свои чувства под маской безразличия. Особенно в присутствии Шаурина. Но, к счастью, - не от него самого. Все, что ему нужно и можно, он уже узнал.Ни капли она не жалела, что в тот злополучный день признание совалось с ее губ. В какой-то степени даже полегчало. Очень хорошо, что произошло это вот так - спонтанно. Безо всякой подготовки. Говоря "люблю", не надеялась на ответную реакцию, не рассчитывала услышать пылкие обещания. Ни о чем таком не думала, просто чувствовала, что в тот момент сказать это - самое правильное. Потому и не жалела ни о чем.Юля отложила книгу, которую и так давно уже не читала. Мысли ее текли в своем русле и не касались сюжета, спрятанного за толстым корешком.Ладно, духовная пища - это хорошо, но от урчания в желудке она не избавляет. Не сидеть же теперь вечно в комнате только потому, что ради собственной безопасности (и его тоже!), она запретила себе приближаться к Денису.Юля вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Первый этаж дохнул прохладой. Верно, камин еще не разжигали. Обычно Лев Михайлович делал это вечером, когда все собирались в гостиной. Порадовалась, что, вознамерившись обновить свой здешний гардероб, взяла с собой теплые вещи. Нет, конечно, в этом доме их имелось в достаточном количестве, но кое-что уже поднадоело, а что-то и вовсе стало мало. Так что подарок бабули - очередная кофта ручной вязки - оказался как нельзя кстати. Сегодня Юля первый раз решилась надеть эту кофту, благо, что пряжа не колючая. Хотя до этого думала: лежать ей в самом дальнем углу шкафа вместе с тем серым платьем. А кофта и похожа на платье - прямая без пуговиц, с узором из крупных кос. Вещь для холодных зимних вечеров.Кухня гудела мужскими голосами и негромким басовитым смехом. Странно. Должно быть не все посчитали идею покататься на лыжах отличной. Юля и сама бы не прочь развлечься подобным образом, но только не решилась. Боялась снова свалиться под натиском вируса. Да и нога не позволяла. Вопреки благожелательным прогнозам медиков, связки не восстановились полностью. До сих пор время от времени ощущался дискомфорт, иногда даже боль, особенно при нагрузке. На смену погоды нога тоже реагировала болью. Вот и сегодня мышцы беспрестанно ныли. Терпимо, конечно, но неприятно.Голоса и смех были узнаваемыми и вызывали безотчетную радость. Само собой, порадовалась Юля не Леньке. Хотя от мнения, высказанного как-то раз Шаурину, о том, что Лёня весьма интересный молодой человек, не отказывалась.- Ю-ю-л-и-я! - протянул Вуич, голосом, каким говорит измотанный ожиданием человек.Значит, и Лёня не избежал плачевной участи быть пришпиленным к дивану с игральными картами. Кухня в этом доме пропиталась азартом больше, чем запахом еды. Правда, аромату кофе удалось пробиться сквозь эту пелену.- Леонид, - приветствовала Юля, одаривая его снисходительным взглядом.- Давай в картишки, а? - Руки его перебирали карты, а рот расплывался в улыбке. Лёня даже сдвинулся ближе к краю, освобождая место рядом с собой.- Что, надоело пасьянсы в одиночку раскладывать? А Михалыч где? - Сложно было с Леней держаться серьезно. Такое у него лицо - выразительное. В зеленых глазах искры плясали, как чертики.- А у него, сколько ни раскладывай пасьянсы, судьба одна - сейчас проиграет и пойдет вместо Михалыча снег чистить. - Денис поставил на столик две кружки. - Кофе будешь?- Буду. - Юля бросила под ноги диванную подушку и присела рядом с Вуичем. - С этим... - осеклась. Что поделать, если иногда из головы вылетают самые простые слова.- ...с молоком, - закончил Денис.- Да, - кивнула.Денис налил ей кофе с молоком и вернулся в кресло. Валентина Петровна, снующая рядом, быстро догадавшись, что третья кружка для Юли, сунула ему вазочку с печеньем.- Чего ты лыбишься, как пьяная Джоконда? Карты раздавай.Лёнька откозырял и вышел из "спячки".- Я так полагаю: дама ходит, - сказал, после того как взглянул на свои карты.- Вы поразительно догадливы, Леонид, - улыбнулась Юля и сверкнула козырной "шестеркой".Игра пошла вяло - то ли день невезучий, то ли у Леньки рука тяжелая. Хорошая карта не шла, Юлька то и дело сгребала "отбои". А скорее всего ей просто - напросто не удавалось сосредоточиться. Рядом с Денисом все чувства в разы обострились. К сожалению, не те, которые способствовали бы удачной игре.- Отчего, вы, Юлия, сегодня так нарядны? - сладкоречиво выдал Ленчик, в очередной раз заваливая партнершу по игре. - Аж глаз радуется.- Утренник в детском садике был, не успела переодеться. Соловей, ты, Лёня. - Юля обратно сунула ему в руку, выданную не в масть карту. Мухлевал Лёнька.- Не соловей, - язвительно усмехнулся Денис. - Кое-кто другой. Матерным словом это называется.Лёня рассмеялся заливистым и приятным смехом.- Эх, губит меня мечта поэта, губит...- Пишите письма мелким почерком. - Наконец Юле выдалась возможность достойно ответить Леньке. Понятное дело, отбиться он не смог.- Таки я всегда знал, что играть в карты с женщиной - опасно, - резюмировал он, тут же сменив обреченный тон на восторженный: - Но, черт меня раздери, увлекательно! Жаль, что играем не на голую красоту. - Последнюю фразу закончил шепотом, чуть пригнувшись к Юле.- Как говорит уважаемый Бендер, Лёня, - задумчиво откликнулся на это Денис, не отрываясь от созерцания карт, зажатых в собственной руке, - набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет.- Согласен. Прозвучало как-то непозволительно пошло. Юленька, я очень надеюсь, что сие скабрезное замечание не сильно обидело вашу нежную душу, - вовсю продолжал иронизировать.- Леонид, надеяться ты можешь всегда... - сказала девушка, напустив на себя обманчиво строгий вид.- Опять же - согласен. Бывают в жизни вещи, на которые рассчитывать не приходится. Рассчитывать на них - нельзя.- В тебе поэт помер, Лёня, - сделал свой вывод Денис, оценив пыл друга.- Не помер он, Денис, спился от безнадежности, - вздохнул Вуич.- Все в жизни переменчиво, Леонид. - Юля переняла тон Леньки. - И люди переменчивы. Сегодня нельзя, завтра - можно. "Нельзя" - не константа, это не есть постоянная величина. Люди же не дураки, никто и никогда не захочет добровольно запереть себя в резервацию. Люди любят свободу. Именно для этого придумали "исключение". Маленькому ребенку нельзя есть горчицу. Но когда он вырастит, возможно, он будет есть ее ложками.Лёня с большей задумчивостью уставился в карты, потом потер широкий лоб и посмотрел на Юлю. Она его внимательный взгляд проигнорировала. Как и взгляд Дениса.- Или он будет ее ненавидеть, - вставил свое слово Шаурин. И добавил, когда Юля посмотрела на него: - Горчицу. Ходи давай, богемный подонок. Юленька, ты такую информацию частями выдавай, а то, видишь, завис человек. Следующий раз может и в кому впасть от такого перегруза.- А вы философ, Юлия! - оценил Вуич.- Не претендую ни в коем случае, - покачала головой. - Так просто - произвожу впечатление.- В правильном направлении двигаетесь, - одобрил он.- Да нет, Лёня, - вздохнула девушка, - я на месте стою. Жду с моря погоды. Иногда лучше подождать.Много позже Юля лежала, глядя в темный потолок, не пытаясь заснуть. Знала, что не получиться. Уже который час не получалось.Ночью всегда так - даже самые обычные вещи принимают причудливые очертания. Мысли принимают такие очертания - тоже. И, кажется, что рождаются они не в голове, а где-то сверху - в свободном пространстве. Остается только выхватывать их из воздуха.Нога страшно разнылась. Нестерпимо. Хотя довольно трудно было определить, что именно беспокоит больше - нога, сердце или голова. От сложившейся ситуации уже все тело ныло. Все-таки не ее прерогатива - сидеть сложа руки. Оттого, наверное, и в теле ломка. Но теперь по-другому никак нельзя. Все лучше, чем снова ночами плакать в подушку. Так у нее хотя бы есть время платочками запастись.Покрутившись с боку на бок, Юля откинула одеяло и выбралась из хрустящей постели. Влезла в кофту, натянула на ноги гетры и спустилась на кухню.Дом, погруженный в тишину, дышал теплом и таинственностью. Что-то было в этом особенное - уже интимное.Лев Михайлович часто суставами мучился. В аптечке обязательно должно быть что-то, что ей поможет: мазь разогревающая или гель обезболивающий. На худой конец - таблетка анальгина всегда найдется.Юля включила свет, несмотря на внутреннее желание не делать этого; стараясь не шуметь, порылась в ящике, где хранились лекарства. Пусть и сомнительно, что кто-то мог услышать этот шорох. Час слишком поздний и сон крепкий (после таких-то увеселений прошедшего дня!).Когда нашла то, что нужно, снова утопила комнату в темноте и отправилась к себе.- Чего не спишь? - прозвучали над ее головой слова.Удержавшись от вскрика, девушка вздрогнула всем телом и выронила из рук коробочку с мазью, замерев на первых ступеньках лестницы.- Как ты меня напугал, - еле выдохнула она и приложила руку к груди. Сердце отчаянно забилось, чуть не выскакивая наружу. И не только от испуга.- Конечно, слоняешься в потемках, - тихо сказал Денис и, бесшумно ступая, спустился ниже. Поднял упавшую коробочку. - Это что?- Нашла в аптечке. Должно быть, гель обезболивающий. Нога болит, хочу попробовать намазать. Потому и заснуть не могу. - Про последнее, конечно, соврала. Отчасти. Боль в ноге мешала, но не спала Юля не по этой причине.- Пошли, намажем твою ногу. - Он не подхватил ее под руку, не подтолкнул, - надвинулся, так что Юле пришлось развернуться."Вот именно, пошли", - сказала она про себя, шагнув обратно на кухню, - "а не понеслись сломя голову".Они присели на диван. Пришлось снова включать свет. Радовало, что светильник на стене одаривал им весьма скудно. В очередной раз что-то в Юльке протестовало, не желая нарушать таинственность ночи.- Ты прочитала, что это или схватила первое попавшееся средство? - Денис посмотрел на название и открыл коробочку.- Прочитала, конечно. - Обнажив побаливающую щиколотку, Юля положила ноги ему на колени. Помолчала, дожидаясь, пока он изучит инструкцию. Делал он это с пристальным вниманием.- Ясно, - пробежав глазами по строчкам, заключил Денис. Правда, что ему "ясно", уточнять не стал. Выдавил из тюбика небольшое количество и начал втирать в ногу.От прикосновения холодной мази к коже Юля внутренне содрогнулась. Но теплая рука Дениса заставила это ощущение исчезнуть. Стало приятно.- Я сначала хотела что-нибудь разогревающее, но потом передумала. Кто его знает, вдруг еще хуже будет...- Не надо лишних экспериментов. Еще таблетку выпей и все. Надо было сразу выпить, не терпеть. - Еще днем заметил, что Юля неловко ступает на одну ногу. Сейчас чувствовал под пальцами едва заметную опухоль.Пока он втирал мазь, она рассматривала его профиль. Четкий очерк губ, твердые скулы, чуть сведенные на переносице брови. Рассматривала, мечтая проникнуть в тайны его сознания, почувствовать, что он скрывает и о чем думает. Иногда слова не нужны. То, что существовало меду ними, убивало все лишнее. Может, и не нужен им этот серьезный разговор. Вот так ей было хорошо. Порой лучше питаться надеждами, чем знать что-то наверняка.- Ты тоже не спишь. Вот ведь совпадение, - сказала, чтобы нарушить ставшее неловким молчание. Для нее оно было именно таким. Между ними чувствовалось напряжение. Не неприятное - другое.- Да прям. Ты веришь в такие совпадения? - Он посмотрел Юле в лицо. Рука замерла на ее ноге.- Теперь и не знаю. Но ты же не мог знать, что я в этот момент здесь.Пока ждала, что он ответит, чувствовала, как желудок сворачивается в твердый ком. Молчал Денис недолго, но за это время комнату как будто наполнило огромное количество воздушных шаров, готовых вот - вот лопнуть. Еще секунда и взрыв...- Не мог, - смягчился лицом и голосом. - Бывает же, когда чувствуешь, что вот - вот зазвонит телефон. Или кто-то постучит в дверь.- Бывает. Интуиция, это называется, шестое чувство.- Да, именно так это и называется.- Я думала, что мужчины в такое не верят.- Мужчины во многое верят, в чем не признаются.- Возможно, если бы признавались, было бы легче.И снова комнату раздуло от воздушных шариков.- Пойдем руки помоем.Юлька спустила ноги на пол, поправила гетры и, прихрамывая, поплелась к раковине. Свет она выключила. Чтобы вымыть руки, падающего из окна, вполне достаточно. С темнотой накатило облегчение.Хотя она сама мази не касалась, руки все равно помыла. Не зная, как себя повести и что говорить, встала у окна, спиной к Денису.- Что делать будем? - спросил он, как будто прочитав ее мысли. Тем не менее, Юля сомневалась, что он действительно ждет от нее ответа. Скорее, просто начал разговор.- Что делать, - эхом повторила она, ощущая Дениса прямо за своей спиной. Чего только ей стоило удержаться на месте и не преодолеть эту пару сантиметров, не прилипнуть к его груди. - Я тебе все сказала, что еще могу сделать? Сложно все, - говорила совсем тихо. Осторожно и рассудительно, не представляя, куда заведут эти речи. Кажется, они уже переступили грань, но на непринужденную беседу это не походило. Они просто бросали в воздух реплики, за которыми скрывались длинные монологи. Большего все же пока трудно представить.- Я помню, что ты сказала.Юля замерла от хлынувших в душу сомнений, пытаясь унять зарождающуюся между лопаток дрожь. Это было сильнее ее. Кофта до колен не спасала.- Ты не веришь мне?- Верю. - Коснулся губами ее макушки. - Просто это для меня неожиданно. Я тебя обидел, а ты все равно...Наверное, в Юльке больше силы и больше смелости. В нем самом этого не было. Он даже восхищался ее искренностью и открытостью. Она ими дышала. Он, напротив, никогда бы не решился сказать ей нечто подобное. Свои чувства хранил за колючей проволокой. Но Юлька ведь лезла, пытаясь вытащить все наружу. Лезла, кололась и ранилась. И еще пораниться. Не единожды.Ну не мог он так враз перестроиться!Но и оттолкнуть теперь вот так запросто - тоже не мог.Никогда не допускал близких отношений. Всегда четко вычерчивал границы. И сейчас пытался. Но, как известно, чем толще грань, тем больнее переступать, а вернуться обратно - почти невозможно. Они с Юлей ее переступили, поэтому и говорить с ней - невероятно сложно. Как объяснить что-то, если сам себя уговорить не мог. Приказал себе не подходить к ней, а толку-то...Юля вздрогнула от облегчения и удовольствия одновременно, когда руки Дениса сомкнулись на ее плечах. Только вот озноб усилился. Изгнать бы его до конца...Коснулась ладонями его предплечий, чуть сдавливая теплую кожу.- Трудно объяснить почему. Это похоже на... похоже на то, как ребенок любит свою мать. Мы же любим маму как бы она ни ругалась, что бы ни делала. Это есть и с этим ничего нельзя поделать. Вот так вот. Обидел, да. А чувство все равно сидит внутри, заполняя целиком. Оно сильнее, чем обида. Любишь и все. Но оттого, наверное, еще тяжелее...То, что она говорила дальше, он уже не слышал. Эти слова лишили его дара речи. И мыслей лишили, и сил. Сделали глухим.Зачем ей все время нужно лезть к нему в душу?Всю жизнь он и любил свою мать, и ненавидел.Любил и ненавидел - одновременно.Любил, потому что, как правильно сейчас сказала Юля, с этим нельзя ничего поделать. Любовь к матери - это инстинкт, заложенный природой. Это первое, что чувствует младенец - неосознанно, еще в утробе. Это базовый, основополагающий инстинкт. Это сама жизнь.Ненавидел - потому что был не нужен, отвергнут. Брошен той, к кому успел все это почувствовать, и в ком нуждался.Лучше бы ничего не чувствовал.Не зря детей, от которых в роддомах отказываются, не прикладывают к материнской груди. Лучше бы и его не прикладывали. Чтобы не знал он, что такое "мать". Чтобы первые четыре года жизни не отравляли всю последующую. Чтобы потом не приходилось делать вид, что нет у него матери. Только была еще Таня, которая зачем-то к ней ездила. И был еще отец, который зачем-то с Таней об этом разговаривал...Денису хотелось оттолкнуть от себя Юлю. Далеко. Навсегда. Чтобы в жизни больше не смела лезть так глубоко. Не ворошила прошлое. Не вскрывала наболевшие на душе нарывы. С такой же силой, как и оттолкнуть, желал он прижать ее к себе так крепко, чтобы расплющить, растворить в себе.И пока ни одно из этих двух желаний не перевешивало.Он все еще держал ее в руках, только потому что от онемения в теле не мог шевельнуться. Внутри образовался камень во всю грудь. Он мешал дышать, шевелиться, думать.Мог бы двинуться, оттолкнул бы Юльку...

- Денис, я что-то не то сказала?.. - спросила она, сожалея о своих словах. Почему все выходит не так, как хочется? Ведь не сказала ничего такого, а остро почувствовала, как его настроение изменилось. Он прямо на месте закаменел. Оттого в душе у нее появился какой-то безотчетный страх. Необъяснимый.

Как нашел в себе силы и сам не знал. Но их только и хватило - зажать ей рот рукой, заставляя молчать. Наплевать было, удобно ли ей, может, больно, он закрыл ей рот ладонью и притиснул ее к себе, сжимая плечи мертвой хваткой. Стоял так некоторое время. Сколько стоял не мог сказать. Потерялся в пространстве и времени. В ощущениях тоже - потерялся.

Юлькино дыхание жгло ладонь. Так же и в груди появился огонек. Постепенно камень в душе отек, как расплавленный воск. Возникло жаркое, немного удушающее ощущение. Горячо было в груди, голове, между их телами - тоже.

Немного пришел в себя. Ровно настолько, чтобы ослабить тиски, в которых сжимал девочку. И как только она стерпела. А она смогла, правда, шумно вздохнула и выдохнула, но не отскочила, не отстранилась.

- Молчи, - сказал Денис. Показалось, что Юля снова что-то скажет. Или спросит.

Она так и не произнесла ни звука, оперлась на подоконник и чуть отклонилась в ожидании.

Денис глубоко вздохнул. Как-то слишком шумно стало биться сердце.

Скользнул ладонью по девичьей шее. Вытащил цепочку, спрятанную под кофтой.

- Не выбросила? - Нашел кулон, узнал его на ощупь.

- Ты же не выбросил мой браслет.

Подтянув Юлю вверх, усадил ее на подоконник. Длинная кофта неприлично задралась. Денис положил руки ей на бедра, потом убрал, скользнул к лицу - отвел от него волосы.

В этих жестах не было плотского влечения. Похоть была днем, когда они втроем играли в карты; когда Юлька сидела на диване в этой же самой длинной до колен кофте цвета пламенного мака и в гетрах на босую ногу. И больше на ней ничего не было. Сексуальнее наряд сложно придумать. Какие только фантазии ни рисовались в его голове. Даже Леньку повело, чего уж говорить.

А сейчас все это сместилось куда-то далеко и осталось одно жгучее желание: утащить эту девочку отсюда. Туда, где их никто не достанет. Закинуть ее на плечо и забрать у всех. Только полный идиот может отказаться от нее, от такой любви, от такой нежности, какую она способна подарить.

Наверняка она и сама об этом еще не подозревает.

Только одно жгучее желание: послать всех туда, оттуда не возвращаются. Куда сам черт не заглядывает.

И пусть хоть рухнут небеса.