Стая (СИ)

Глава 44

Ты проснулась?- М-мм, не совсем.- Проснулась?..- Да... кажется, да... - вздрогнула всем телом. Выгнулась.- Это хорошо.- Денис, прекрати, - сказала, сдерживая стон.- Нет, сейчас точно нет.- Я не про это... давай молча.- Хочу тебя слышать.- Хорошо, - с притаенной в уголках губ улыбкой удовольствия.Утренний секс, он особенный. Другой. Теплый. Мистерия ленивых прикосновений и тяжелых вздохов. Беззащитность в желании прижаться и прижать. Отсчитать губами пульс, услышать неровное биение сердца...В темноте уже неплотной, туманной - осторожные стоны, неторопливые движения. Без долгих разнузданных ласк, потому что нет в них надобности. Тело голое, теплое, разморенное с ночи, готовое принимать и отдавать.Все на тонкой грани между сном и явью. Она стирается, постепенно тускнеет. И реальность проступает душным воздухом - все больше с каждым откровенным стоном - наваливается мучительно-сладкой дрожью по телу....Тонкая бретелька так и норовила сползти с плеча, и Юля поправила ту, откинув назад мокрые волосы.Когда вышла из ванной, Денис уже сидел на кухне, свободно развалившись на стуле, и смотрел на кружку с кофе так, словно задал той вопрос, а теперь ждал ответа.- Денис, я же просила тебя не пить из этой кружки. Это плохая примета. Нельзя есть и пить из треснутой посуды. Я тебе купила новую красивую. Вот! - вытащила из шкафа и с громким демонстративным стуком поставила на стол керамическую кружку. - Мужская, как ты любишь. Черная! Без цветочков и розовых сердечек!- Я привык пить из этой, - провел пальцем по краю, чувствуя шероховатость - небольшой скол. Внешне едва заметный. И лишь потому что краска сбилась, обнажая белое керамическое нутро.Дениса этот факт мало волновал, зато он волновал Юлю, которая не первый раз цеплялась к нему из-за этой кружки. И на сей раз, решив действовать радикально, она быстро выплеснула кофе в раковину и выбросила кружку в мусорное ведро.- Надеюсь, ты из мусорного ведра ее не будешь доставать.- Не слишком ли смелые маневры с самого утра? - хмуро спросил Шаурин.- В самый раз, - поставила перед ним свежий кофе. Уже аккуратно. С милой улыбкой. Как будто боясь разозлить одним своим неосторожным движением.И правильно делала, потому что Денис заговорил, угрожающе повышая голос:- Юля, я специально ждал, пока кофе у меня остынет. Потому что я не могу пить кипяток!- Я знаю. А не надо кипяток. Можешь выпить мой. Мой уже остыл.- У тебя с молоком! А я хочу просто крепкого черного кофе. Без сахара!- Я тебе подую. Хочешь? Остужу. - Быстро подошла и обняла его сзади. Сомкнула руки на плечах, немного навалившись, даже заставив Дениса чуть наклониться вперед. Прижалась щекой к его - колючей. Прихватила губами шершавую кожу. Немного распрямившись, уперлась подбородком в его макушку. Потом взъерошила короткие жесткие волосы, коснулась их губами. Они были еще влажными и терпко пахли. Приятно. Привычно.Перехватил ее руку и вытянул девушку из-за своей спины. Юля, проворно обогнув стул, уселась Денису на колени и доверчиво прижалась к обнаженной груди, собираясь в такой позе пережить поток негодования, который несомненно должен был вылиться ей на голову. Но бурных ругательств не последовало, и она отлипла, посмотрев в лицо любимого, растягивая губы в некоем подобие улыбки:- Я же тебя просила... надо было самому выбросить эту кружку.Денис продолжал отвечать молчанием. Но вдруг, прикусив губу, коснулся ее спины между лопаток, собрал волосы в кулак и потянул вниз. Легко потянул, осторожно, старательно и осознанно доставляя ей тем самым небольшой дискомфорт. Юля скривилась, но сопротивляться не стала, выказывая таким образом полное смирение. Действительно, выплеснуть его кофе в раковину - слишком смелый маневр.Отпустив ее волосы, Шаурин не убрал руку, задержал теплые пальцы на женственной чуть выпирающей лопатке. Лямка шелковой бордовой сорочки опять сползла с плеча. Денис поправил ее и затянул потуже, чтобы больше не соскальзывала. Взял новую порцию кофе в новой кружке...Кажется, что особенного, но он всегда с трудом отказывался от привычных вещей. Даже если это всего лишь кружка.- Подуть? - ехидно спросила Юля.- Отстань. И от моей кружки. И от моего кофе.- Как скажешь, дорогой. Как скажешь. Может тебе бутерброд сделать или омлет пожарить? - собралась было соскочить с его колен и рвануть к холодильнику, но Денис удержал ее, собственнически и твердо положив ладонь ей на живот.- Нет, кофе и спать.- Как хорошо, что сегодня никуда не нужно бежать, а то бы я не встала, не поднялась с кровати.- Ты же поднялась.- Потому что я знаю, что это пауза. Допью кофе и снова пойду в кровать досматривать свои сны.Уже привыкла к таким "паузам". Приноровилась. Ее конечно насильно никто не вытягивал из постели, но как тут не поучаствовать. У всех свои привычки. Вот и у Шаурина была причуда пить кофе в шесть утра и снова ложиться спать. А после ранних утренних любовных игр так вообще святое дело.- Кина не будет, электричество кончилось. - Отпив, поставил кружку на стол и обвел взглядом кухню, словно что-то искал, словно чего-то ему не хватало. Поджав губы, побарабанил кончиками пальцев по столу.От Юли, которая бдительно следила за каждым движением Дениса, этот ищущий взгляд не укрылся:- М-мм... - она понимающе улыбнулась, - может, тебе покурить? - приложила два пальца к своим губам - указательный и средний. - Может, ну его... не бросать. Мне уже кажется, что это плохая идея. Станешь злой как зверь, будешь на всех бросаться.- Мне пачки сигарет хватает на неделю. Думаешь, у меня будет повод озвереть?- Конечно. Представь: все курят, а ты - нет.- Нет, теперь будет не так: я не курю - никто не курит.- Даже так?- Конечно. Вернусь из Москвы выдам распоряжение.- Шутишь, - утвердительно и все же с сомнением произнесла.- Конечно, - кивнул Денис и, надавив на поясницу ладонью, заставил Юлю встать. - Пошли спать.* * *Дом встретил Юлю тишиной. Какой-то странной, необычной тишиной. Не сказать, чтобы всегда в нем царило особенное оживление, но в выходной день, таковое часто можно было наблюдать.Сбросила в гардеробной, сняла неудобные шпильки. Вышла, все ожидая какого-то шума, голосов, но шуршание собственных комнатных тапочек по итальянской напольной плитке было единственным звуком, тревожащим, казалось, застывший воздух.Передумала Юля подниматься к себе, пошла на кухню и довольно улыбнулась, почувствовав запах выпечки. На столе в плетеной вазочке лежало ореховое печенье. Его точно пекла мама. Печенье еще теплое, значит мама дома.Есть не хотела, но не удержалась, машинально взяла печенье и с наслаждением откусила кусочек. Это как ребенок всегда тянется к конфете...Обернулась на звук шагов.- Пап, привет!- Привет, моя любимая дочь!Отец потянулся за чашкой.- Садись, я налью, - тут же сказала Юля и налила чай в большую белую чашку. Насыпала сахар, размешала. - Мама где?- В своей теплице, - ответил после глотка. Теплицей отец называл зимний сад в мансарде.- Ты уходишь? - спросила Юля.Отец не стал садиться за стол, пил чай стоя, поглядывая в окно. Да и одет был так, словно собирался куда-то уходить: в деловой костюм.- Как видишь, а что?- Хотела с тобой поговорить.- У тебя что-то случилось? - Отставил чашку, положил руки на плечи дочери и внимательно посмотрел ей в лицо.- Нет, что ты, - заботливо поправила ему галстук. - Но пара вопросов у меня есть. Вернее, предположений... сомнений. Мне нужно, чтобы ты их развеял. А то как-то я себя не очень уютно чувствую. Но я подожду до вечера.- Зачем же. Для тебя у меня всегда есть время. Давай поговорим.Юля улыбнулась такой уступке со стороны отца. Но стоило признать, в последнее время он всегда вел себя так: ни в чем ей не отказывал, проявляя невиданную доселе сговорчивость.- Так вот, - начала Юля, раз уж ей дали возможность высказаться сейчас, - мне кажется, я почти уверена, что между тобой и Денисом существует какое-то недопонимание. Напряжение. Мне бы хотелось знать, по какому поводу?- Кто тебе это сказал?- Хм, никто. Но я же не слепая.- Юля, - спокойно отвечал отец, не дрогнув лицом, - мы с ним пересекаемся по разным вопросам. У нас много общих дел, хотя у него сейчас свое направление. И как это часто бывает между людьми, что вполне естественно, иногда мы тоже не сходимся во мнениях. Это не смертельно. В этом нет ничего страшного. Ты моя родная дочь, но даже у нас с тобой бывают всякого рода размолвки.- И ты не давишь на него? Не ставишь никаких условий? Не вмешиваешься? - продолжала настаивать Юля, внимательно глядя в глаза отцу.- Каким образом?- Тебе виднее. Ты же у нас знатный инженер человеческих душ. Мне ли не знать, папа, как ты можешь действовать.Отец снова взял в руки чашку и сделал несколько больших глотков. Показалось, что так он пытается уйти от ответа.- Вот скажи мне, как ты думаешь, он тебя любит?Теперь Юля помедлила. Не потому, что пришлось задуматься над ответом. А потому что чувствовала какой-то подвох в таком, казалось бы, простом вопросе. Почему она должна подтверждать такие очевидные вещи? Почему он вообще спрашивает об этом?- Думаю, да, - все же ответила.- Это самое главное. Это все, что мне нужно знать. - Посмотрел на часы. Наверное, тем самым давая понять, что время для разговора вышло.- Я надеюсь: все, что ты мне сказал, - правда. И мне не придется разочароваться, папа, - твердо сказала Юля, почему-то не чувствуя удовлетворенности от беседы.- До вечера. - Коснулся ее волос, чуть притянул голову к себе. Поцеловал в щеку.Монахов сказал дочери правду. Почти. Но то, что сказал - чистейшая правда.С Шауром у него много общих дел, легальных и не очень. А так же - совсем нелегальных. Для своего возраста и опыта Денис вел дела удивительно тонко. И мудро. Что самого Монахова, впрочем, ни капли не удивляло. Он был доволен - и им, и собой. Собой в особенности.Ему нравился их союз. Нравились сила Дениса, его вес, мощь. И репутация, которую он за эти годы заработал в их кругах. Его знали. Боялись. Но больше всего в сложившейся ситуации завораживало ощущение, что всей этой мощью именно он, Монахов, может управлять. Когда Шаурин пересекался с кем-то в интересах, вступал в противостояние, первым делом, все бросали взгляд в сторону Монахова. Оценивали длину поводка, насколько он короткий, и сможет ли Монах удержать Шаура. И тот удерживал, если было нужно. Если того требовали обстоятельства.* * *- ...вернусь, потом тебя отпущу. Езжайте с отцом куда-нибудь отдохнуть на недельку-другую.- Да, мне будет удобно в это время, а то летом дача.- Ох уж, эта дача... - потер лицо и на секунду застыл, не отнимая рук от лица, прикрыв глаза. Буквы и цифры уже сливались в одну сплошную линию.- Сделать тебе кофе? - заботливо спросила Нина. Они с Денисом сидели в ее кабинете, сегодня Шаурин появился во второй половине дня и даже к себе не заходил.- Нет. Сейчас определимся с первоочередностью платежей поставщикам, и я уезжаю. Остальное с Комаровым обговоришь. Он все подпишет.Когда на "Винпром" Шаурину понадобился главный бухгалтер, он, не раздумывая, предложил эту должность Нине. Она согласилась не сразу, долго сомневалась, осилит ли такой объем работы, справится ли с управлением такими огромными активами. Денис дал ей время подумать. Но в конце концов она приняла его предложение. Со временем сработались. Притерлись. Сейчас уже понимали друг друга с полуслова. И хотя львиную долю работы на предприятии Шаурин мог бы свалить на исполнительного директора, он этого не делал. Не плечи Комарова берег, предпочитал сам все держать под контролем.Зазвонил телефон. Нина, задумчиво глядя в монитор компьютера, взяла трубку. И тут же передала ее Денису. Он поднялся с кресла напротив и остановился у края стола.- Денис, привет. - Услышал голос сестры. - Это насчет матери...- Я занят, - ответил пока без видимого недовольства.- Ты меня уже неделю мурыжишь! - зато каждое слово Татьяны звенело злостью. - То тебе некогда, то у тебя командировка!..- Потому что это не мои проблемы, - прозвучало все тем же безразличным тоном.- Я не прошу тебя о каком-то участии, просто отвези меня и все. Хотя при твоих возможностях можно было попытаться что-нибудь сделать, например...Тут Денис резко оборвал Татьяну:- Например, положить ее в психбольницу на принудительное лечение и тебя вместе с ней! - раздраженно бросил трубку.Но Таня на этом не успокоилась. Телефон затрещал снова. Как будто так же недовольно и зло, как только что говорила сестра.- Давай, я, - мягко сказала Нина и решилась ответить. - Танюш, нам правда сейчас некогда... - и сразу же прервалась, потому что Таня уже вошла в раж и даже Нине не дала вставить слово. Женщина вздохнула и посмотрела на Дениса. Он забрал у нее телефон.- Таня! - рыкнул на сестру, чтобы остановить ее.- ...я тебя прошу только свозить меня к ней, не надо с ней разговаривать, - Таня лихо переключилась на брата. - Подождешь меня в машине, даже в дом не будешь заходить. Меня раньше Борис возил, но теперь, прости, я вынуждена обращаться с этой просьбой к тебе! Или отправь меня с кем-нибудь из твоих людей. Или я тогда поеду на такси, черт тебя подери!- Если ты можешь поехать на такси, тогда езжай! Какого хера ты мне уже неделю крышу рвешь! Я тебе сказал - это не мои проблемы! У меня билеты на руках, я завтра улетаю, а сегодня еще дел невпроворот!Теперь Татьяна отключилась, не дослушав. Шаурин посмотрел на телефон, словно удивившись внезапной тишине.Нина подавила тяжелый вздох. Она никогда не вмешивалась, ничего не советовала и не наставляла детей Алексея в вопросах их взаимоотношений с матерью. У нее самой детей не было. Первый брак почти сразу распался. Так и не складывалась семейная жизнь, пока Алексея не встретила. Но отлично понимала, что конфликт этот неразрешимый: кто прав, а кто виноват, искать бесполезно. Сегодняшний спор сестры с братом не первый и, к сожалению, не последний.Денис несколько раз глубоко вздохнул и набрал Танин домашний номер.- Сиди дома, я приеду! Позже. И будь готова, мне ждать некогда.Скрипя зубами согласился оказать сестре услугу. Не мог допустить, чтобы она ехала на такси одна. Все равно ведь поедет. И мало ли что может случиться. Найдет еще приключения на свою... Отправлять же ее в поселок с кем-то из своих людей не считал возможным, потому что никого не хотел посвящать в свои семейные проблемы. Так что после небольшой перепалки все-таки пришлось уступить.* * *- Скажешь хоть слово, я тебя на ближайшей автозаправке высажу, - предупредил Денис и открыл дверь салона.Таня кивнула и забралась в машину. Брат поднял глаза на окна отцовской квартиры. В одном из них виднелась мордашка племянницы. Алексей придерживал Настю, а та стояла на подоконнике и, улыбаясь, махала ручкой. Увидев, что Денис поднял на нее взгляд, она послала ему воздушный поцелуй. Не смог удержаться от ответной улыбки. И воздушный поцелуй малышке послал. Она тут же прижала ладошки к щекам, словно поймала этот поцелуй.Не задерживаясь более, уселся за руль.- А говорить совсем нельзя? - через какое-то время спросила Таня с легкой иронией. Надеялась, что братец уже успокоился.- Совсем, - рыкнул Денис.Нет, очевидно, что еще не успокоился.Таня насупилась. Посмотрела в окно, скрывая кислое выражение на лице. Хоть и было у нее смутное чувство вины и неловкости, но она постаралась подавить их в себе. Еще погода такая дурацкая. Противная. Как раз под настроение. Дождь. Едва моросящий, холодный. Все вокруг мокрое и липкое. Грязное.- Ну извини! Но ты тоже хорош! - выпалила и снова отвернулась.На ближайшей автозаправке Денис остановился.- Выходи, - коротко сказал, не глядя на сестру.- Чего? - ошалело спросила Таня, не в силах поверить, что Денис и правда собирается от нее избавиться, выкинув из машины.- Выходи, говорю. Я же предупреждал: скажешь хоть слово - высажу.- Ты совсем обалдел, что ли? - вскричала Таня, чтобы как-то привести брата в чувства. Совсем спятил, раз вытворяет такое.- Да не ори ты, - недобро ухмыльнувшись, утихомирил Таню. - Заправиться мне надо....Не стал подъезжать прямо к дому матери, остановился чуть поодаль. Таня, хоть и бросила на Дениса недовольный взгляд, ничего не сказала. Открыла дверь, чтобы выйти из машины.- Недолго только. Мне еще Юлю забирать, - предупредил напоследок.- Слушаюсь и повинуюсь, - шутливо откозыряла и, подхватив полы светлого плаща, выбралась из салона. Что ж, придется еще плестись лишний десяток метров, но и на том спасибо.Таня не задержалась у матери. Что было поразительно. Денис настроился минут на сорок, а сестра появилась через пятнадцать. Тихо села, сразу отвернувшись к окну. Денис тронул машину, не спрашивая, как она пообщалась с матерью. Он никогда не спрашивал. Никогда не интересовался сам, хотя был в курсе, что у той происходит - где она живет, с кем живет и как живет. Хотел бы отгородиться от этого совсем, но не мог. Что-нибудь да всплывет...И даже когда услышал на соседнем сиденье подозрительное шмыганье и всхлипы, не обратил внимание. Так же спокойно вел машину, поглядывая то в зеркало заднего вида, то в боковое. Небо потемнело, будто тоже нахмурилось, дождь усилился.Таня по жизни слезливая. Ей всех жалко. И собачку из подворотни. И даже алкоголичку мать, которая их бросила. Которой всю жизнь до собственных детей дела нет.Неудивительно, что сестра в очередной раз сопли распустила. Опять, наверное, жалость к матери почувствовала и за собой вину, что у той жрать дома нечего, или ее снова сожитель поколотил. А кто ей виноват?..Не хотел Денис даже вникать, какие там опять проблемы. Не хотел мараться об это дерьмо.А сестра вдруг разревелась, расплакалась навзрыд и посмотрела на него так, словно сказать что-то хотела, но не решалась. С таким отчаянием посмотрела и снова заплакала надрывно.- Что опять?.. - нехотя выдавил из себя Денис.- Она... - заикаясь, начала сестра, - она сказала, что... что кто-то из нас не от отца.- Не понял... - метнул взгляд в сторону, не в силах поверить сказанному. Точно ослышался.- Она так сказала...Шаурин ударил по тормозам, съехал на обочину и тут же принялся орать:- Я сколько раз тебе говорил не ходить к ней! Сколько раз! Какого хрена ты туда таскаешься?! Одни проблемы от вас! Почему я сейчас из-за этого должен мотать себе нервы? - ударил ладонью по рулю.- Я не хочу... - захлебываясь слезами, пискнула Таня, - ...не хочу быть только ее дочерью... хочу быть дочерью своего отца.- Придушу суку... - сквозь зубы процедил Шаурин, утопив педаль газа в пол. Развернул немецкий внедорожник, не заботясь, что пересек двойную сплошную, и понесся к дому матери на заоблачной скорости.- Денис не надо! Не надо, поехали домой! - запаниковала Таня. - Пожалуйста, поехали домой, - начала умолять в страхе, что брат сейчас наделает глупостей. Совершит что-то ужасное, непоправимое. - Денис, пожалуйста...Но все было бесполезно. В считанные минуты "гелендваген" домчал их обратно. Шаурин выскочил из машины. Таня бросилась следом.- Не надо! Не лезь туда! Не ходи! - пыталась ухватить брата за руку, цеплялась за черное кашемировое пальто, чтобы остановить, но тот отмахивался, отбрасывал ее от себя, словно невесомую щепку.Обхватила сзади за талию, но задерживать его таким образом, равно что пытаться остановить многотонную фуру или асфальтоукладчик. Невозможно. Денис даже не заметил ее усилий: как шел уверенно и быстро, уже свернув к калитке, так и продолжал идти, легко вырываясь из слабых Таниных рук. Кроме сломанных ногтей ничего она не добилась.- Денис! - вскрикнула отчаянно.Когда в очередной раз Денис оттолкнул сестру, она не удержала равновесие и поскользнувшись, упала на грязной дороге у забора. Тогда только остановился и посмотрел на нее: бежевый плащ в грязи, сквозь неплотно запахнутые полы виднеется разбитое колено.Пока сестрица поднималась, Шаур пытался отдышаться. Не остыть, просто перевести дух, чтобы рассеялась в голове эта безумная яростная пелена. Не нужно ему туда ходить. Действительно, не нужно.- Пошли, - взял Таню под руку, крепко впился в локоть и потащил обратно к машине.По дороге Таня все никак не могла успокоиться. Плакала, размазывая слезы по щекам. Ясное дело, не предъявлять же ее в таком состоянии отцу и Насте. Повез к себе, чтобы умылась, стерла с лица размазанную тушь, сняла порванные колготки.- Только отцу не смей ни слова говорить. Понятно? - захлопнув входную дверь, бросил ключи на тумбочку. - Не смей, слышишь! - жестко сказал, не отпуская растерянного взгляда сестры. Не ошибся. В глазах у той было написано, что именно это она и собиралась сделать: броситься к отцу с выяснениями, рассказать все, что услышала от матери.- Ладно... - всхлипнув, согласилась. Но как-то не очень охотно, нерешительно.- Вдруг он ничего не знает. Подумай сама, зачем ему такие сюрпризы, - еле выговорил эти слова. Как же тяжело они дались. Прямо не шли с языка. Даже думать не хотел, что этот бред может быть правдой. И не верил в эту чушь. Мать наверняка нетрезвая, ляпнула просто так.- Да, точно. Я и не подумала, что папа может не знать. Тогда и не будем ему ничего говорить.- Таня, тут говорить нечего! И ты забудь эту бредятину!Таня, послушно кивнув, скрылась в ванной. А Денис почему-то не знал, куда себя деть и чем заняться в эти несколько минут, что Татьяне понадобились, чтобы смыть с лица следы истерики. Ходил по квартире. Слонялся из комнаты в комнату. Бездумно бегал глазами по стенам. Как будто бежал от собственных мыслей. Но мысль эта чертова, зерно сомнения, что он может быть не сыном своего отца, все-таки глубоко и прочно засела в мозгу. Таньке-то чего беспокоиться, она на отца похожа как две капли воды.- Где у тебя фотографии? - шмыгнув носом, спросила Татьяна.- Какие фотографии?- Фотки, которые я тебе для семейного альбома собирала. Давай сюда.Очередная бессмысленная идея сестры. Но Денис не стал сопротивляться: вручил ей коробку с фотографиями. То была простая коробка из-под обуви, не какая-то там специальная резная шкатулка.- Даже в альбом не вложил, - проворчала Таня.- Само собой сейчас самое время разобраться, почему я фотки в альбом еще не вложил. Ты, как всегда, абсолютно права, сестра, - бросился очередной колкостью.Таня начала выгребать фотокарточки из коробки, по одной-две подцепляя их короткими ногтями. Дрожащими пальцами хваталась за снимки как утопающий за соломинку. В конце концов Денису надоело наблюдать за этой агонией, и он высыпал все фото на диван. Таня облегченно и радостно выдохнула, словно поразившись, как это она сама не догадалась, что можно просто перевернуть коробку вверх дном, а не выгребать фотографии по одной. Села теперь поудобнее, глубже вжалась в спинку и принялась внимательно всматриваться в фото.Понимал прекрасно, зачем ей срочно понадобились фотографии. Она хотела сравнить их. Найти между ними троими - ей самой, отцом и им - что-то общее, какое-то неоспоримое доказательство, что они отцу родные дети.Нужно что-то сказать ей, утешить, ободрить. Сестра в этом нуждалась. Но Денис не мог подобрать слова. Всегда находил их для Юли. Но Юле не нужна жалость, с ней он действовал по-другому. Интуитивно. А для Тани нужно подобрать что-то сознательно. Сказать что-то нужное и точное. Пожалеть ее. Именно пожалеть.Размышляя, как восстановить потерянное равновесие, оставил сестру наедине с фотографиями. Сменил одежду: строгие рубашку и брюки на черные джинсы и водолазку, вычистил пальто и обувь. А потом, пока мыл руки, долго смотрел на себя в зеркало.У отца крепкий массивный подбородок с ярко выраженной ямочкой. У Дениса тоже есть ямка, но небольшая, и линия подбородка мягче. Не такая широкая переносица. Но брови точно, как у отца. А нос... прямой крупный мужской нос. Обычный, без горбинки, не орлиный, как у Шаурина-старшего. Глаза вроде похожи на отцовские, глубоко посаженные, но только серые - непонятно, в кого.- Что экспертиза показала? - постарался спросить непринужденно, усевшись рядом с сестрой.Таня улыбнулась, что не могло не радовать. Потерла покрасневший кончик носа.- Фигня это все. Я не верю. Мы оба на папку похожи. И внешне, и характером.- Да, особенно я - в основном, характером, - усмехнулся.- Похож, - уверенно сказала сестра. - Много мелочей есть. Фигурой точно, только ты повыше и пошире. Но дети всегда акселераты. Да и папуля наш в спортзал не ходит. Походка - один в один. Цвет волос, линия роста. - Тут Таня провела рукой по коротко стриженной макушке брата и с дрожащим вздохом прижалась к его груди. Денис сомкнул руки на ее плечах, крепче притиснув. Она продолжила: - И жесты, движения некоторые... особенно, когда ты рукой взмахиваешь вот так, - изобразила взмах, - ну вылитый папа. Мне сразу надо было на все плюнуть и не обращать внимание на этот пьяный бред. А я сначала завелась, а потом думать начала.- Ну зачем же нарушать традиции. А то, глядишь, начнешь думать, и мир перевернется с ног на голову. Хватит с нас уже потрясений.Таня хихикнула, утыкаясь носом в теплую черную водолазку.- Давно ты меня не обнимал. Совсем Юлька тебя у меня забрала. Только с ней обнимаешься.- Юлька... Таня, мне еще Юльку забрать надо. Давай прекращай это нытье, - ласково сказал.Сестра решительно выдохнула.- Поехали....Отвез Таню к отцу, в квартиру не стал подниматься. Время позднее, а у него теперь, кроме того, что нужно заехать за Юлей, появилось еще одно неоконченное дело. Сам не знал, как решился на это. Да и не решался. Не раздумывал. Действовал на импульсе, как будто покатился инертно вниз. Так и ехал - катился по дороге медленно, тащился на маленькой скорости. Будто ждал какого-то толчка, повода, который заставит его передумать. Но ничего такого не случилось. Не передумал: на нужном повороте свернул и понёсся за город.Теперь остановил внедорожник прямо перед хиленькими воротами, перед зубчатым покосившимся штакетником. Уже потемнело, из всех окон дома лился свет. Калитка нараспашку, как будто приветливо. Приветливо до тошноты.Подошел к двери, ступил на грязное затоптанное крыльцо. И замер. Замер в нерешительности, в тупом ступоре. И... страхе. Наверное, это он и есть - такое липкое, противное, сковывающее все внутренности чувство. Словно ледяной цепью сковывающее.Господи, никогда в жизни он не испытывал такого страха! Ну, может, когда Шеин в детстве гонял его между гаражами. Так это когда было! И сейчас ему не семь, а, мать его так, двадцать девять лет! А он не мог протянуть ладонь, чтобы взяться за ручку и толкнуть дверь. Не знал, что там увидит. Боялся этого незнания. Не знал, что услышит. Этого боялся тоже. Внутри разверзлась такая пустота, что собственные мысли падали туда как в пропасть.Минуту стоял или больше. Никак не мог найти в себе силы прикоснуться к двери, чтобы распахнуть ее и войти в дом. Не хотел тут ничего касаться. Противно. Наконец понял, что дверь открывается внутрь. Несильно пнул ее носком ботинка. Не дверь боялся испортить. Ботинки. Они стоили дороже, чем эта халупа вместе со всеми ее обитателями.Вошел, рассчитывая, что попадет в какое-то промежуточное помещение, маленький коридорчик перед жилой частью дома, а очутился сразу в эпицентре. Не ожидал. Казалось, стены упали на плечи. Тут же пахнуло спиртовой гнилью, откуда-то из сизой прокуренной глубины выплыла старуха, его мать. Так она выглядела - как старуха.Вероятно, она ожидала кого-то другого, потому что заготовленная улыбка сползла с губ, и на одутловатое лицо напустилось напряженное выражение.- Ты кто? - спросила она. Мутноватые глаза удивительно живо забегали по его дорогой одежде, словно ощупывая карманы.- Что ты сказала Тане? - почему-то не смог задать вопрос напрямую, хотя пришел именно за этим.- А-а, сынок, - засмеялась она каркающим смехом, - явился. Про мамку вспомнил.- Что ты сказала Тане? - повторил вопрос.Обрадовался, что ничего не почувствовал. Ничего, кроме отвращения. Боялся посмотреть в глаза матери, но, взглянув в них, мать в этой женщине не узнал. На него смотрели чужие глаза из другой реальности. Не его реальности. Это принесло такое невероятное облегчение, что вопрос, который он задал, стал вдруг совершенно неважным.- А что - испугались? - противно захихикала она. - Пошутила я, чувство юмора у меня такое. Вишь, вмиг принёсся выяснять, что к чему. Может, и деньжат тогда матери подкинешь. Сам-то, смотрю, недурно где-то пристроился, - метнула взгляд на его правое запястье. Браслет еле виднелся из-под рукава черной кожаной куртки. Но как-то мать умудрилась ухватить блеск золота цепким, хоть и нетрезвым, взглядом.- Иди работай, - отрезал Денис и вышел из дома.Вышел и, глубоко вдохнув влажный воздух, почувствовал, как что-то теплое растеклось по венам, и бешено забился пульс в висках.Все слова. Пустые слова. И это хорошо. Это просто прекрасно...Обратно летел на безумной скорости. Хотел в душ. Горячий. Хоть в кипяток. Лишь бы смыть с себя отвратительный мерзкий запах, которым, казалось, за минуту пребывания у родительницы весь насквозь пропитался. И взгляд ее смыть, и голос, звучащий в ушах. Все с себя смыть - все случайные чувства и впечатления. Чтобы на душе холод и сердце гранитом. Теперь никак иначе.А потом за Юлькой. Нет, сначала вещи, в которых был, в химчистку. А потом можно и за Юлькой...