Когда мы встретимся

Грязное

Перед уроком мы с Аннемари зашли в туалет на четвертом этаже. Она сказала, что хочет еще раз помыть руки после всей этой индюшатины.

– А сегодня было ничего, – сказала она, глядя на себя в зеркало и причесывая волосы пятерней. – Жалко, что большая перемена – всего сорок минут.

– А мне было скучно, – ответила я. – Ненавижу считать булки.

Она рассмеялась:

– Зато у тебя, по крайней мере, хотя бы руки не пахнут химической индюшкой!

Зато тебе, по крайней мере, можно прохлаждаться у прилавка с Колином, подумала я. А мне приходится бегать в супермаркет, оттирать какую-нибудь грязюку и вести беседы с мистером Желтые Подмышки.

– Идем скорее, – сказала я. – Есть очень хочется.

Джулия стояла за дверью класса. Можно было подумать, что она нас поджидала.

– О нет! – воскликнула она и трагическим жестом указала на локоть Аннемари. – Какой кошмар, Аннемари! Твой любимый бирюзовый свитер! Вот бедняжка!

А мама еще говорит, что это у меня драматичный взгляд на жизнь!

Аннемари покосилась на свою руку. Рукав был слегка запачкан горчицей. Я и не догадывалась, что это ее любимый свитер.

– Ничего, – махнула рукой Аннемари. – Папа выведет пятно.

Джулия прислонилась спиной к стене и поправила свою оранжевую ленту.

– Одного я не пойму: с чего ты вообще вздумала работать? Неужто тебе деньги нужны? – Тут она покосилась на меня. – И еще, ты только не обижайся, Аннемари, но местечко это довольно гнусное. Я там однажды даже таракана видела!

– Местечко как местечко, – сказала Аннемари. – Мне нравится.

– А этот урод, который там работает?

– Ничего он не урод! – не выдержала я. – И с чего ты взяла, что он там, – я изобразила в воздухе кавычки, – «работает»? Он хозяин заведения!

– И мы не получаем денег, – тихо произнесла Аннемари. – Только сэндвичи.

– И шипучку! – Я потрясла в воздухе банкой «Спрайта».

– Потрясающе, – сказала Джулия, обращаясь только к Аннемари, как будто меня там не было. – С каких пор тебе можно сэндвичи и газировку?

Аннемари слегка поморщилась.

– Ничего страшного.

– Ничего страшного? – повторила Джулия. – Ну ладно…

Мистер Томпкин подошел к двери:

– Вы почему не в классе? Самостоятельное чтение началось пять минут назад!

Входя в класс вслед за Джулией, я прошептала на ухо Аннемари:

– Понятно, почему ты больше не хочешь с ней дружить. Она так тебе грубит!

Аннемари замялась, потом пробормотала:

– Да… иногда.

И мы расселись по местам. Мистер Томпкин оставил у меня на парте книжку. Он все пытался увлечь меня чем-то новеньким. На обложке была девочка воинственного вида на фоне каких-то высоток. Я отодвинула бойкую девицу подальше, достала мою книжку и раскрыла ее наобум – интересно, где я приземлюсь.

Мег была на планете Камазоц, и одинаковые мальчишки перед одинаковыми домами играли одинаковыми мячами, которые одновременно подпрыгивали и одновременно били о землю. Потом все дети разом, в один миг, подхватили мячи и разошлись по своим одинаковым домам – все, кроме одного мальчишки. Он остался на улице один-одинешенек, его мячик покатился по мостовой, в дверях показалась мама, в ужасе огляделась, схватила малыша и потащила в дом.

Одинаковые дома. Могу себе представить, как возмутило бы это нашего мистера Томпкина. Не успела я додумать эту мысль до конца, как вдруг что-то больно ударило меня за ухом. Я резко обернулась и увидела, что Джулия беззвучно хихикает, склонившись над книжкой. Я глянула на пол: под партой валялась резинка, которой она в меня выстрелила. В голову.

Я-то думала, мы просто друг друга раздражаем, но я ошиблась. Это была война.