Дочь

Глава 20

Дорсет, 2010

Тринадцать месяцев спустя

Канун Рождества. Утро. Из комнаты Эда и Софи доносился слабый шум, возня, затем приглушенный смех, и снова тишина. В первые недели нашего с Тэдом брака, когда мы были молоды, близость по утрам казалась легкой и необыкновенно приятной. Боже, как давно это было!

Я тороплюсь вниз, не желая ничего вспоминать. Берти спит, свернувшись в своей корзинке. Вдруг испугавшись, я опускаю руки, чтобы проверить, исходит ли от его тела тепло. Осторожно, чтобы не разбудить, а то он наделает шума. В Бристоле, в той прежней жизни, я прикрепляла к его ошейнику поводок и выводила гулять. Бежала трусцой, а он рядом.

За ночь снега прибавилось. Ветви деревьев изящно украшены белым. Опершись локтем о подоконник, я смотрю в заснеженный сад и опять вижу Наоми.

Нет, деточка, подожди до Рождества. Будь умницей, иди спать.

Я одергиваю себя. Сейчас нельзя этому поддаваться. У меня гости.

На столе небольшой пакет. Живописная обертка с деревьями и звездами. На коричневой наклейке надпись: «Дженни от Софи».

Я разворачиваю пакет. Внутри художественные угольные карандаши, завернутые в тонкую папиросную бумагу, перевязанные красной шерстяной нитью. Симпатичный подарок, тщательно продуманный. Затем я поворачиваюсь к стене, где стоят картины в рамках – руки Дэна и Мэри. Беру их и тихо выхожу из коттеджа.

На двери дома Мэри висит рождественский венок из ветвей остролиста. Она быстро отзывается на мой стук. Облегченно вздыхает:

– Думала, они уже приехали, а у меня еще не все готово. – Она ставит на плиту чайник. Смущенно берет у меня подарки, сует под елку. Ей нравится дарить самой.

Мы пьем чай за кухонным столом. Мэри гладит сидящую на коленях кошку.

– В вашем окне не видно елочных огней. Почему?

– Закрутилась и забыла поставить елку, – отвечаю я. – Теперь уже поздно.

Мэри удивленно вскидывает брови:

– А как же дети без елки?

– Мэри, они уже взрослые.

– Ничего. Скоро Дэн приедет, он поставит вам елку.

Я не возражаю. Пусть будет так.

Мы целуемся, и я ухожу.