Так было суждено

Касание

  Юля чувствовала себя самым счастливым человеком на свете, даже несмотря на то, что у неё жутко раскалывалась голова и начинало царапающе болеть горло. Причиной радости кареглазой, конечно же, являлась небезызвестная Марина, которая упрямо заставляла счастливо и полубезумно улыбающуюся девушку принять необходимые ей лекарства. Как случалось так, что светловолосая всегда знала, что нужно делать, как предотвратить болезнь и как уменьшить её дурные последствия, для Юли оставалось тайной за семью печатями. Впрочем, узнавать тайну Юля не особо хотела, лишь бы светловолосая была рядом, заставляла пить лекарства — а кареглазая для виду бы сопротивлялась, — и опять-таки была всё время рядом. Вот как мало для счастья надо.

— С Новым годом... — шёпотом вторила Марине кареглазая, а потом произошло то, что стоило сотен тысяч поцелуев: Юля, теперь уже присев на кровати, обняла девушку и прижала к себе. В этом объятии, казалось, и были переданы все чувства, будто именно в этих объятиях, таких нежных, надёжных и крепких одновременно, и заложен весь смысл.

Светловолосая, не скрывая своей радостно-облегчённой улыбки, обняла в ответ Юлю и, ласково гладя девушку по спине, произнесла:

— А теперь время подарков.

— Не-е-ет! Не пущу! — Юля вцепилась в Марину мёртвой хваткой и не желала отпускать. Кто знает, а вдруг отпустишь человека, а он тотчас же исчезнет?

— Ну, что значит «не пущу»? А кто мне все уши прожужжал, когда мы готовились к празднику, что он хочет сто тысяч подарков от Деда Мороза, а потом уверял меня, что этот самый дед существует? Не подскажешь, кто? — ласково спросила светловолосая.

— Но он и правда существует! — обиженно протянула Юля. — Правда, он почему-то перестал ко мне ходить...

— Может, всё потому, что кто-то у него в чёрном списке?

— Нет! Я же даже почти не курю!

— А сейчас вообще перестанешь, — строго произнесла Марина.

У Юли задрожала нижняя губа, одинокие слезы блеснули в глазах, но светловолосая была непреклонна, а Юля неубедительна. Согнувшись от горя, траурным голосом кареглазая пообещала Марине попробовать исполнить её просьбу, причём именно попробовать, а не исполнить.

Как только светловолосая встала с кровати, дабы взять подарок и вручить его непутёвой девушке, в комнату кто-то яростно постучал. Причём это было какое-то сдержанное яростно, то есть дверь содрогалась от ударов, но никто выносить с ноги её пока не спешил. Впрочем, в скором времени несчастная жертва должна была пасть от нашествия кулаков бабы русской и пасть в неравном бою на не менее несчастный пол.

— Я знаю, что ты там! Открой!

— Ба! Да никак Смерть с косой прискакала? — недовольно пробурчала Юля и потянулась за виноградом. Взяв в руку гроздь, девушка самым что ни на есть милым голоском — таким, чтобы слышали и за дверью тоже — проворковала: — Мариночка! Господи, меня сейчас стошнит... Пупусяндричек мой ненаглядный, открой дверь бешеным людям, пусти их на порог, мы незлые, не будем выгонять их сразу!

Марина с сомнением посмотрела на подозрительно милую Юлю, которая как-то нервно мяла в руках виноград, с ещё большим подозрением взглянула на дверь, из которой уже чуть ли не щепки летели, а потом осторожно подошла к этой самой двери и открыла её. Если бы не реакция, то следующий удар кулаком, который был предназначен для двери, пришёлся бы ровно между серо-зелёных глаз. Но Марина ровнёхонько увернулась, и Кира, не получив сопротивления, с летящим в далёкую даль кулаком приземлилась не далее как в ногах у светловолосой.

Впрочем, стоило Кире подняться на ноги и зло отряхнуться, как Юля с воинственным кличем начала осыпать девушку виноградинами:

— Наши пьют!.. То есть наших бьют! Получи по морде!

— Я тебе щас как дам по этой самой морде! — вспыхнула Кира и уже думала броситься на обидчика с кулаками, ногами и со всем тем, что составляло девушку, как Марина ловко перехватила жертву виноградной артиллерии.

— Кира, успокойся! Новый год всё-таки. Не надо портить никому настроение, — назидательным тоном произнесла Марина.

— Ты обещала вернуться! Ты обещала со мной провести Новый год! И каково было моё удивление, когда ты сначала ворвалась в столовую, забрала еду, а потом и вовсе не вернулась? Надо же! С больной она посидеть решила! Ни про кого не забыла? — грозно сверкая полными негодования глазами, спросила Кира.

— Начнём с того, что я ничего никому не обещала, — резко ответила светловолосая. — Это раз. Я, кажется, спокойно попросила тебя не портить настроение. Не мне, так Юле хоть не порти! Мало того, что она заболела, так это ещё и на Новый год пришлось. Это два. И я бы её тут одну ни за что бы не оставила.

—Это три? — вскинула одну бровь Кира.

Сказать, что девушку не впечатлила речь Марины, ничего не сказать. Когда человек по какой-то причине злится, он зачастую остаётся глух к тем людям, на которых или из-за которых злится, даже несмотря на то, говорят ли они разумные вещи или нет. С Кирой как раз таки и был такой случай.

Юля, которая не хотела больше лежать в кровати — что греха таить, просто кто-то косорукий умудрился разлить себе на майку, а заодно и на кровать горячий чай, — встала кое-как и, чуть пошатываясь из-за того, что затекли ноги, привидением побрела к шкафу за чистой одеждой.

— Так, а ну отвернитесь все! — снимая майку, крикнула Юля.

— И что я там не видела? — хмыкнула Марина.

Кира смерила её уничтожающим взглядом.

— Что такое? — невинно спросила светловолосая, пытаясь скрыть улыбку.

— Какая же ты... — начала Кира, но тут же осеклась, а затем как-то странно посмотрела на светловолосую.

— Будто заново родилась, — довольно протянула кареглазая. — Теперь я могу идти и праздновать Новый год, только дайте мне полтонны жаропонижающих, пожалуйста.

— Ты никуда не пойдёшь, — не отрывая подозрительного и удивлённого взгляда от Киры, коротко произнесла Марина.

Юля попыталась взбунтоваться, но не тут-то было. Тело девушки было полностью на стороне светловолосой: оно чувствовало усталость, оно горело и вообще не хотело никуда идти и праздновать, оно хотело спать и к Марине на ручки.

Облокотившись на стол, кареглазая чуть его не перевернула — не рассчитала силушки богатырской. Чей-то мобильник, плавно съезжая по столу, готов был вот-вот с него упасть, но Юля каким-то загадочным и невероятно-волшебным способом успела подхватить его.

— Если бы мой мобильник упал... — сквозь зубы процедила Кира, переводя на кареглазую свой ядовитый взгляд, от которого скончалась муха, пролетавшая рядом с Юлей. — Ты бы уже лежала...

— Думаешь, постель что-то решит в этом случае? — лениво поинтересовалась девушка.

Кира вспыхнула.

— И вообще, какого облезлого мастодонта ты тут забыла? И вещами ещё разбрасываешься, — крутя в руках мобильный девушки, протянула Юля. — Фи, что у тебя за фоновый рисунок? Что это за абстракция? Хотя погоди... — уже заинтересованно всмотрелась Юля.

— Немедленно верни телефон! — Кира вырвалась из ослабевшей хватки Марины и ринулась в сторону кареглазой. — Отдай!

Относительно ловко уворачиваясь от девушки, Юля пыталась нормально рассмотреть картинку, а затем удивлённо спросила:

— А зачем она ей эту штуку... не знаю, что это вообще такое?.. Зачем она ей туда... Боже, ей не больно?.. Ух ты, прикольно... Я и не знала, что даже ТАК можно...

Красная, как зад у бабуина, Кира тщетно пыталась отвоевать свой мобильный телефон.

Удивление у Юли обычно надолго не задерживалось, так что и теперь, не прошло и двух секунд, как на лице кареглазой заиграла коварная и довольная улыбка, а в глазах заплясали бесенята. Ещё бы! Найти слабое место у недруга не каждый может.

— Самый странный Новый год в моей жизни, — наблюдая за девушками, произнесла Марина.

Кира несколько минут тщетно пыталась забрать свой телефон, но Юля, даже несмотря на слабость во всём теле, оказалась проворнее и коварнее противника. Кареглазая не забывала язвить, остро подкалывала Киру, избегала яростных ударов и всё ещё любовалась фоновым рисунком на экране мобильного девушки.

В конце концов Кира сдалась и отступила. Впрочем, и Юлины силы уже были на исходе: голова начала раскалываться так, словно внутри была кузница, где постоянно стоял местами оглушающий шум, а местами — раздражающий звон. Кареглазая тяжело опустилась на кровать и закашляла.

— Так, всё. Доигрались, дети, — сурово произнесла Марина. — А теперь кто-то идёт праздновать к себе. Если этот кто-то не понимает намёк, то я скажу прямо.

— Дура ты, Марина, — внезапно произнесла Кира.

От такого заявления светловолосая опешила. Нет, не то чтобы девушку в этой жизни никто не называл обидным или дурным словом, но услышать такое в Новый год от человека, который когда-то был дорог твоей душе, было как минимум неожиданно и странно. Марина вопросительно посмотрела на девушку, но вслух так ничего и не произнесла. Брови недовольно хмурились, губы были поджаты, а серо-зелёные глаза источали давно забытый холод.

— Ради тебя я вернулась сюда, а ты... Променяла меня на какую-то неотёсанную грубиянку и хамку, на какую-то пигалицу.

— Сама будто лучше, — вполголоса заметила кареглазая, но девушку никто не услышал.

— Я-то думала, что наконец-то смогла вернуться чуть ли не в родные края, к человеку, по которому я столько скучала... А в итоге вот как оказалось? Выходит, зря я уехала оттуда и вернулась сюда? Что ж, ясно...

С этими словами Кира вышла из комнаты. Причём вышла не так, как это случалось обычно, а спокойно, медленно и как-то тягуче-странно. Дверь не хлопнула, не полетели щепки — в комнате стал витать осадок какой-то непонятной муторности. Марина, которая так и не произнесла ни слова, смотрела на закрывшуюся дверь.

— М, ясно, — протянула Юля без улыбки на лице и повторила слова светловолосой: — Самый странный Новый год в моей жизни.

— Юля, я...

— Я поняла, — сухо отрезала девушка.

Марина вздрогнула и обернулась к Юле. Кареглазая смотрела куда-то на стенку, с видимым интересом изучая её. Светловолосая присела на корточки рядом с Юлей и, взяв её руки в свои ладони, спокойным голосом произнесла:

— Я вернусь.

— Угу.

— Обещаю.

Кареглазая вздохнула и посмотрела на Марину. Серо-зелёные глаза были чуть прикрыты и ожидающе смотрели прямо на Юлю. Светловолосая могла и не делать ничего из этого, могла и не говорить и не объяснять ничего, но так как она знала, что любое её лишнее действие может задеть Юлю, решила поступить так, как она хочет, но только при условии, что кареглазая не будет против.

— Просто нужно решить всё раз и навсегда.

— Угу...

— Юля, посмотри на меня, — светловолосая ласково провела ладонью по щеке девушки. — Я сейчас приду. Только скажу пару слов Кире, хорошо? А потом мы с тобой отпразднуем. Не зря же я тебе столько вкусностей притащила? Жаль только, что винограда почти не осталось...

— Я уберу, — буркнула Юля.

— Полежи тут спокойно, я скоро приду.

— Я буду ждать, — твёрдо проговорила Юля и посмотрела в глаза девушки.

— Хорошо.

Марина встала и, поцеловав Юлю в лоб, тем самым заставив щёки кареглазой принять оттенок созревающего помидора, вышла из комнаты и направилась за Кирой.

***

— Малыш, ну как ты умудрилась? — хохотнула Яна, глядя на то, как рыжая тщетно пытается избавиться от пятна на своей юбке. Пятно оказалось крепким орешком и никак не желало покидать захваченную территорию.

— Я не малыш! — крикнула Аня.

— Знаешь, говорят, как встретишь Новый год, так его и проведёшь, — назидательно сказала Яна, размахивая руками. Последнее она сделала зря, так как стакан со всем содержимым оказался ещё одним предателем, и в итоге сероглазая разлила всё на Аню. — Оу... прости... Тише... тише... опусти нож... Опусти, я сказала!

Яна подскочила и, предупреждающе выставив руки вперёд, следила за горящей праведным гневом Аней, с которой стекало нечто. Разумеется, Яна была снайпером, поэтому всё содержимое стакана оказалось не на юбке рыжей, а на голове. Поэтому понять вскипевшую девушку было проще простого, тем более она была с ножом.

— Ань, золотце моё... Новый год же... Ты же не хочешь начать этот год с того, что ступишь на кровавую тропу убийств несчастных девушек? — промурлыкала Яна.

— Хочу!

— Слушай! Меня нужно в Красную книгу записать, а ты меня кокнуть хочешь! — возмутилась сероглазая.

— Ань, помочь?.. — из ниоткуда появилась Инна с бензопилой.

— ЁКАРНЫ БАБАЙ!!! — заорала Яна, как только увидела, кто хочет помочь Ане.

— Нет, Инн, спасибо, я своими силами её перевоспитаю, — улыбнулась рыжая.

— Такими силами ты меня сможешь только один раз перевоспитать, потом я уже буду никому не нужным трупом! — запротестовала Яна и тут же предприняла попытку скрыться.

— А зачем тебе бензопила? — с интересом спросила Инну Аня, хватая за шкирку уползавшую Яну. Сероглазая порывалась сбежать, но руки Ани держали крепко, да и нож был достаточно приличным аргументом. — И все эти пакеты?..

— Я иду поздравлять Юлю... — раздалось из-под волос. — А бензопила от Вали с Владиком... потом подарок от Тани тоже передать надо...

— А мы, видимо, поздравим немного позже, потому что мне нужно переодеться и вправить кое-кому мозги... А ну, цыц! — цыкнула на сероглазую Аня, так как Яна всё ещё не оставила попыток вырваться на волю.

— Что? — Яна мигом остепенилась. — Цыц? Где? Где большой цыц? Какого размера?

— Так...

— Опусти ножик, солнышко, я буду себя хорошо вести, — притихла Яна.

***

— Боги, ну кто принимает душ в Новый год? — крикнула в сторону ванной комнаты сероглазая, в нетерпении исчисляя комнату Ани и Иры своими исполинскими шагами.

Яне хотелось веселиться внизу со всеми, но бросать Аню она точно не стала бы, поэтому терпеливо ждала, пока та переоденется. Только вот переодевания как-то затянулись: рыжая решила помыть и голову, дабы смыть последствия — волосы были липкими и противными.

— Это точно был сок? — раздался голос из ванной комнаты.

— Не помню, — соврала Яна, зная, что за правду её тут же расчленят на несколько маленьких секс-символьчиков. — Но что-то от него там точно было! — это заявление уже больше было похоже на правду.

Прошло минут семь, а Аня всё не показывалась. Яне всегда казалось, что все девушки тратят на обычные вещи слишком много времени, поэтому семь минут были попросту шоком. Сероглазая считала, что за это время можно не только душ принять, но и успеть поесть, и мир спасти, и с медведями поиграть на выживание. Целых семь минут! Яна негодующе фыркнула и решила поторопить девушку.

Подойдя к двери ванной, сероглазая набрала в грудь побольше воздуха и, замахнувшись рукой, приготовилась постучаться. Дверь, уже заранее дрожа от страха, обделалась водичкой. Яна удивлённо отступила и посмотрела под ноги.

— Ты там не утонула?

Ответа не было.

— Аня?

И вновь тишина.

— АНЯ! Я спасу тебя! Капитан Янамерика спешит на помощь!

С этими словами сероглазая бросилась в сторону двери, а затем произошло сразу несколько событий, следовавших друг за другом: Яна поскользнулась на луже, затем, картинно вскинув вверх ноги, руки и задницу, влетела в дверь — она была не заперта — и приземлилась уже непосредственно рядом с душевой кабиной.

— И что мы здесь забыли? — угрожающий голос приглушённо раздался прямо из душевой кабинки. Из-за шума воды не было слышно практически ничего.

Потирая ушибленную пятую точку, Яна, кряхтя, кое-как поднялась на ноги. Теперь девушка пыталась понять, откуда же на полу столько воды, если раздвижные двери кабинки были закрыты. Оказалось, что не так. Маленькая щёлочка всё-таки оставалась, и именно из-за неё и набралось столько воды.

— Да ты тут соседей топишь, — пояснила сероглазая, но Аня, разумеется, её не услышала. — И меня заодно. Моя руба-а-ашка... — хныкнула Яна, глядя на себя в зеркало. Девушка, наполовину мокрая, выглядела довольно забавно, но не респектабельно, что сероглазую совсем не устраивало.

Решив отомстить рыжей, девушка, коварно потирая ручки, подобралась к душевой кабинке, где, не подозревая ни о чём, Аня напевала какую-то позитивную песенку про нумизматику и синие панталоны. Как были связаны две эти вещи, для всех оставалось тайной, покрытой мраком.

Впрочем, Яна и так уже перестала обращать внимание на то, что на ней вымокла почти вся одежда. В любом случае девушке было всё равно, наполовину она мокрая или, как сейчас, вся мокрая. Тихонько открыв двери душевой кабинки, сероглазая поняла, как сильно она ошиблась в своём выборе. Шум воды ушёл куда-то на задний план, оставив о себе лишь слабое напоминание в виде капелек — теперь Яна была мокрая вся: от кончиков пальцев до корней волос.

Сердце не пропустило ни одного удара, наоборот, оно так лихо и быстро стало колотиться, что нужно было быть глухим человеком, чтобы не расслышать его отчаянного и бешеного стука. По всему телу сначала пробежалась одурманивающая слабость, которая потом дала резкий скачок вверх, заряжая девушку необъятной энергией. Причина, по которой подкашивались ноги и непроизвольно отвисала челюсть была более, чем понятна и более, чем обнажена. Под резкими струями горячеватой воды, чуть запрокинув голову назад, с закрытыми глазами Аня наслаждалась спокойствием и поддавалась струям воды, ласково касавшимся нагого тела.

Судорожно сглотнув и непроизвольным движением руки проведя по мокрым волосам, Яна стояла на пороге душевой кабины и боялась пошевелиться. Сероглазая понимала, что самым логичным сейчас будет тихонько скрыться и сделать вид, что никто ничего не видел, но ноги девушки словно одеревенели — Яна не могла пошевелиться.

Раз пути назад не было, значит, оставался ещё один: вперёд. Неторопливо зайдя в душевую кабинку, Яна приблизилась почти вплотную к Ане и закрыла за собой двери. Она, медленно подняв одну руку, осторожно провела кончиками пальцев по плечу рыжей. Девушка вздрогнула и, не открыв глаза, загадочно улыбнулась и произнесла:

— Что-то ты долго...

Яна усмехнулась. Ну конечно, ведь Аня слышала, как сероглазая зашла в душ, как она ляпнулась, как проорала что-то в момент падения. Неужели незакрытые полностью двери душевой кабинки и вода, которая уже должна была затопить соседей снизу, были лишь не чем иным, как подвохом и заманиванием? Теперь уже на губах сероглазой плутовато заиграла коварная улыбочка, но она тотчас же исчезла, сменившись более тёплой и настоящей. Так как Аня стояла спиной к Яне, сероглазая позволила своим рукам скользнуть вниз по бокам рыжей, а затем, опустив голову, ласково дотронулась губами до шеи Ани. По телу рыжей пробежала целая армия мурашек. Судорожно выдохнув, Аня открыла глаза и резко развернулась лицом к Яне.

Серые глаза были подёрнуты пеленой тумана, который так тщетно пыталась сдержать девушка, что всё её напряжение передавалось и Ане. Изумрудные глаза смотрели с некоторой тревогой. Казалось, что внутри у девушки идёт какая-то борьба, и было неясно, кто побеждает. Яна не могла стоять спокойно. Ослеплённая красотой обнажённого тела Ани, сероглазая мучилась, намеренно сдерживая себя, намеренно не смотря ниже зелёных глаз. Но ждать было невыносимо, и дрожащим голосом Яна медленно и размеренно произнесла:

— Одно только слово — и я уйду...

И в ожидании скорейшего ответа сероглазая выпытывающе воззрилась на Аню. Какое-то время — Яне показалось, что прошли столетия — рыжая напряжённо всматривалась в серые глаза и вела какую-то необъяснимую внутреннюю борьбу. И в итоге, когда внутренняя война подошла к своему концу, Аня потянулась к намокшему красному галстуку и за него медленно притянула к себе Яну.

Когда лицо сероглазой оказалось слишком близко, рыжая шёпотом выдохнула в полураскрытые губы:

— Останься...

Произойди сейчас хоть конец света, Яне было бы на него абсолютно плевать. Обхватив одной рукой талию Ани, а другой осторожно проведя по щеке, а затем и по шее, сероглазая как можно нежнее, словно боясь напугать рыжую своим порывом, дотронулась до мягких губ Ани своими. Внутри словно вспыхнуло пламя, и угли, тихо тлеющие от невозможных раньше желаний, теперь обжигали. Чуть отстранившись от девушки, Яна заглянула в изумрудные глаза: в них отражался лёгкий оттенок манящего дурмана. Девушка не выдержала и позволила себе буквально впиться в губы Ани, как сделала это однажды, только сейчас рыжая её не оттолкнула, а, отвечая на поцелуй, порывисто запустила руку в мокрые волосы Яны и как можно сильнее прижалась к девушке.

Даже несмотря на то, что Яна теперь могла себе позволить почти всё, что угодно, она намеренно себя сдерживала. Сероглазая не хотела причинить Ане боль, поэтому поклялась себе быть нежной и осторожной хотя бы сегодня. Ласково дотрагиваясь до желанной шеи, девушка оставляла после себя едва заметные прикосновения.

Аня, поняв, что только она одна раздета — а это неправильно, — достаточно быстро стянула с Яны галстук и рубашку. По телу рыжей то и дело проходила волна непреодолимой дрожи, и Яна, чувствуя это, каждый раз прикладывала силы, чтобы сдержаться, ведь прелюдия ещё не была закончена, а срываться в сладостную пропасть Яна не спешила — оттягивала удовольствие не только Ане, но и себе.

Вода так и не была выключена, поэтому тёплые капли, смешиваясь с обжигающими поцелуями, заставляли Аню выгибаться Яне навстречу. Кончиком языка сероглазая провела по ключицам девушки и невообразимо медленно, словно дразня, поднялась к шее. В это время и руки даром времени не теряли. Прижав рыжую к одной из стенок душевой кабинки, Яна едва заметно водила кончиками пальцев по бокам девушки, по её груди, животу — спускаться ниже было ещё рано.

Проведя рукой по груди и чувствуя, как от этого прикосновения твердеет сосок, Яна несильно сжала бусину, из-за чего Аня издала полувсхлип и выгнулась ещё больше. Сероглазая чуть прикусила мочку уха, а затем обжигающе хриплым голосом прошептала:

— Я хочу тебя...

В этот момент струи воды показались Ане и лавой, и снежной лавиной. Невообразимые чувства породили всего лишь три слова Яны. Рыжая порывисто поцеловала сероглазую. Это был уже не тот детский, лёгкий и воздушный поцелуй — сейчас это была сама страсть и сама жажда, которая захлёстывала с головой.

Внезапно нахлынувшая новая волна невесомого желания заставила Аню прикусить нижнюю губу, а Яну — провести кончиками пальцев по внутренней стороне бедра.

— Интересно, это всё вода из душа или просто кто-то очень рад меня видеть? — коварно улыбаясь, выдохнула сероглазая прямо в полураскрытые губы Ани.

Рыжая возмущённо укусила нижнюю губу Яны, однако возмущение скрыло новое чувство. Не в силах больше себя сдерживать, сероглазая осторожно дотронулась до самой чувствительной точки на теле девушки, заставив ту постанывать от удовольствия. Спустя секунду Аня не смогла уже сдержать громкого стона, как только почувствовала, что внутри неё разливается что-то пленительно горячее. Яна со всей нежностью, на которую она была способна, ласково поцеловала Аню в губы, словно говоря этим, что она не причинит ей боль.

Танец пальцев внутри девушки заставлял рыжую стонать прямо в раскрытые губы Яны, а ногти оставляли после себя яркие розовые следы прямо на разгорячённой коже сероглазой. Эти царапины только ещё больше раззадоривали Яну и разжигали пламя. Толчки ускорились, и предчувствуя финал, Аня до крови впилась ногтями в спину сероглазой. Двигаясь в полном наслаждения ритме, Аня ещё раз громко простонала и, будто обессилев, чуть не упала прямо на пол — ноги не держали.

Дрожащие губы нашли устало вздыхающие, и Яна нежно поцеловала девушку. Аня счастливо улыбнулась и, крепко — насколько это было возможно в её состоянии — обняв сероглазую, прижалась к девушке всем телом. Столько нежного доверия было в этих объятиях, что Яна не решалась обнять девушку ещё крепче, будто бы боясь сломать её — настолько хрупкой казалась Аня.

— Маленькая моя... — против воли вырвалось у Яны.

— Неужели ты думала, что на этом всё и закончится? — чуть отодвинувшись от сероглазой, хитро улыбнулась Аня и расстегнула ширинку на брюках у девушки.

Прозрачные двери душевой быстро запотели. На стенке кабины появился отпечаток ладони, а затем чуть приглушённо из-за закрытых дверей раздался новый стон, и два силуэта стали единым целым.

***

Инжефалина Распикулертона Престинарио никогда не была скромным человеком, поэтому сейчас, не удосужившись постучать в дверь, она медленно просочилась в комнату подобно привидению. Никто не знал, что отразилось в тот миг на её лице, но, когда Инна заметила, что Виталик, её преподаватель по астрономии, склоняется над дремавшей Юлей, она даром времени не теряла. Любой нормальный человек смущённо кашлянул бы в кулачок или негодующе воскликнул бы: «Подлец! Да как ты смеешь? Педофил несчастный». Любой, но не Инжефалина Распикулертона Престинарио. Инна молча поставила на пол все пакеты с подарками и завела бензопилу.

Виталик удивлённо посмотрел в сторону двери и побелел. Душа его поспешила вырваться наружу из вмиг скукожившегося тела, но мужчина взял себя в руки и нервным голосом произнёс:

— Я пришёл поздравить её. Проведать, так сказать!

— Отойди... — тихо проговорила Инна.

— А я тут краем глаза услышал, что мне идти надо! — истерически хохотнул мужчина и обошел Инну стороной, при этом стараясь не повернуться к девушке спиной, добавил: — С Новым годом, счастья, здоровья, и всего по списочку! Что же, я пошёл, но я скоро вернусь сюда, девушка, так что не думайте, что прогнали меня!

Спустя секунду мужчины и след простыл. Инна вырубила бензопилу и подошла к уже просыпающейся Юле. Кареглазая смачно потянулась, зевнула так, что можно было увидеть позвоночник и наконец-то открыла глаза, а потом об этом тотчас же пожалела и быстро зажмурилась. Досчитав побледневшими губами до десяти, она нерешительно открыла один глаз: Инна с бензопилой никуда не исчезла.

— Это ты меня так с Новым годом поздравить хочешь?.. — сглотнула Юля.

— Это подарок от Вали и Владика... — произнесла Инна, кладя бензопилу рядом с обделавшимся от ужаса Хряком. — Это подарок от Тани... А вот этот — от меня... — сказала девушка, последний подарок протягивая непосредственно Юле.

Дрожащими руками взяв подарок, кареглазая аккуратно развернула бумагу, а потом, поняв, что ей вручила Инжефалина Распикулертона Престинарио, умилённо улыбнулась. Это был связанный Инной шарф, на котором были изображены скелеты оленей — прямо как на подарке Марины.

— Ты заболела по моей вине, прости... — грустно заметила Инна. — Поэтому я сегодня и убедилась в том, что мой подарок оправдает себя...

— Спасибо тебе большое! — Юля обняла Инну и, раздвинув чёрные волосы, от души чмокнула её в щёку. Лицо девушки, которое для многих оставалось загадкой, на пару секунд покрылось румянцем. — И не вини себя, пожалуйста. Если бы не ты, у меня бы не произошло то, что произошло! Так что вдвойне тебе спасибо! Теперь погоди, я достану свой подарок...

Встав с кровати, на всё ещё нетвёрдых ногах Юля подошла к шкафу и оттуда достала небольшую бархатную коробочку, перевязанную тёмно-синей ленточкой с черепами. Сразу было понятно, кому предназначается этот подарок.

— А это тебе, — протягивая Инне коробочку, довольно улыбнулась Юля. — С Новым годом! И дядю Стива с Новым годом! И вообще всех с Новым годом! Йуху-у-у!

Инна открыла подарок. На мягкой подкладке лежали серёжки-скелеты. Инжефалина Распикулертона Престинарио была до глубины души тронута подарком Юли, поэтому сама подошла к улыбающейся девушке и обняла её так крепко, что с ней могла бы посоревноваться сама Валя.

Спустя несколько минут, после того, как Инна ушла, а Юля попыталась сосчитать, сколько рёбер она сломала благодаря дружеским объятиям, девушка решила посмотреть, что ей подарила Таня — то, что подарили Влад с Валей, было и так ясно. Это оказался ежедневник в кожаном переплёте, на котором золотым цветом было оттеснено: «For you, my friend». Юля улыбнулась и поняла, что и Таня, которая, наверное, тоже сейчас открыла подарок Юли, улыбается — это была суперкрутая кружка, на которой была отпечатана их с Таней фотография и написано: «Ты мой дрюг, и я твой дрюг».

***

— Кира, стой! — Марина уже устала спокойно просить девушку остановиться. — В конце концов, я и так должна быть сейчас не здесь, но, тем не менее, я прошу тебя остановиться хотя бы на одну чёртову минуту и послушать меня!

Кира, которая всё это время шла и не останавливалась, когда её просила светловолосая, всё-таки остановилась и, не поворачиваясь к Марине, спросила:

— Что ты от меня хочешь?

— От тебя я больше ничего не хочу.

Для Киры это прозвучало как оскорбление, которое девушке только что влепили вместо пощёчины.

— Тогда зачем ты пошла за мной?

— Прояснить ситуацию. Раз и навсегда, — уже спокойно произнесла Марина.

— А тут что-то прояснять надо? — усмехнулась Кира.

— Да, надо, — холодно ответила девушка. — Прошу запомнить всего одну вещь. Ты не моя девушка. И я не твоя девушка. То, что было, оно было. Скажем вместе спасибо моей гениальной фразе. Поэтому, несмотря на то, что ты вернулась...

— Ради тебя...

— Я искала тебя! — крикнула светловолосая, — обзвонила за всё это время тысячи людей, если не десятки тысяч! Каждый день по несколько сотен звонков! Ночи без сна! Непрерывный поиск! Ты ушла и даже ни одного шанса не дала мне, чтобы я объяснилась! Я даже звука произнести не успела! И только сейчас, когда я начала отпускать своё прошлое, ты возвращаешься и заявляешь, что вернулась ради меня? Откуда, позволь спросить? Откуда ты вернулась? Ради меня... Где же ты была всё это время, м, Кир? Что же ты молчишь?

Слова Марины были для Киры словно удары хлыста по обнажённой душе. Каждое слово — один тумак, один толчок, одна оплеуха, одна затрещина.

— И знаешь что?.. — Марина собралась с духом и сказала недрогнувшим и уверенным голосом: — Мне нужна Юля.

— А мне нужна ты! — не выдержала Кира.

Внутри у Марины после услышанного предательски дрогнули старые чувства, но светловолосая резко одёрнула себя и, пожелав Кире счастливого Нового года, двинулась в сторону своей комнаты, где её должна была дожидаться Юля.

***

Когда Инна ушла, вновь появился Виталик. Откуда он возник и как пробрался в комнату, Юля не заметила. Лишь тогда, когда ощутила на своих бёдрах что-то постороннее, заподозрила подвох. К сожалению кареглазой, трюк с ударом в челюсть во второй раз не прокатил, так как мужчина успел увернуться и перехватить руку девушки.

— Юля, ты обязана быть со мной, — сипло произнёс Виталик.

Кареглазая попыталась вырваться из рук мужчины, но ей это не удалось: силы стремительно покидали её при каждом движении, всё-таки болезнь сказывалась. Перестав сопротивляться, Юля холодно и ядовито произнесла:

— Немедленно отпусти меня, козёл.

— Ты не понимаешь! Я — то, что тебе нужно! Я не могу без тебя жить!

— Без воздуха ты жить не можешь, придурок, а не без меня! Немедленно отпусти!

— Мне доказать тебе, что лучше меня у тебя никого не было?

— Не было! А теперь есть! Уйди, — больно пнув мужчину, кареглазая вновь предприняла попытку вырваться, но и она не увенчалась успехом.

Резко развернув девушку к себе, мужчина, не говоря ни слова, дико впился в губы Юли.

— Что здесь происходит? — в комнату зашла Марина.